1941. Вяземская катастрофа - Лев Лопуховский

11 октября частям 57-го ак противника удалось прорвать оборонительный рубеж северо-восточнее Медыни. Командующий 43-й армией приказал 53-й стрелковой дивизии (без одного полка) и 17-й танковой бригаде с утра 12.10 при поддержке 64-го корпусного артполка овладеть Медынью и выйти на рубеж р. Шаня. Он потребовал уделить особое внимание разведке и обеспечению флангов. Командир дивизии должен был согласовать порядок поддержки атаки артиллерией Малоярославецкого укрепрайона. В ночь с 12 на 13.10 части дивизии заняли исходное положение для наступления во взаимодействии с 17-й тбр. Однако и на этот раз овладеть Медынью не удалось, и наши части отошли за передний край Малоярославецкого УРа.

А тем временем на укрепленный рубеж в районе Малоярославца вышел и развернулся сводный отряд курсантов артиллерийского и стрелково-пулеметного училищ Подольска. Отряду была поставлена боевая задача, заняв Ильинский боевой участок Можайской линии обороны, любой ценой задержать прорвавшегося противника на 5–7 дней, пока не подойдут резервы Ставки. К этому времени будущие командиры успели проучиться всего по три месяца. В Подольском пехотном училище обучалось свыше 2000 курсантов, в артиллерийском — 1500. В целях воспрещения обхода противником Малоярославца с севера 113-й стрелковой дивизии была поставлена задача прикрыть Боровск (20 км севернее Малоярославца).

Противник отметил возросшее сопротивление русских в районе Малоярославца. При этом командование группы армий «Центр» сделало вывод, что русские бросают в бой свои последние резервы — даже курсантов военных училищ. Немцы стали забрасывать их позиции листовками с призывом сдаваться:

«Доблестные красные юнкера! Вы мужественно сражались, но теперь ваше сопротивление потеряло смысл. Варшавское шоссе наше почти до самой Москвы. Через день-два мы войдем в нее. Вы настоящие солдаты. Мы уважаем ваш героизм. Переходите на нашу сторону. У нас вы получите дружеский прием, вкусную еду и теплую одежд у. Эта листовка будет служить вам пропуском» [301].

Курсанты не поддались на провокацию и сражались до получения приказа на отход.

В это время войска под командованием генерал-лейтенанта М.Ф. Лукина предприняли еще одну попытку вырваться из окружения. Наладить связь со штабами Ершакова и Ракутина и организовать с ними взаимодействие не удалось. В последней радиограмме от 8 октября Ершаков сообщал: «Боеприпасы на исходе, начальник штаба генерал Корнеев тяжело ранен. Вероятно, будем выходить группами южнее Вязьмы». К этому времени расстояние между основными силами двух группировок составляло уже примерно 10–12 км. Но противнику до сих пор еще не удалось расчленить окруженные войска.

Учитывая неудачные попытки прорваться 9 и 10 октября, надо было выбрать наиболее слабое место в боевом порядке противника. Лукин в своих воспоминаниях упоминает о радиограмме, переданной открытым текстом командиром 7-й танковой дивизии генералом Функом[302]. В ответ на запрос, почему дивизия не идет на Москву, тот якобы сообщил, что командующий 19-й армией русских также рвется к Москве и что его части едва удерживают фронт. «Вот здесь-то и надо было проколоть, нанести удар, но боеприпасов было совсем мало», — пишет Лукин. Конев также упоминает о донесении командира 7-й танковой дивизии, где открытым текстом сообщалось: «Натиск Красной Армии в направлении Сычевки настолько был сильным, что я ввел последние силы своих гренадеров. Если этот натиск будет продолжаться, мне не сдержать фронта и я вынужден буду отойти».

Не совсем ясно, когда об этой перехваченной радиограмме стало известно нашему командованию? Тогда же, в ходе боев, или об этом донесении узнали много позже, когда потребовалось показать, что противник еле-еле устоял и понес при этом большие потери? Донесение, да еще переданное открытым текстом с указанием должности и фамилии командира дивизии, выглядит неправдоподобным. У немцев тоже случались перерывы в связи, но у них не было необходимости передавать донесения открытым текстом. Вопрос от имени немецкого командования «почему дивизия не идет на Москву?» мог придумать весьма недалекий человек, ничего не понимающий в системе управления войсками в вермахте. Что же, выходит, что фон Функ не выполнял приказ фон Бока? 7-й танковой дивизии была поставлена конкретная задача — не допустить прорыва русских на восток. А вот 6-ю танковую дивизию немцы стремились сменить поскорее, чтобы использовать для наступления в северо-восточном направлении. Но и это, как мы видим, им долго не удавалось. На трофейной отчетной карте показано, что эта танковая дивизия 11.10 сдала рубеж 5-й пехотной и выходит в район Фомичево (11 км севернее Богородицкое). Однако, судя по сводкам, ее части 11 октября продолжали отбивать атаки русских.

