Придорожная трава - Ольга Денисова

Илья немедленно поставил ее на землю и выругался в полголоса, пытаясь отряхнуть с нее опилки. Она испугалась и отпрыгнула в сторону от него, лихорадочно приглаживая волосы. Опилки прилипли к ее клетчатой блузке и спереди и сзади, а на груди отпечаталась масляная пятерня. Ну да, он же заправлял пилу…

– Мамочка, что с тобой? – издали спросили они.

Вероника хлопала глазами, не в силах быстро сообразить, что ответить.

– Ваша мама упала, просто споткнулась, – пряча улыбку, сказал Илья.

– Да, а дядя Илья помог мне встать, – подхватила она.

– Ты не ушиблась? – спросила одна из близняшек.

– Нет, ничего страшного. Не волнуйтесь. Что-то случилось?

– Мы просто мимо шли, увидели тебя и испугались.

Вероника сделала строгое лицо:

– Хорошо, играйте, нам с дядей Ильей надо поговорить.

Девчонки синхронно кивнули и, взявшись за руки, побежали дальше.

– Не успел, – Илья сел на бревно и глянул на Веронику снизу вверх, как будто извиняясь.

Она вздохнула, словно отряхивая наваждение, сжала губы и подняла голову:

– Я пришла вовсе не за этим…

«Действительно, не успел», – подумал Илья.

– Жаль… – он поднял и опустил брови, – а мне показалось…

Она присела на пенек напротив него, все еще разгоряченная, растрепанная, смущенная, но совсем не такая, какой была минуту назад.

– Я пришла, чтобы попросить вас… Выслушайте меня, не перебивайте. Мне не так часто приходится кого-то просить. Мне кажется, вы – великодушный человек, и вы могли бы меня понять…

Она замолчала, подбирая слова.

– Вы хотели мне рассказать про гадалку, – помог ей Илья, с трудом скрывая разочарование.

– Да. Собственно, об этом я и хочу поговорить. Она сказала мне, что долина будет угрожать мне, и, возможно, убьет. Но она сказала еще, что причина моих несчастий – ваша избушка. Не будет избушки – и все пройдет, все станет хорошо… Вы понимаете меня?

Илья опустил голову и кивнул. Что ж, так оно и есть.

– Я не знаю, чем вам так дорог этот домик, но подумайте обо мне, о моих девочках. Моя жизнь, и судьба моих детей, зависит от вас.

– И судьба ваших денег? – скривился Илья.

– Эти деньги – будущее моих детей, как вы не понимаете!

– В деньгах не может быть будущего… – горько усмехнулся Илья.

– Ну, это вы так думаете. Послушайте, какая вам разница, где будет стоять ваш дом? Я куплю вам дом гораздо лучше, с хорошим участком, со всеми удобствами, все, что пожелаете…

– В разумных пределах? – хмыкнул Илья.

– Я не знаю, что вы называете разумными пределами, но это всяко будет лучше чем то, что вы имеете сейчас.

– Так вы просите меня или торгуетесь? – Илья посмотрел ей в глаза и грустно улыбнулся.

Вероника смешалась:

– Я… речь не о цене. Просто для меня цена вашего домика – это жизнь, спокойствие, достаток. Продайте мне избушку, вы не пожалеете об этом. Вы спасете меня.

Илья опустил голову, и Вероника продолжила:

– Неужели вы хотите, чтобы мы… умерли здесь? Или сошли с ума? Неужели вам нисколько нас не жаль? Мы ведь не делали ничего плохого, мы просто хотим жить здесь спокойно, только и всего. Посмотрите, разве мы создали что-то некрасивое или неправильное? Мы только украсили это чудесное место, сделали его пригодным для жизни. Если вам наплевать на меня, пожалейте моих дочерей. Какая вам разница, где жить?

Илья исподлобья глянул на нее:

– Мне не наплевать на вас. И на ваших девочек – тем более. Я не желаю вашей смерти, наоборот. Я говорю вам – уезжайте. Уезжайте как можно скорее.

– Но я не могу! Не могу! – крикнула Вероника, – как вы не можете этого понять!

Илья покачал головой:

– Да, мне этого не понять.

– Тогда, если не понимаете, просто пожалейте меня. Просто пойдите мне навстречу. Ведь вы – великодушный человек, разве нет?

– Наверное, не настолько…

– Но почему, почему?

Илья сжал зубы – ему всегда было трудно говорить «нет» в ответ на чью-то просьбу, тем более такую искреннюю и отчаянную.

– Я не понимаю вас, а вы – меня. Я не могу продать избушку. Для меня это хуже, чем умереть. Я, возможно, готов рисковать своей жизнью, чтобы спасти вас и ваших детей, но вы просите у меня невозможного… Мне жаль, что я ничего не могу для вас сделать…

– Вы отказываете мне? – она поджала губы.

– Я не хочу вас обидеть, или унизить, поймите… – Илья приложил руки к груди, – попросите меня о чем угодно, и я все сделаю для вас. Но я не отдам вам избушку, это невозможно. Это не только мой дом, хотя и этого было бы вполне достаточно. Это… это выше меня.

– Выше? Вы все время используете абстракции, которые ничего не поясняют.

– А вы хотите понять? Я попробую объяснить вам попроще… Если вам интересно.

Вероника, похоже, вовсе не хотела его объяснений, но ответила:

– Ну, попробуйте. Может быть, я пойму.

– Вы представляете себе, что такое равновесие? Неустойчивое равновесие. Вот смотрите… – Илья поднял топор и положил поперек бревна рядом с собой, – если я только дотронусь до него, он упадет.

Топор со звоном скатился в опилки.

– Вы видели? Если снести избушку, получится то же самое. Все упадет, рассыплется. Ничего не будет. Долины не будет. Да, вы сможете жить тут спокойно какое-то время, никто после этого вас не потревожит. Потому что некому будет вас тревожить. Долины уже не будет. Вы заметите это не сразу, но постепенно Долина превратиться в болото, ваш дом осядет в него, как и все остальные дома, уйдут в трясину дороги, болото поползет во все стороны отсюда, разрушая поселок…

– Вы рисуете мне какую-то глобальную экологическую катастрофу, – снисходительно улыбнулась Вероника.

– Почему «глобальную»? Вовсе нет, – пожал плечами Илья, – я бы и катастрофой это не назвал. Просто медленное умирание.

– Ну хорошо, медленное умирание, болото, разрушение поселка, – Вероника махнула рукой, – но вам-то что за дело до всего этого? Пусть себе умирает, вас же это не коснется.

Илья посмотрел на нее грустно и непонимающе:

– Я – часть Долины. Как же это может меня не коснуться? Если честно, я не знаю, что в этом случае произойдет со мной. И не хочу этого узнавать. А люди, которые живут неподалеку? Вы подумали, что будет с этими людьми? Они останутся бездомными, в отличие от вас.

– Это я останусь бездомной, если уеду отсюда! – крикнула Вероника, – это я останусь бездомной! И мои дети! И мне нет никакого дела до людей в поселке, которые через много лет, постепенно, как вы говорите, могут лишиться своего жилья. Да я просто в это не верю!

Илья помрачнел. Бесполезно что-то объяснять. Возможно, бедность кажется ей чем-то значительно хуже смерти? Возможно, деньги так много значат для нее, что она готова рискнуть жизнью, лишь бы их сохранить?