Испытание человечностью (СИ) - "Серый Кукловод"

Около недели он пролежал без сознания, конечно иногда, на пару мгновение он приходил в сознание и вновь проваливался в небытие.

Бой с Роландом оказался намного сложнее чем он думал, а момент своей победы он даже не помнил. Когда же он пытался что-то вспомнить, то его голова отзывалась резкой болью.

Сама же новость о потери рук больно ударила по Алену, почти морально уничтожив его. Он считал, что все его старания были напрасны, что он подвёл господина Люцифера. Брат ведь предупреждал его, а теперь его ждала участь хуже, чем была у его брата.

К нему приходило множество людей: родной брат Алан, будущая жена Роус, члены команды господина Люцифера, но сам Люцифер к сожалению Алена, не посетил его. Самым же гостем был сам Арона Аренас.

Старик не угрожал разорвать помолвку или говорить, что Ален не может стать членом семьи Аренас. Наоборот он был очень приветлив и интересовался здоровьем Алена.

Узнав о потере рук Алена, Арон обещал позаботиться обо всём, что дало Алену надежду. И уже через несколько дней, когда Ален мог ходить, то его отвели в один из храмов церкви богов.

Там рядом с алтарём его ждала глава церкви. Великая Розария, от одного её вида у Алена перехватило дыхание. Она была одета в белые просторные одеяние, которые полностью закрывали её тело, поэтому Ален мог разглядеть лишь нижнею часть её лица. Ален сел напротив неё.

Она прикоснулась к его забинтованным рукам. В то же мгновение бинты распустились и разорвались, обнажая ужасные шрамы. Все его руки были полностью красными, а кожа была сухой и сморщенной.

Вдруг его руки засветились и свет был настолько ярок, что ему пришлось прикрыть глаза. Когда же он раскрыл их, то его руки были такими же, как и раньше: белая гладкая кожа, а все шрамы пропали.

Он попробовал согнуть их и с удивлением понял, что с трудом, но получается. Он вновь чувствовал их. Никогда в своей жизни он не думал, что будет так радоваться этому ощущения. Непроизвольно из его глаз пошли слёзы.

— Спасибо. — Вытерев слёзы, он посмотрел на Розарию.

— Благодари богов и Арона. — Он увидел, как она улыбнулась. — У церкви был небольшой долг передним, и он потратил его на тебя. Цени это. — Она уже встала и собралась уходить, как её окликнул Ален.

— Вы можете восстановить ногу моему брату?

— Могу, но не буду. Ты — исключение, но если когда-нибудь ты сделаешь что-то для церкви, то и твой обрат сможет исцелиться, милостью богов. — Она ушла, оставив Алена одного.

С тех пор прошло два года. Ален отрастил волосы и теперь собирал их в конских хвост. Его приняли в семью Аренас, и они с Роус частенько посещали родовое поместье Аренас. Отношения между двоими супругами были тёплыми.

Первое время Ален был пленён красотой Роус, а она восхищалась его действиями во время турнира. Конечно со временем её внешность уже не вызывала прежнего восторга у Алена, а для неё его действия уже не были такими великими, но они доверяли друг другу. И каждый знал, что может положиться друг на друга.

Также за это время Ален стал учеником самого Арона. Его же прошлый учитель покинул их. Мастер Сору сказал, что он не может долго задерживаться в одном месте. Его путь — это странствия и вечное доказательство того, что его стиль лучше всех! Так они и распрощались, но потеряв одного мастера, Ален почти сразу же обрёл другого.

Арон начал обучать Алена своему тайному искусству, всячески тренировать и за это время он сделал значительный прогресс. Также мастер обучал его управлению семьей, хотя Ален считал, что ему не нужно этому обучаться, ведь главой семьи был Арон, а он лишь помогал ему, но мастер настоял.

Так почти каждую неделю они собирались в саду Арона, где обсуждали те или иное дела и новости.

— Ты чувствуешь, как твой господин изменился? — Спросил Арон, отпивая чаю.

— Да, мастер. — Хоть Алену и не нравилась эта тема, но отказать мастеру он не мог.

— За эти два года ты возмужал и перестал быть тем глупым мальчишкой. — Он положил чашку на поднос перед ними. — Верно?

Ален посмотрел в чашку и увидел там своё отражение. Он стал более мужественным и оброс небольшой щетиной. Он уже не был тем наивным парнем.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})

— Да, мастер. — Он покорно кивнул.

