Русские войны XX века - Анатолий Иванович Уткин

Согласно секретному стратегическому плану Эйзенхауэра – меморандуму Совета национальной безопасности 162/2, в случае конфликта с СССР или с КНР «США будут рассматривать ядерное оружие пригодным к использованию наравне с другими вооружениями». Не было в американской истории периода, когда возможность обращения к атомному оружию обсуждалась бы в столь конкретной плоскости. Администрация Эйзенхаузра демонстративно послала в 1953 г. бомбардировщики – носители атомного оружия в Корею. В 1954 г. Эйзенхауэр, выступая перед лидерами конгресса, говорил, что разрабатываются планы «нанести по противнику удар всеми средствами, имеющимися в нашем распоряжении». (Весной 1954 г. американцы предложили французам применить атомную бомбу против вьетнамских войск, окруживших в Дьен-Бьен-Фу французские войска.)

Наиболее близко Эйзенхауэр и его окружение подходили к идее использования атомного оружия во время двух кризисов – в 1954–1955 гг. и в 1958 г.

В январе 1954 г. в связи с инцидентами на находящихся в прибрежной полосе КНР двух небольших островах Куэмой и Матцу, палата представителей предоставила президенту полномочия «использовать вооруженные силы Соединенных Штатов таким образом, какой президент посчитает необходимым» (409 голосами против 3). В сенате эта резолюция была принята 85 голосами против 3. Пожалуй, никогда в американской истории конгресс не вручал президенту таких полномочий на военные действия против великой державы – Китая, у которого был договор о взаимопомощи с СССР. Утрата этих островов якобы грозила США потерей влияния в западной части тихоокеанского бассейна – в Японии, на Окинаве и Филиппинах, вхождение в зону «чужеродного» влияния Южного Вьетнама, Лаоса, Камбоджи, Таиланда, Бирмы, Малайи и Индонезии. По поводу предполагаемой атомной бомбардировки островов Куэмой и Матцу госсекретарь Даллес сказал: «В случае применения ядерного оружия возникнет сильная массовая неприязнь к США… и даже риск всеобщей войны» (Даллес – Эйзенхауэру 4 сентября 1958 г.).

Президент Эйзенхауэр считал, что применение атомного оружия разрешит берлинский кризис 1958–1959 гг. Даже Д. Ачесон был обескуражен готовностью республиканской администрации идти на риск мирового конфликта: «Это была бы война без друзей и союзников и по вопросу, который администрация не представила своему народу и который не стоил и одной американской жизни».

Фактом остается, что ни одна предшествующая и ни одна последующая администрация США не выражала публично такой готовности использовать столь разрушительное оружие. При этом Эйзенхауэр и его окружение видели осторожность в действиях Советской России. В высшей степени секретном документе «Базовые основы политики национальной безопасности», принятом американским руководством в начале 1955 г., говорится: «Пока Советы не уверены в своей способности нейтрализовать воздушные ядерные силы возмездия, имеющиеся у США, мало смысла предполагать, что они начнут всеобщую войну или действия, которые, с их точки зрения, подвергнут опасности политическую власть и безопасность СССР» (СНБ—5501, 7 января 1955 г.).

Важно отметить следующий аспект проблемы. До прихода к власти республиканцев в элите господствовало мнение, что у США должно быть в руках атомное оружие максимальной мощности. С созданием атомного оружия в СССР эта точка зрения некоторое время преобладала, но с приходом к власти Д. Эйзенхауэра произошел поворот в американском стратегическом мышлении, определявшем ход «холодной войны».

В Вашингтоне были приняты решения во многих отношениях парадоксальные. С одной стороны, Белый дом в случае возникновения конфликтной ситуации готов был прибегнуть к крайним мерам – применить ядерное оружие. С другой стороны, он хотел бы пойти на это лишь в последний момент и в ограниченном объеме, используя не самые крупные ядерные боезаряды. Политическая верхушка США приняла решение о создании атомного оружия менее мощного – тактического назначения. Так начался спор теоретиков американского могущества о шкале применимости ядерного оружия.

Как объяснил своим слушателям президент Эйзенхауэр 10 июня 1953 г., «не существует арены слишком отдаленной, чтобы ее игнорировать, не существует свободной нации слишком скромной, чтобы о ней можно было позабыть». Не должно быть упущено ни одной возможности распространить и закрепить американское влияние в мире, из орбиты этого влияния не должна быть выпущена ни одна страна, сколь бы малой она ни была. К сентябрю 1954 г. удалось сформировать региональный блок СЕАТО – Организацию Юго-Восточного договора в составе Англии, Франции, Австралии, Новой Зеландии, Пакистана, Таиланда и Филиппин. Сенат США проголосовал за вступление США в эту организацию – 82 против 1: СЕАТО станет «охранителем» Юго-Восточной Азии. США стали членом военного союза СЕНТО, а также подписали двусторонние договоры с Южной Кореей (1953 г.), Тайванем (1955 г.) и Ираном (1959 г.). «Холодная война» охватила огромные новые районы. Сам факт создания европейско-азиатского блока увеличивал возможности Вашингтона для удержания под своим влиянием этого самого удаленного от него региона.

После Северной и Южной Америки, Европы и Дальнего Востока зоной «жизненных интересов» США объявлялась Азия. Создав СЕАТО, США имели крупный региональный блок, дополняющий НАТО и пакт Рио-де-Жанейро. Лишенный союзников, обязанный всем Вашингтону, Тайвань образовал своего рода форпост.

В июле 1954 г. США постарались занять место старой колониальной державы. «Оставить» Вьетнам вьетнамцам – такой вариант американские стратеги даже не рассматривали (хотя даже сам президент Эйзенхауэр полагал, что в случае проведения во всей стране выборов Хо Ши Мин получит 80 % голосов избирателей). В 1954 г. политики и военные активно работали над разрешением вьетнамской проблемы. Предполагались высадка войск в Хайфоне, короткий марш-бросок на Ханой и операции местного значения. Но сильны были еще трезвые силы. Сенатор Рассел поставили адмирала Редфорда в тупик вопросами о возможности разрешения индокитайской проблемы. Госсекретарь Даллес на вопрос, консультировался ли он с союзниками и кто из этих союзников готов послать своих солдат в Индокитай, ответил, что подобные консультации не имели места.

Председатель начальников штабов Риджуэй после падения Дьен-Бьен-Фу (7 мая 1954 г.) охладил пыл сторонников тотального давления тем, что представил отрезвляющие данные: для достижения военной победы требовалось от полумиллиона до миллиона солдат (мобилизация в больших масштабах, чем в период корейской войны). Риджуэй ознакомил со своими выкладками министра обороны и президента. Цена была велика как в экономическом, так и в военном и политическом отношении. Американское руководство тогда предпочло «списать со счетов» Северный Вьетнам. Президент Эйзенхауэр должен был принять во внимание тот факт, что западные союзники предпочитали, чтобы США выполнили свою миссию в одиночестве.

СЕАТО должен осуществлять над прежним Французским Индокитаем – Камбоджей, Лаосом и южной частью Вьетнама. Согласно любимой метафоре Д. Эйзенхауэра, потеря Вьетнама, Тайваня и даже еле заметных на