Том 18. Лорд Долиш и другие - Пэлем Вудхауз

— Натти!

— Я видел обезьяну, — глухо сказал он. — Вот тут. Конечно, ее не было. Я бросил в нее бутылку, и она как будто кинулась на шкаф.

— На шкаф?

— Да.

Элизабет хлопнула по шкафу рукой. Юстес свесился сверху.

— Я ее вижу, — сказал страдалец с несмелой надеждой. — А ты?

Элизабет ответила не сразу. Она жалела брата, но Провидение послало ей дар, и глупо им пренебречь. Как многие женщины, лгать она не любила. А все же…

— Ты видишь ее? — спросила она.

— Да вон, на шкафу.

— Там какая-то палочка. Натти вздохнул.

— Нет-нет. Значит, не видишь. Так я и думал. Она едва не сдалась, но взяла себя в руки.

— Расскажи мне все, как следует. Этого он и хотел.

— Ах, Натти, как глупо!

— Да.

— Доктор же запретил!

— Я знаю.

— Помнишь…

— Помню, помню. Все.

— Что ты хочешь сказать?

— Завязываю.

Элизабет нежно обняла его.

— Молодец! Знаешь, это не так уж серьезно. Просто — предупреждение.

— Да уж…

— Тебе сразу станет легче.

— А ты ничего не видишь?

— Что именно?

— Я понимаю, это мне кажется, но со шкафа слезает обезьяна.

— Ну, что ты!

— Слезла. Идет по ковру.

— Где?

— Уже ушла.

— О!

— Элизабет, что мне делать?

— Лечь и уснуть.

— Я не усну. Разволновался, знаешь…

— Бедненький!

— Лучше я погуляю.

— Прекрасная мысль.

— Вообще буду гулять. И сяду на диету. Кажется, у Чалмерса есть гантели… Ну, я пошел.

На лестнице он остановился и посмотрел на террасу.

— Что там? — спросила сестра.

— Мне показалось, она сидит в гамаке. И он поскорее выбежал из дома.

Элизабет все поняла. Она читала газеты и знала о питомцах леди Уэзерби. Знала она и то, что эта леди сняла неподалеку дом.

Юстеса надо немножко подержать, на всякий случай. Быть может, второй сеанс не понадобится, но все может быть. Она взяла банан и направилась к гамаку. Гость охотно взял угощение. Он понял, что ему ничего не грозит. Так и застал их лорд Долиш.

— Куда ушел ваш брат? — спросил он. — Пробежал мимо меня. О, Господи, что это?

— Обезьяна. Не пугайте ее, она нервная. Она почесала Юстеса за ухом.

— Натти ушел погулять. Он решил, что видел ее.

— Нет, — твердо ответила Элизабет. — Запомните, никакой обезьяны здесь не было.

— Не понимаю. Она объяснила.

— Теперь ясно?

— Да. Сколько же вы ее продержите?

— Дня два.

— А где?

— В сарае. Натти туда не ходит, там пчелы близко.

— Вы не знаете, чья она?

— Знаю. Леди Уэзерби.

— Уэзерби?

— Да. Босоножки. Сейчас они сняли здесь дом. Про обезьяну я читала в газете. А так они тут не водятся.

Билл не ответил. Его осенила мысль. Несколько дней он гадал, как бы проникнуть к этой леди. И вот вам, пожалуйста! Выдавать Элизабет не надо. Он просто скажет, что видел беглянку. Может быть, потом он ее отведет…

— О чем вы задумались?

— Да так, ни о чем.

— Надо ее пристроить на ночь.

— А… да-да… Элизабет встала.

— Наверное. Натти вот-вот явится.

Явился он через два часа, усталый, грязный, но веселый.

— Ни разу не встретил, — сказал он сестре. — Ни единого раза.

Элизабет поцеловала его и пошла греть воду, но он сказал, что помоется холодной. Здоровье и только здоровье! Прежде чем уйти, он попросил у Билла гантели.

— Надо заняться собой, — заметил он.

— Надо?

— Еще как! Мне показалось, что я вижу обезьяну.

— Да?

— Вот как вас. А что вы с ними делаете? Размахиваете? Так… так… Ясно. Спокойной ночи.

Однако ночь спокойной не была. Билл обдумывал планы на завтра.

Леди Уэзерби совсем измучилась. Она и не подозревала, что Роско Шериф так рьяно возьмется за дело и добьется таких результатов.

Издатели буквально загорелись. Событий не хватало. Все было тихо — ни тебе убийств, ни аварий. Побег Юстеса давал неплохие возможности. В доме поселились три репортера, и Ренч становился все мрачнее.

Все это мучило хозяйку. Она собиралась пожить растительной жизнью — а как ею поживешь в таких условиях? Об этом и думала она, когда явился Ренч и доложил о каком-то посетителе.

В старые дни Полли Дэвис быстро разобралась бы с ним, но положение обязывает.

— Из какой-нибудь газетки?