— Тогда ты знаешь, что нужно делать. Отбрось все сомнения.

— Но… Я не хочу быть предателем. — Ален сомневался.

— Вспомни все наши уроки, все мои слова и сделай наконец выбор. — Он положил передним кинжал, чьё имя было “Забирающий жизнь” и Ален прекрасно знал на что тот был способен.

Арон поднялся, оставив Алена одного. Ведь ему в скором времени предстояло сделать выбор от которого зависела его дальнейшая жизнь.

******

В одной из комнат тайного дома на кровати лежали, прижавшись друг к другу два оголённых тела: красноволосая женщина и темноволосый парень.

— Ты всё же не отказалась от своего плана касательно Люцифера? — Спросил Дима рядом лежащую женщину.

— Нет. — Валькьери поднялась и теперь Дима мог видеть её обнажённую спину.

Её спина была покрыта множеством шрамов от ужасных сражений. Вдруг в нём появился странный порыв и он, поддавшись ему обнял её.

— И что это на тебя нашло? — Приподняв бровь удивлённо спросила Валькьери. — Что за внезапная нежность?

— Просто… Я вижу через сколь многое ты прошла. — Попытался он объяснить.

— И через ещё многое придётся пройти ещё. — Она выпуталась из его рук и встала.

Пройдя немного она остановилась около небольшого столика, на котором стояли бутылка вина и бокал. Заполнив бокал, Валькьери посмотрела в окно на открывающийся вид.

— Она сделала свой ход и больше нет пути назад, Воланд. — Она повернулась к нему. — А значит скоро два монстра столкнуться и один из них победит, а другой падёт.

— И почему все же ты считаешь, что новый монстр лучше, чем старый? Если он всё же одолеет Императрицу, то тогда нам конец. — Дима приподнялся на локтях.

— Потому что монстра остановить лишь другой монстр. — Она равнодушно пожала плечами.

— Если он будет сильнее, чем сама Императрица, то его уже никто не остановит! — Воскликнул Дима. — Когда он станет Sрангом, то даже ты не сможешь его остановить!

— А кто сказал, что тем, кто остановит его буду я? — Валькьери по хищному улыбнулась.

— Значит у тебя уже готов план. — Улыбнулся Дима. — Кто бы сомневался. И какая роль уготована мне?

— Никакой? — Валькьери равнодушно пожала плечами.

— Что? — Удивился Ален.

— Твоей задачей будет не умереть. А касательно Люцифера, то он исполнит свою роль. — Глаза Валькьери сверкнули и в это мгновение Дима понял, что передним стоит настоящий хищник, который уже поймал свою жертву и готов её растерзать.

— И когда же ты придумала этот план?

— Мне лестно слышать, что ты считаешь будто за всем стою я, но увы. — Она осушила бокал и облокотилась на деревянный столик.

— Тогда кто? — Склонив голову спросил Дима.

— Думаю стоит рассказать тебе всё с самого начала. — Валькьери начала рассказ.

В начале из-за его быстрой адаптации к моей ауре и то, что он был одним из чемпионов Испытания, я посчитала его отличным кандидатом. Как ты знаешь я ненавижу Императрицу и готова зацепиться за любую возможность, которая позволит её уничтожить.

— Ты ведь так и не рассказала, что тебя связывает с Императрицей? — Заметил Дима.

— Возможно когда-нибудь я и расскажу всё, но продолжим. Моя аура является лишь жалкой копией ауры Императрицы, пред которой сходят сума даже Фенрир и Драгон в своих истинных формах. Поэтому Люцифер дал мне надежду и ради этого я решила ему покровительствовать: дала звание офицера, защитила от Седьмого Священника, познакомила с Нартом и другими. И первое время он подавал надежды: победил Робура, стал главой Норанов.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})

Но затем я начала замечать за ним странности: поход к Трикстеру, вмешательство в расследование, и я знаю, что это было по твоей инициативе. После того же, как я узнала об его способности, а ты поведал историю о нём, то мои подозрения стали ещё синее. Последней точкой стало убийство короля энтов. Тогда я поняла, что он перешёл черту. Тогда же я незаметно отстранила его от дел клана, а он даже был не против. Такое чувство было, что ему плевать… Словно он действовал по чьему-то приказу, а не по собственному желанию.