За пределами просветления - Бхагаван Раджниш (Ошо)

Я подумал: «Это странно. Трудновато придется». Ведь это было так просто – уйти с урока, сказав: «У меня сильная головная боль, и я хочу пойти домой».

Этот учитель каждый вечер выходил на прогулку. Рядом со школой была красивая дорога, по обеим сторонам которой росли большие деревья – манговые деревья.

Я сказал себе: «Это надо уладить с самого начала».

Я залез на дерево, довольно высоко, и стал поджидать учителя – он был мусульманином, его звали Рахимуддин. Он появился точно в положенное время… Он был очень точен во всем, каждый день он проходил под этим деревом в одно и то же время.

Я бросил ему на голову большой плод манго. Он вскрикнул: «Ах!» – и посмотрел наверх. И он увидел меня на дереве.

Я спросил:

– В чем дело? Что случилось?

На мгновение наступила тишина. Он сказал:

– Спускайся.

Я спустился.

И он сказал:

– Ты доказал, что есть что-то похожее на головную боль, но никому об этом не рассказывай. Если у тебя заболит голова, просто подними один палец, и я тебя отпущу. Если у тебя заболит живот, просто подними два пальца – тебе не нужно доказывать это, думаю, что с тобой шутки плохи!

Он был старым холостяком, он никогда не был женат. Он прекрасно себе поживал, у него был маленький дом, сад.

И он был известен благодаря одной своей странности. У него было достаточно денег, ведь у него не было ни жены, ни детей… У него было триста шестьдесят пять костюмов – по одному на каждый день; и, таким образом, все остальное время костюм просто висел в шкафу. Естественно, все мужчины ему завидовали.

– Я живу один, – сказал он. – Я сплю в саду, и мне не нужны никакие доказательства существования болей в желудке! С меня достаточно. Ты доказал мне, на что ты способен. Поэтому, если у тебя заболит живот, подними два пальца, и я пойму. Но это должно быть соглашением только между нами: ты никому не скажешь, что головные боли или боли в животе существуют.

Я сказал:

– Мне нет дела до других. Свою проблему я решил, поскольку я хочу все прояснить с самого начала – так же, как это делаете вы.

Он ответил:

– Ты все достаточно хорошо прояснил – моя голова до сих пор болит! Я работаю учителем вот уже тридцать лет, но никто еще до такого не додумывался. Я буду помнить тебя всю свою жизнь.

Это был совсем незначительный инцидент, и о нем можно было бы забыть, – но когда много лет спустя вокруг меня стали собираться люди, он начал говорить всем:

– Я еще тогда знал, что из этого мальчика выйдет что-то необыкновенное.

Люди спрашивали у него:

– Как ты это узнал? Ведь ты никогда не говорил об этом раньше.

Он отвечал:

– Я почти забыл об этом, но сейчас, когда его имя становится известным во всем мире и люди приезжают к нему со всех концов земли, я вспомнил. И теперь тот случай приобрел совершенно иной смысл. Ведь всю свою жизнь я знакомился с каждым классом одним и тем же способом, но никто никогда не пытался что-либо предпринять. И он был единственным учеником, который доказал мне, что головную боль следует признать. Я убедился в этом в тот же день.

В 1970 году я в последний раз побывал в той деревне. Учитель сильно состарился. Услышав, что я приехал, он пришел повидаться со мной. Я сказал ему:

– Я сам собирался прийти к вам. Вы уже слишком стары, не стоило утруждать себя и идти почти две мили.

– Я чувствую себя таким счастливым, – сказал он. – При виде тебя у меня все еще болит голова, но теперь я испытываю некоторую гордость от того, что ты был моим учеником.

Теперь все это приобрело другой оттенок, он гордится мной. А вот если бы я стал вором или преступником, тогда бы он говорил: «Я с самого начала знал, что этот мальчишка станет преступником и рано или поздно кого-нибудь убьет».

Обозревая свое прошлое, вы всегда смотрите на те или иные события таким образом, как никогда не смотрели бы на них, если бы жизнь пошла в другом направлении, – на одни и те же события. Те же самые события выглядели бы по-иному.

Кстати, я хотел бы напомнить вам, что все автобиографии фальшивы, потому что все они написаны ретроспективно. Человек становится Махатмой Ганди, затем он пишет свою автобиографию в свете того, кем он стал. Он начинает смотреть на события в прошлом, когда он не был Махатмой Ганди, и теперь все должно быть приведено в соответствие с образом Махатмы Ганди. Должна быть некая логическая связь, последовательность. Это все равно, что читать роман с конца – все будет совершенно иным.