— Нет, м'леди. Я не думаю, что он связан с прессой. Что-то в манере дворецкого удивило ее. Он как будто оттаял.

Дело в том, что Билл произвел на него большое впечатление. Сам собой припомнился дом вдовствующей герцогини. Поистине, бездна бездну призывает.[10]

— Где он?

— Я провел его в гостиную, м'леди.

Спустившись, леди Уэзерби увидела высокого, несколько взволнованного человека.

Билл и впрямь волновался. Он понял, как нелепа его миссия. Что надо сказать? Почти наверное он покажется ей полным кретином. Однако, увидев хозяйку, он подуспокоился. Страшной она не была, скорее — веселой, приветливой.

— Я насчет обезьяны, — начал он. Леди Уэзерби расцвела.

— О! Вы ее видели? Расцвел и он.

— Да, вчера вечером.

— Где же?

— Я тут живу по соседству, на ферме. Она зашла в комнату.

— В комнату?

— А потом… э-э… ушла. Хозяйка огорчилась.

— Значит, вы не знаете, где она? Не желая лгать, Билл промолчал.

— Спасибо, что сказали, — поблагодарила леди. — Хоть какая-то зацепка. Мы знаем, в какой он стороне.

Билл понимал, что беседа окончена, и гадал, как бы ее продолжить.

— Э-э… — начал он.

— Да?

— Простите…

— Слушаю, слушаю.

— Э…а…

— Да что вы тянете!

Она старалась выражаться иначе, но срывы бывали. Вот, вчера она велела Ренчу заткнуться, он чуть не ушел. Однако Билл сразу почувствовал себя легко и просто.

— У вас гостит мисс Фенвик? — спросил он. Хозяйка просияла.

— Вы с ней знакомы?

— О, да!

— Мы очень дружим. Работали вместе в Англии.

— Она мне рассказывала.

— И еще, она была подружкой у меня на свадьбе.

— Да.

Леди Уэзерби совсем разомлела, а в такие минуты она становилась болтливой.

— Какое было время! — весело сказала она. — Ни у кого ни гроша, у Алджи — меньше всех. На свадебный завтрак не хватило денег. Пришлось заложить часы и обручальное кольцо.

Комната зазвенела от смеха. Билл пришел в восторг. Если так пойдет, она ему быстро все расскажет.

— Мисс Фенвик сейчас нет?

— Она ушла с Дадли. Вы не знакомы?

— Нет.

— Это ее жених.

Леди Уэзерби не любила огорчать людей. Она была очень доброй. Если уж надо сказать что-нибудь неприятное, она вела дело так мягко, так осторожно, что потерпевший удивлялся: «И всего-то?» Но сейчас, в полной простоте, она буквально сразила гостя.

— Я так рада, — продолжала она. — Собственно, я их и свела. Написала, чтобы она ехала сюда на «Атлантике», а он тоже на нем плыл. Мне показалось, что они друг другу подходят. Он сразу влюбился, да и она, я думаю, вот они уже обручились. Как раз в воскресенье.

— В воскресенье!

Нет, что же это? Именно в воскресенье она расторгла помолвку с ним.

— Да, в девять вечера. Луна светила, музыка играла. Прямо третий акт пьесы!

Так, думал Билл. На ферме поужинали в восемь. Потом он шел по лесу. Получается, что она обручилась с этим типом раньше, чем встретила его.

— Ей очень повезло, — продолжала леди, поворачивая нож в ране. — Дадли — прекрасный человек, а кроме того, у него тридцать миллионов. Очень доходное дело, автомобили. Вы, конечно, слышали — Пикеринг?

Билл поднялся и постоял, держась за спинку кресла. Что-то такое он ощущал, когда получил нокаут.

— Я… мне пора, — выговорил он.

— Автомобиль подъехал, — сказала леди. — Наверное, это они. Не подождете?

Он покачал головой.

— Ну, что ж, в другой раз. Как же, друг Клары. Спасибо вам за Юстеса.

Билл взялся за ручку, но кто-то повернул ее с другой стороны.

— А вот и Дадли, — сказала леди. — Дадли, это Кларин приятель.

Дадли Пикеринг знакомился с людьми серьезно и солидно. Он твердо пожимал руку, заглядывал в глаза и говорил два-три прочувствованных слова. Руку он пожал, в глаза заглянул, но ничего не сказал, скорее — удивился или даже испугался.

Молчал и Билл. Словом, оба молчали. Зато они глядели друг на друга.

Билл заметил, что Пикеринг аккуратен, полноват, скучноват; и кое о чем догадался.

Пикеринг заметил, что Билл высок, растерян, сердит; и тоже догадался. Именно этот человек кружил вокруг дома в тот знаменательный вечер.

— Дадли, где Клара? — спросила хозяйка.

— Пошла наверх, — ответил он, отрывая взгляд от Билла.

— Я скажу, что вы здесь, — предложила хозяйка, — мистер… Ах, вы не назвались!

Билл вернулся к жизни с неправдоподобной быстротой.