Гончая свора - Иван Граборов

     Среагировав и уловив позыв, элв, мерзко шурша стручками-ногами, расступились прямо перед ним, открыв меж своими склизкими телами проход. Лим остановился, не сделав и шести шагов до врага, замер и с минуту не двигался, остолбенев от зримого.

     Огранённая ракушка из долерита в пятнадцати ярдах от него серпом полумесяца поддерживала собою лихорадочно сопящую и дрожащую Рмун, уложившую руки к груди. Луч белоснежного света забил в неё с бреши от далёкой поверхности, освобождённой от копошащихся элв, и тем сделал тьму пещеры лишь гуще. Рядом с ней, совсем близко, на свободной площадке стояли трое других элв, подобных которым никто и никогда ещё не видел.

     У твари вылезшей слева неисчислимые короткие ноги были остры настолько, что превращали твердейшую породу в порошок, подобно форбуш-камерам, стоило ей двинуться. Тело зигзагом петляло во тьму долгим хвостом. Хвост тут и там сочился желтоватой слизью. Шкура дёргала за собой прозрачные пластинки хитина. Тварь приподнялась, будто кобра под мелодию флейты, и, избегая света, переваливалась головой то вправо, то влево, оглядывая Рмун.

     Справа от полумесяца прожужжали крылья. Внезапно раскрывшиеся, огромные красные фасеточные глаза, вписанные в их узоры, напугали даже Лима. Будучи средней величины, элв не имел жвал и прогибался передними конечностями к низу, выше задирая в противовес задние. Стручок тела выглядел хлипким, словно изношенным. Шёрстка скомкалась, а кое-где и вовсе выпала - этот элв был очень стар.

     Центральное существо занимало больше всех прочих места. В нём всё было больше чем у обычного элв. Восемь мохнатых ног разбухшими стволами труб гидропоники проросли в чёрную невидаль пола. Брюшко размером с транспортную капсулу-доставщик на несколько объёмов превосходило плоскую головогрудь. Четыре посаженных в ряд глаза-прожектора разделяли розовые полосы протяжённых шрамов, а потупленные жвалы-сабли нависали над беззащитным животом еле дышащей Рмун.

     - Лим...

     Пир. Чудовищный пир для этих чудовищ и они с Рмун часть его блюд.

     Лим сделал шаг им навстречу, второй. Выводок его не трогал, расступался. Он понемногу понимал правила разыгрываемого представления. Полумесяц приближался словно магнитная гондола, лёгкой рукой пущенная в свободное парение.

     Лим дошёл до полумесяца и согнулся вперёд, заложив оружие за спину. К Рмун можно было дотянуться, но он не сменил положения и не расслабил натянутые волокна мышц, что пустили бы электрорубило в безостановочную пляску по первому зову.

     Три чудища напротив него тихо зашипели, прогнулись прочь в темноту - им не нравился яркий синий свет, коловший чувствительные глаза. Они трепетали перед ним. Выводок закрутился и стал извиваться, чуя их недовольство. Элв кругом было слишком много. Здесь не помешала бы фуллареновая граната, на раз сделавшая бы для планеты ещё один кратер, или хотя бы лучевая пила, но у него ничего из этого не было.

     - Лим, прикоснись ко мне... - заговорила Рмун, а струйки слёз из её ослепших глаз окропили ложу. - Услышь песнь... Она так чиста здесь. Столь многое пытается сказать... Прикоснись...

     - Мы уходим Рмун.

     Он уверенно шагнул ближе, но слов её не слушал. Лихорадка мучила Рмун с перелёта на транспортной барке Кижтар. Чудища справа и слева отступили шире и вновь, предупреждающе зашипели.

     - Не бойся ничего. - протянулся к ней Лим, приготовившись к атаке. - Я рядом.

     Когда он притронулся к Рмун, то потерял контроль над ситуацией и самим собой. Прикосновение было подобно невыраженному чувству от понимания первоматерии вселенной: он покачнулся и упал на колено, едва совладав с мощью зримых образов, зашумевших в его голове мелодичнее аккордов Вон`Мэ. Песнь разлилась в его голове с великолепием послевкусия от голограммных квэл-записей штормового Соату. Его поразила её чистота.

     Рмун плавно взмыла в воздухе над долеритовой ложей и стала медленно-медленно подниматься в белом свете. Элв отовсюду заклацали жвалами, поворачиваясь на неё, затрясли хитиновой чешуёй, зашипели.

     - Страшный-страшный воин почтил нас. - изрекла поток направленных образов песня. - Страшный воин, мы боимся тебя и трепещем.

     Лим безотрывно следил за Рмун. Вид её тела, поднимающегося без стороннего физического воздействия, поражал.