Все автобиографии – вымысел. В библиотеках их не следует выделять в отдельную категорию. Библиотечная наука должна понять простой факт: все автобиографии – это вымысел, беллетристика.

Например, в тот день, когда отец Махатмы Ганди умер, он находился у его постели, массировал ему ноги. Врачи сказали, что это последняя ночь его отца, не было никакой надежды, что он доживет до рассвета. Ночью Махатма Ганди массировал отцу ноги, но думал о своей жене.

Отец умирал. Не было никаких сомнений в том, что это была его последняя ночь. В какой-то момент он заснул. Видя, что отец спит, Махатма Ганди потихоньку проскользнул в комнату своей жены, и, пока он занимался любовью с женой, его отец умер. И внезапно все в доме проснулись. Он услышал шум. «Что случилось?» И он не мог простить себе, что даже в ту ночь, когда его отец умирал, он не смог обойтись без своей жены.

Если бы он не стал известным человеком, известным на весь мир человеком, этот случай не имел бы никакого значения; возможно, он простил бы себя за это, забыл про этот случай, как про любой другой.

Но когда он пишет автобиографию, он связывает этот случай с тем великим махатмой, каким он стал. И все это выдумки – он говорит, что из-за этого случая он стал задумываться о безбрачии. Из-за этого случая он стал думать о брахмачарье, безбрачии. Это неправда, но ему нужно было подогнать этот случай под жизнь махатмы. И ему это удалось; любой человек, который прочитает его автобиографию, почувствует, что есть определенная связь между этим случаем и его желанием стать брахмачарьей. Но это неправда, потому что все его четыре сына родились после этого случая. Так что меня ему не обмануть. Он обманывает самого себя, он обманывает своих последователей, он обманывает историков. Если бы этот случай послужил причиной принятия им обета безбрачия, то у него не было бы детей. Все его четверо сыновей родились после этого случая, так что этот случай не имеет никакого отношения к безбрачию.

Но для его ума – и для ума любого человека, читающего автобиографию Махатмы Ганди, – этот случай кажется очень важным, он свидетельствует о том, что потрясение было очень сильным: «Я виновен в смерти своего отца. Я мог бы остаться рядом с ним еще на несколько минут, но моя похоть, мое вожделение оказались сильнее моей любви и почтения к отцу. Моя жена никуда бы не делась, а вот отец должен был в ту самую ночь исчезнуть во тьме и неизвестности, и нам не суждено было встретиться вновь».

Я прочел много автобиографий, и я вижу, что люди, когда они смотрят в прошлое, они смотрят сегодняшними глазами с высоты всего того опыта, который они накопили за это время. Благодаря этому опыту, этим новым глазам смысл событий начинает меняться.

Ты находился рядом со мной с самого детства.

Если бы я не стал тем, кем я стал, ты бы помнил меня как любящего друга, но тебе никогда бы и в голову не пришло, что я был рожден буддой, – эта идея возникла сейчас. Это мое просветление дает тебе такое чувство: «Боже мой! Он всегда был любящим». Но это была не та же самая любовь.

В определенном смысле и капля росы, и океан – это вода. Но капля росы – это капля росы, а океан – это океан.

То, что ты видел во мне, было только каплей росы. Теперь та капля росы кажется тебе океаном, потому что сейчас ты видишь океан. Это все равно, как если бы ты увидел Ганг в Гималаях, в Ганготри – просто маленький ручеек. Он так мал, что даже невозможно представить, что он когда-нибудь достигнет океана. Индусы установили в этом месте мраморную голову коровы, и Ганг выливается изо рта коровы – такой это маленький ручеек. В Гималаях можно найти миллионы ручьев, которые гораздо больше этого.

Но если посмотреть на тот же самый Ганг у Калькутты, в Гангасагаре – Гангасагар означает «океан Ганга», – он стал таким большим, таким широким, таким огромным, что уже не воспринимается как река, он выглядит как океан. Очень трудно связать в своем представлении эти два места. Ганг в Ганготри мог быть бы одним из тех миллионов ручьев, которые исчезают в лесах, в пустынях и о которых никто не вспоминает. Но, поскольку этот ручей стал Гангасагаром, то, зная об этом, даже у его истока вы испытываете чувство чего-то потенциально огромного. Вы уже не сможете смотреть на него просто как на маленький ручей – это ручей, который станет Гангасагаром.

Любая автобиография – вымысел; незначительные случаи, которые сами по себе не имеют никакого смысла, внезапно начинают приобретать смысл в контексте того, кем стал человек.