Том 3. Ангел Западного окна - Густав Майринк
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
«Двойник! Призрачный двойник!» — кричит что-то во мне,
Потом я слышу слова, которые роняют ее губы:
— Свершилось... Свободен... Полагайся только на себя!.. Будь стоек!..
— Яна! — вскрикиваю я и замираю как громом пораженный, так как это уже не Яна! Передо мной стоит какая-то высокая, величественная дама с короной на голове, ее неземной, словно идущий из глубины веков взгляд проходит сквозь меня, как будто там, далеко позади, в каком-то умозрительном временном эоне, отыскивает он завоеванное совершенство моего истинного Я...
— Так вот ты какая, королева роз в сокровенном саду адептов!.. — единственное, что смогли прошептать мои губы.
Ни жив ни мертв, словно опутанный по рукам и ногам сотней невидимых уз, стою я пред чудесной дамой голубой крови, и ураганы не поддающихся описанию прозрений, фантастических идей, образов, колоссальных энергий проносятся мимо моего земного сознания — не касаясь его, ибо они не от мира сего, — и трансцендентным сквозняком всасываются в бесплотный универсум духа, порождая там космических масштабов турбуленции, перевороты, катастрофы...
А для моих внешних органов чувств ничего не изменилось, все остается на своих местах: слышу, как вернулись Липотин и сумасшедший садовник, вижу, как старик упал на колени. С просветленным лицом стоит он, коленопреклоненный, рядом со мной и, обливаясь слезами счастья, лепечет, воздев взор свой к величественной даме:
— Слава Богу, госпожа, ты вернулась! К ногам твоим преклоняю я усталую главу и верное сердце. Тебе одной судить, честно ли я служил все эти годы!
Благосклонно кивнула призрачная королева. И в тот же миг старик рухнул навзничь и затих.
Еще раз неземное видение повернулось ко мне, и до меня донесся далекий голос, похожий на эхо запредельного колокола:
— Избран... Обнадежен... Но не испытан!..
И этому потустороннему благовесту словно вторил земной голос моей Яны, еще раз отозвавшийся в моих ушах робким призывом:
— ...полагайся только на себя... Будь стоек!..
И видение сразу поблекло, как будто напуганное страшным грохотом, донесшимся из-за стены, со стороны замкового двора.
Я вздрагиваю и вижу Липотина, который ошалело переводит взгляд с меня на простертого без движений садовника.
Антиквар, очевидно, ничего не видел и не слышал из того, что сейчас произошло! Встревожило его лишь странное поведение старика.
Но прежде чем Липотин решился к нему прикоснуться, наши взоры привлекла группа возбужденно кричавших мужчин, которая приближалась к нам. Мы поспешили навстречу. Подобно сокрушительной прибойной волне обрушились слова их на мой мозг, и я вдруг как прозрел: посреди потока, на мелководье, там, где грунтовая дорога, повторяя изгиб реки, делает крутой виток, высоко над отвесно обрывающимися вниз скалами, в пенном ореоле струящихся вод лежит разбитый лимузин княгини...
Медленно доходят до моего сознания возбужденные голоса людей:
— Насмерть! Все трое! Ничего удивительного, он ведь разогнался так, словно собрался в небо взлететь, как будто там был мост! Это в пустоте-то! Шофер либо спятил, либо сам дьявол лишил его глаз!
— Яна! Яна! — повисает над парком чей-то отчаянный крик. Господи, да ведь это кричу я! Хочу позвать Липотина: он сидит на корточках рядом со стариком, по-прежнему недвижно лежащим в траве. Приподнимает ему голову, потом поворачивается ко мне, и я вижу его остановившийся взгляд. Тело несчастного садовника клонится на сторону и выскальзывает из разжавшихся рук антиквара. Он мертв.
Липотин с отсутствующим видом продолжает смотреть на меня. Я не в состоянии произнести ни слова. Лишь молча указываю ему через стену вниз, на реку... Он надолго замирает перед проломом, глядя на долину с серебряной лентой, потом с каким-то обреченным спокойствием трогает висок:
— Итак, все возвращается на круги своя... В зеленые воды! Какие крутые берега... Устал, смертельно устал... Но вот!.. Разве вы не слышите?.. Меня зовут!..
Отряд спасателей в лодках вытащил тела обеих женщин из мелкого, но бурного потока... Тело шофера унесло вниз по течению. «Не припомним случая, чтобы хоть раз эта река выпустила свою добычу, — объяснили мне, — течение не дает телу всплыть и так и волочит по дну в открытое море». При одной только мысли, что мы, я и труп моего кузена Джона Роджера, могли бы и не разминуться и тогда бы я непременно встретился с мертвым взглядом, взирающим на меня сквозь тонкую амальгаму прозрачных вод, меня охватывает ужас...
И еще, самое страшное: был ли это несчастный случай? В груди княгини торчит мизерикордия Яны!
Удар — если то был удар — нанесен точно, в самое сердце!
Нет, не может быть! Просто наконечник копья случайно вонзился в тело при катастрофе, пытаюсь убедить самого себя...
Долго, очень долго не могу отвести я глаз, сам превратившись в труп, от мертвых женщин: Яна как будто спит, на лице выражение покоя и блаженного умиротворения. Кроткая, скромно замкнутая красота цветет на холодной плоти с таким трогательным целомудрием, что у меня даже слезы иссякли, и лишь губы мои еле слышно повторяют:
— Святой Ангел-хранитель души моей, дай силы мне вынести это...
На лбу княгини залегла суровая морщина. Строго и мучительно сжатые губы, как в склепе, заживо похоронили душераздирающий крик. Кажется, она просто уснула, прилегла ненадолго и вот-вот проснется. Зыбкие тени шелестящей на ветру листвы пляшут на ее сомкнутых веках... А сейчас она как будто на мгновение приоткрыла глаза и, как только заметила, что я за ней слежу, снова притворилась умершей... Нет, нет, она мертва! У нее в сердце торчит кинжал! Мизерикордия Яны все же распечатала княгиню!
Часы идут, черты сведенного судорогой лица разглаживаются, и все отчетливей проступает жуткий кошачий лик...
После того как обе женщины были преданы земле, я с Липотиным больше не встречался. Но каждый день ожидал его визита, так как, когда мы с ним прощались у ворот кладбища, он сказал:
— Теперь начнется, почтеннейший! Сейчас выяснится, кто будет хранителем кинжала. Если можете, ни на кого, кроме как на самого себя, не полагайтесь... Впрочем, я остаюсь при вас верным оруженосцем и дам о себе знать, когда придет время и понадобится моя помощь. Да будет вам известно, что красные дугпа расторгли со мной отношения... А это означает...
— Д-да? — переспросил я рассеянно, так как ни о чем, кроме происшедшей трагедии, думать не мог. —