     - Это невозможно... - пришёл он в себя, встряхнувшись. - Это противоречит всему...

     - Не всё то зло, что безобразно с виду. Не всё то зло, что с лёгкостью способно умерщвлять. - заклокотали жвалы чудищ наперебой песне. - Мы хотим помочь. Мы хотим просить прощения.

     - Что?.. - почти надрывно вырвалось у Лима.

     - Мы не хотели кро-о-ови... - шумел хитин. - Мы не хоте-е-ели... Но мы так желали быть великими и узнать тепло нового мира, преобразить его воздух. Мы не могли больше сделать чище наш дом. Мы не могли показать чистоту другим. И тогда мы оседлали небеса и отыскали дом Киз, не ведая о вас. Там последовал крах надежды. Ты победил нас тогда, страшный воин. Здесь мы впредь будем обречены.

     - Кто вы такие? - встал и закружился Лим по сторонам, размахивая оружием. - Кто говорит со мной?!

     - Мы часто от других существ назывались именами, которые сами не хотели иметь. Мы и теперь не желаем называться. Мы желаем только быть. Мы те, что вокруг и везде.

     - Это вы напали на Клусс! - бросил он обвинением, тыча электрорубилом в сторону стен элв, что спешили в испуге перед ним раздвинуться. - Из-за вас она теперь обречена! Всё из-за вас!

     Какое-то время образы не отвечали ему. Тройка чудищ переминалась, подрагивала шкурами, ворочалась и затем опять обратилась на Рмун.

     - Мы ощущаем твою боль и понимаем её, страшный воин. Случилась великая беда, но мы не виноваты в ней. Великая ложь - всегда она, как и здесь. Сотворена была великая ложь. Мы видели это и прежде. Видели её и здесь. Мы желаем рассказать о том, что мы видели. Быть может воин видел схожее.

     За полумесяцем дёрнулась тень. Самая большая тварь поднялась на задних лапах не без труда и теперь казалась неимоверной в своей жути. Передние отростки-лапы науськали её жвалы, взмыли над телом Рмун и, коснувшись друг друга, растянули над певчей тончайшую липкую нить, провисшую в середине и заблестевшую радугой в отсвете луча.

     - Она слышит и разделяет нашу чистоту - такое впервые произошло за время нашего одиночества. Мы желаем вылечить её. Мы желаем помочь.

     Двое других элв, отличных от прочих, забрались по телам землероек повыше и также над ней стали вынимать из себя нити и ткать полотнище немыслимо сложного узора.

     Рмун перестала дрожать. Глаза её - две святыни, завлечённые туманом морока - широко раскрылись, а руки развелись от груди в стороны. К ледышкам-пальцам возвращалась кровь.

     - Как...

     - Ей придётся пройти по мосту радуги. - отвечали образы. Нить в лапах большущего чудища растянулась до еле видного волоска. Чёрные глаза двух других элв кружили подле, оглядывая материал и жужжа вкруг него. - Ей придётся пройти по опасной дороге от начала и до конца.

     - Вы можете спасти её? - он схватился за возможность, не ослабляя напряжение мышц. - Вы правда способны на это?

     - Мы и раньше видели эту хворь, что терзает её...

     И элв через образы принялись рассказывать свою историю.

     На Унк, что от изначалия времён был таким, каков есть, существовал, как и везде, всего один вид разумных существ, пробившийся из массы более примитивных, что жил и искал себе место под звёздами. Ими были элв, не те другие, чьи кольцевые строения, спрятанные под кромкой кратеров, фиксировал геф-проктор с корабля Доу. Древний период их полуразумного существования полнится противоборством выводков, убийствами за пищу, разобщённостью особей. Они не знали, чего хотят, не умели плести. Как первый элв почувствовал и понял, что чистота надпространства не менее важна чистоты в физически ощущаемом пространстве? Как он понял, что любая идея, кроме истинной, продолжит разобщать и нести всем выводкам угрозу? Как он смог убедить остальных? Элв мало помнили из того, что следовало перед эрой чистоты.

     К планете в незапамятные времена истории причалили чужие корабли пилигримов, искавших новый дом, и элв, увидев закрывшие их солнце металлические громадины, пришли в замешательство. Они тогда не знали ничего о межзвёздных путешествиях и не думали, что может существовать какой-то другой разумный вид, кроме них самих. Поэтому элв испугались кораблей и в страхе ушли с поверхности в норы, затаившись и выжидая. Сошедшие с небес не были похожи на элв ничем: ни строением тела, ни образом мыслей. Собрался совет племён. Прибывших одни из элв воспринимали как миролюбивых поселенцев, а другие как врагов. Долго шумели элв под землёй и спорили ночами и днями напролёт, но так и не решились что-либо предпринять. Не было достигнуто единства во мнениях.