Заговор Древних - Вячеслав Грацкий

— Не скажи, брат, не скажи, — покачал своей черной гривой мужик. — Всяко бывает… Да и как иначе объяснить? Сидел себе в тереме человек спокойно, никого шибко не трогал, никому не мешал, в общем занимался обычным княжеским делом — греб под себя баб, жрал да пил в три горла… И на тебе! И недели не прошло, а на колу уж дюжины две лиходеев всяких побывало! Когда такое было? Остальные душегубцы мигом присмирели, так что сейчас по городу ночью ходить можно, ничего не боясь! А князь за соседний лес уже принялся. Поверишь ли, каждый день лихоимцев приводят, да не по одному! И в подвал всех сразу, в подвал… В общем наладилась жизнь-то у нас. Одна беда, повадился князь сам злодеев пытать…

— Что ж здесь плохого-то? Будь я князем, я бы тоже руку приложил к татю какому-нибудь! — мечтательно закатил глаза крестьянин.

— Может, ты и приложил бы руку, — согласился чернявый. — Но не каждый же день! А князь, что ни вечер — в пыточной! А что заплечных дел мастерам прикажешь делать?

— А чтой-то ты за них распереживался, родич там никак служит?

— Если бы родич… — вздохнул мужик и разом опрокинул в себя кружку вина. — Сам я там работал, старшим заплечником…

— Вот тебе и раз! То-то я смотрю, здоровый ты какой! — с уважением заметил смерд.

— А то! Там без силы, а еще больше без умения никак нельзя, — веско заметил заплечник. — Но ведь выгнал он нас всех, сказал — плохо работаете, ребята! Это я-то плохо? Да я ж двадцать лет при князе состоял! Уж я так умел руки выкручивать… Эх, что там говорить!

— Неужто князь получше вас оказался?

— Не знаю. Пока я на службе был, князь завсегда нас выгонял, а теперь уж и подавно не знаю, но… — он поманил пальцем собеседника, и тот послушно пододвинулся. — Теперь-то поутру на кол их не выводят, теперь выносят их! Да каких!.. Разве ж такое при мне было? Разве ж так можно? Они же на колу еще помучиться должны, и подольше. Они должны хорошо прочувствовать, как кол впивается в их тело, как проходит насквозь… А теперь что?

— Что?

— Что-что! Еле живые они на кол садятся, уже ни боли, ни страха, ничего не чувствуют! А вид у них какой? Как будто месяц на хлебе и воде просидели! Краше только в гроб!

— Видать совсем зверем стал?

— Да, может и зверем, — равнодушно заметил бывший заплечник. — Да мне теперь все едино. Мое дело — работу новую сыскать.

Мстислав далее не слушал. Он еще вовсю размышлял, пытаясь понять, что же привлекло его внимание к этому разговору, а ноги уже несли его за соседний стол, да и руки не забыли прихватить кувшин с вином. Ничего не говоря, он сначала наполнил до краев кружки мужиков, и лишь затем спросил:

— Послушай-ка, парень. А отчего, ты говоришь, с князем все это приключилось?

— Отчего-отчего, — пробурчал заплечник, одним махом осушил кружку. — Я же говорю, обет дал…

Мстислав подозвал корчмаря, бросил ему монету и велел накрыть стол. Очень скоро стол заполнился разнообразными блюдами, в основном, мясными. Посветлевший заплечник сурово улыбнулся, принялся не спеша насыщаться, не забывая при этом и рассказывать.

— Был у нас князь как князь! Запустил, правда, маленько дела, но, в остальном, орел орлом! А потом возьми да захворай. Да так серьезно, что все уже решили — помрет… Ан нет! Явился с неделю назад в княжий терем калика перехожий. Уж, не знаю, как его гридни пропустили наверх, уж больно грязный был да плюгавый, но предстал он пред светлы очи князя… А князь возьми да и выгони всех из горницы! Уж, как его калика лечил, одним богам известно. Но только вышел вскоре князь живой и здоровый. Свежий, бодрый и даже как-бы помолодевший враз! И так рьяно взялся за дела княжеские… Очистил город от ворья всякого, на дорогах лесных порядок враз навел, так что нечисть теперь и носа не кажет! Приструнил боярина одного, что успел раньше силу приобрести. В смысле — в измене обвинил да на кол посадил, а земли его себе, понятное дело. Иначе, зачем, они вообще, изменники эти нужны?.. И все бы хорошо, да вишь, без работы я остался…

— Ладно-ладно, это я понял уже, — перебил его витязь. — А скажи мне, куда калика-то делся?

— Калика? Какой-такой калика? — глаза мужика заметно осоловели. — А, калика, да помер он давно… Как князь-то вылечился, тот сразу и гикнулся. Старый больно был, да немощный…

Мстислав чуял, как внутри него сжимается стальной кулак. Он бы не смог объяснить, почему, но последние сомнения покинули его. Теперь он был твердо убежден — ведьмака надо искать там, в том княжестве, откуда пришел заплечник. Витязь вскочил и едва сдержался, чтобы не броситься сейчас же в дорогу. Нет, сегодня он и так едва не загнал и себя, и коня. Если он хочет прибыть на встречу с ведьмаком в боеспособном состоянии, ему не следовало забывать об отдыхе.

Он отправился спать, и не увидел, какой взгляд бросил ему вслед заплечник. Его расслабленное, расплывающееся лицо внезапно, на один краткий миг, обрело необычную для пьяного твердость и холодность, а его губы изогнулись в презрительной усмешке. Но уже в следующее мгновение за столом вновь очутился обычный пьяный мужик, не способный даже собрать в кучку свои разбегающиеся глаза.

Глава двадцать первая

Горизонт расцветал алым цветом, первые лучи солнца робко ощупывали небосклон, а витязь уже мчался во весь опор. Мчался, не задумываясь о том, что он скажет князю, как объяснит свое появление. Все это даже не пришло ему в голову. Он мчался, подгоняемый одним-единственным желанием — увидеть князя, заглянуть в его глаза. Мстислав был уверен, что какой бы облик не принял ведьмак, он узнает его. Узнает и довершит, наконец, то дело, которое не довершил тогда, в пещере… Но сначала, сначала он вырвет из его грязных лап Висту!

Достигнув города, витязь, не сбавляя ходу, сразу же ринулся на княжий двор. Ослепленный жаждой мести, он ворвался туда, ничего не замечая вокруг. Ни рухнувших ворот, выбитых могучим ударом поднятого на дыбы жеребца, ни стоптанных дружинников, рискнувших преградить ему путь. Опомнился он уже возле крыльца, когда слетев с лошади, попытался вломиться в терем. Только здесь он с некоторым удивлением обнаружил, что окружен плотным кольцом непонятно почему озлобленных гридней, тыкавших его копьями. Их острые наконечники давили, оттесняя витязя от терема, и тогда его ладони плотно обхватили пару копий, а глаза стали наливаться дурной кровью. Несколько малодушных дружинников испуганно попятились, но большая часть лишь усилила натиск. Разозленный Мстислав зарычал, как дикий зверь, готовый взорваться убийственным вихрем и разметать эту толпу безумцев, посмевших задержать его…