Письмо никому - Андрей Марченко

Антон кивнул: в районе постоянно кто-то съезжал, вселялся.

Но старушка продолжала:

— Ночью уснуть не могу. Все слышится, будто покойный по квартире ходит. Выйдешь — пусто… Дети говорят, переезжай к нам… Да и как раз люди зашли, говорят, не хотите ли продать квартиру. Им очень надо в этом районе для кого-то…

Старушка говорила печально и задумчиво. Казалось, ее мысли были заняты чем-то иным. Действительно, не так все просто было: бросить район, где прожила столько лет, с которым связано столько воспоминаний.

— Такие хорошие люди… И заплатили дороже, чем кто угодно. Про переезд сказали, мол, у них контора транспортная в друзьях. Так за перевозку, за грузчиков ни рубля не взяли…

Свернули за угол, прошли вдоль торца дома. Дальше тропинка шла за живой изгородью. Из-за нее двор можно было рассмотреть, а вот тех, кто шел за кустами — с трудом. Действительно, возле ее подъезда уже во всю работали грузчики. Но на пороге подъезда стояли двое, которые командовали погрузкой, очевидно, те самые «хорошие люди». Хоть Антон и замерз, увидев их похолодел вовсе…

— Я, простите, до подъезда вас провожать не буду.

— Отчего же? Давай, Петя, зайдешь ко мне. Чаю попьем — может, последний раз, может статься, видимся…

Антон быстро покачал головой — второй раз попадаться на глаза этим ребятам ему совсем не хотелось. Но старушка не спешила забирать сумку из его рук. Тогда он просто поставил ее к ногам вдовы:

— Вы уж простите, но действительно — очень надо на почту…

И больше не говоря ни слова, повернулся и пошел прочь.

Почти выбежал на проспект, быстрым шагом вернулся к почте, но на почту не пошел. А заскочил в другой двор, зашел в знакомый подъезд, поднялся по лестнице, привычно толкнул дверь.

На этот раз он застал Егора на кухне. Тот что-то писал. На мгновение поднял взгляд от бумаги, увидел Антона, кивнул и вернулся к своим записям.

— Эй… Почтальон. Как там тебя… Ах да — Антон. Мы же будто договаривались — я тебя знать не знаю и это взаимно. Или у тебя еще кусок шифра появился?

— Нет.

— Тогда свободен…

— Нет…

— Нет? — удивился Егор. — Это почему же?..

— Вы старика того помните, который помер?

— Задушен в объятиях? — спросил Егор, не подымая голову от своих бумаг.

— Его вдова переезжает…

— Ну это естественно. Скатертью дорога ей… И тебе тоже. И будь добр: впредь стучись. Мне-то все равно, но многие не поймут.

— Так это… Знаете, кто погрузкой руководит?

— Неа… Свой магический кристалл в Москве оставил.

— Люди, которые меня обыскивали…

Егор отложил ручку и посмотрел внимательно:

— Ты ничего не путаешь?

— Меня не так часто бьют, чтоб я их забывал.

Хозяин квартиры поднялся, быстро оделся:

— Давай, почтальон, пошли смотреть…

Почтальону ничего не оставалось, как следовать за ним. Он думал, что Егор поведет его на то же место к живой ограде, туда, где они расстались со старушкой.

Но вместо того они сделали крюк — обошли школу, вошли во двор детского садика…

Возле павильона остановились. Через холм подъезд было видно просто замечательно. Меж тем, в зарослях и за деревьями их рассмотреть было почти невозможно. А если бы кто и заметил, то что с того: два человека, вероятно, ждут третьего — в павильонах детского садика то и дело кто-то выпивал, курил.

Из кармана Егор вынул окуляр, приложил к глазу, рукой покрутил линзу…

— Угу… — кивнул он. — Они… На похоронах они ничего не нашли и решили перетрусить всю квартиру. Ищут копию шифровки.

— А почему вы так спокойно реагируете? Они же вас обходят!

— Потому что там копии шифровки нет… Зря роют землю…

— А вы откуда знаете?

— Я там уже был…

— Как?

— Да элементарно: в очереди за маргарином вытащил у нее кошелек. Снял слепок с ключей. Подбросил их обратно. Затем, в часы досуга сделал копию. Потом купил у вас на почте две дюжины открыток. На них написал старушке вызов в собес для повышения надбавки к пенсии. Время поставил как раз на перерыв, к тому же, для пущего столпотворения оставшиеся двадцать открыток побросал в ящики другим бабулькам. Те прибыли сами и привели каждая человек по пять обиженных, кому таковые «письма счастья» не пришли. А там и без них столпотворение — приходи любоваться… Короче, пока они там выясняли, я квартиру-то и обыскал…

— И вы успели обыскать всю квартиру?..

— Всю — не всю, но что-то успел. Потому как знал, где не надо искать. Жене он не рассказывал об этой бумазейке, вероятно, не желая ее впутывать. Потому стандартные мужские загашники исключены. В них он, вероятно, безуспешно тридцать лет прятал заначки… Не надо было искать там, где бы старушка могла прибраться… Короче, швы на линолеуме проверил, всякое такое. Двадцать пять рублей, кстати нашел…

Порывшись свободной рукой в кармане, действительно, извлек на свет купюру в двадцать пять рублей: еще сиреневую, советскую с Лениным:

— Хотите, подарю?

Антон покачал головой. Егор кивнул и убрал деньги и свой монокль в карман:

— Ну ладно, пошли отсюда…

— Уже?..

— А чего тут стоять мерзнуть? Или хочешь, чтобы нас все же заметили. Мне-то все равно, а твою сумку за версту видно.

Конечно, Егор преувеличивал — рассмотреть их было почти невозможно. Но, с иной стороны, он был прав: температура не располагала к длительному наблюдению.

Назад шли уже не спеша.

В киоске Егор, не спрашивая разрешения у спутника, купил две бутылки пива. Одну тут же вручил Антону. Почтальон не ел с утра, бутылку принял скорей из жадности. Почему-то подумалось, что его попытаются споить…

Но Егор говорил все больше сам, и пожелай почтальон что-то сказать, скорей всего, ему бы не удалось вставить свое слово.

— Вероятно, старик сделал с бумаги копию. Где-то спрятал ее. Логика простая. Если тайник был в вещах, то каждая пройдет через руки «грузчиков», которые в своей жизни провели, наверное, десятки обысков. Если же копия шифровки в квартире, то опять же она — в их руках. Им остается перевезти хозяев, отодрать паркет, неспешно отколоть каждую плитку кафеля, разобрать каждый выключатель на предмет тайника.

На улице было холодно настолько, что в киосках пиво не охлаждали — холодильники стояли выключенными, зато бойко торговали. А стоило походить по улице немного с бутылкой, как пиво в ней охлаждалось до такой степени, что стыли зубы.

— А жена, думаете, не в курсе была? — делая глоток, спросил Антон.

— Думаю, нет…

— А отчего?..