Если такое или похожее сообщение действительно было перехвачено, то это была явная провокация, на которые немцы были большими мастерами. Видимо, они опасались, что окруженные нанесут удар в каком-то другом направлении, например на север, откуда они снимали войска для наступления на Сычевку и далее на Ржев. И поэтому подталкивали русских на прорыв из окружения там, где их ожидали части 7-й танковой дивизии, занявшие подготовленный рубеж по р. Бебря. Кстати, ветераны боев у Богородицкое рассказывали, что местные жители всячески давали им понять, что немцы их ждут. На подобную уловку противника позднее поддались и в штабе Западного фронта, откуда сообщили Лукину и Болдину о перехваченной радиограмме 252-й пехотной дивизии противника, действующей южнее Вязьмы.

Прорываться решили у Богородицкое (здесь, как сейчас стало известно, находился стык между 6-й и 7-й танковыми дивизиями врага) на участке шириной примерно до 7 км. Атаку Лукин назначил на 16 часов 11 октября с расчетом выводить войска через пробитый коридор уже под покровом ночи (заход солнца в 18.43). Возможно, Лукин считал, что наносит удар по ослабленной потерями дивизии.

«Мы ждали наступления темноты, чтобы противник не смог обнаружить нашего маневра и места скопления войск. <…> Место для выхода из окружения выбрали болотистое, на котором танки не смогли бы маневрировать (7-я танковая дивизия врага располагалась непосредственно перед армией)» [56].

Слова генерала Лукина требуют пояснения. Заболоченная пойма р. Бебря находилась перед передним краем противника, части которого находились на водоразделе между этой рекой (скорее, ручьем) и р. Вязьма. Танки фон Функа расположились в глубине в готовности контратаковать на вполне доступной для них местности. На западном берегу Бебри располагалось боевое охранение противника.

Вот как о принятом решении на прорыв вспоминал генерал Вашкевич:

«На военном совете в ночь на 11 октября генерал Лукин принял решение прорываться с боем в направлении Богородицкое. К утру 11 октября был получен боевой приказ командующего 19-й армией, отданный в 6 часов утра того же числа. О противнике было сказано, что он моторизованными частями занял фронт Ломы, Вязьма, ж.-д. ст. Волоста-Пятница (25 километров южнее Вязьмы). Отдельными группами занимая ст. Ново-Дугинскоя, ст. Касня, частью сил занял Гжатск и далее к югу до Юхнова — мелкими частями.

Принятое решение было сформулировано так: 19 А и опергруппа Болдина, прикрываясь с северо-запада, запада и юго-запада частью сил, главными силами в 16.00 11.10.1941 г. прорывает линию окружения и во что бы то ни стало выходит в район Сажино, Шуйское, Холм. Этот район находился в 45–55 километрах от места прорыва и в 25 километрах строго на восток от Гжатска. Для прорыва армия строилась в два эшелона: в первом эшелоне — пять стрелковых дивизий и во втором — одна стрелковая дивизия. Кавалерийская дивизия предназначалась для развития прорыва. Две стрелковые дивизии командующий армией оставил в своем резерве. 2-я стрелковая дивизия, прикрывавшая до сих пор 19-ю армию от ударов с запада, на этот раз ставилась в центре оперативного построения армии для нанесения удара и прорыва совместно с другими частями кольца окружения в направлении Богородицкое, Доманово, Иванники» [60].

В целом приказ командующего 19-й армией № 071 оставляет впечатление хорошо продуманного документа (текст, восстановленный по подлиннику, приводится в Приложении 15) и свидетельствует о решимости командования на этот раз прорвать оборону противника и вырваться из окружения. В соответствии с приказом справа в направлении Леонтьево, Марково прорывала оборону противника 166-я стрелковая дивизия, усиленная 120-м гап (см. схему 13). Она должна была прочно закрепиться на рубеже роща западнее Обдуваловка Леонтьево и обеспечить фланг армии от контрударов противника со стороны Вязьмы. Левее в направлении Жекулино, высота 245.2, Всеволодкино наступала 89-я сд с 596-м гап, еще левее в направлении Обухово, Кишкино — 244-я сд. 2-я стрелковая дивизия с 685-м кап, 57-м гап и остатками трех танковых бригад (126, 127 и 147-я тбр) под общим командованием командира 127-й тбр, прорывала оборону в направлении роща Богородицкое, Доманово, Иванники [303]. На левом фланге армии в направлении рощи, что южнее Исаково, наступали ослабленные 214-я стрелковая с 293-м пап[304] и 101-я мотострелковая дивизии под общим командованием командира 214-й сд. Эта дивизия должна была занять оборону фронтом на северо-запад, прикрывая слева прохождение всей группировки.