Мировая художественная культура. XX век. Литература - Юрий Манн

Мемуарный жанр

Безусловно, картина литературы XX в. будет неполной без включения в ее контекст мемуаров – воспоминаний о прошлом, преломленном в творческом сознании писателя. Следует отметить особый эффект воздействия художественной документалистики. Подлинность изображаемого обеспечивает повышенный интерес читателя и более высокую степень эмоционального восприятия произведения. «Сегодня, в конце XX века, уже неоспоримо, что искусство о многом в человеке не подозревает, не догадывается. Отсюда такое доверие к факту, удовольствие от подлинности, каким давно заразился современный человек»,[170] – считает С. А. Алексиевич.

На книжном рынке конца XX – начала XXI вв. настоящий «праздник мемуарной литературы» (Ю. М. Овсянников), которую покупают столь же охотно, как массовую беллетристику, детективы и триллеры. Мемуары стали одним из основных видов выпускаемой литературы для ряда издательств, выпускающих воспоминания в сериях «Мой XX век», «XX век в лицах» и т. д. («Вагриус», «Слово», «ИНАПРЕСС» и др.).

Важнейшая причина пробудившегося интереса к воспоминаниям о сложной и жестокой эпохе лежит в потребности подведения некоторых итогов в период конца столетия (так, конец XIX в. также породил в России всплеск мемуаристики). Свидетельства знаменитых людей того времени интересуют по разным причинам немалое число читателей.

Мемуарный жанр характеризуется обязательным присутствием авторского «Я», отнесенностью к литературе факта, ретроспективным видением событий. По мнению М. Берга, историческое сознание писателя является для читателей «духовным мостом, переброшенным через пропасть времен»,[171] оно является основой для социальной памяти многих поколений людей.

Важно отметить, что документальная типизация в мемуарах отличается от художественной отсутствием вымысла, когда обобщение оказывается следствием раскрытия внутренних свойств и возможностей самого явления, а не привносится извне, в связи с авторской интерпретацией.

Н. Н. Берберова в мемуарах «Курсив мой» создает обобщенный образ младшего поколения писателей-эмигрантов, чей талант не смог развиться и полностью реализоваться в отрыве от национальных истоков (языка, культуры), в изнурительной борьбе за существование. Но сам факт творческой деятельности в таких условиях вселяет надежду на продолжение русской культурной традиции. Эта надежда олицетворена в образе В. В. Набокова. Его писательская биография – явление миру большого художника, одного из тех, кто определяет пути развития литературы.

В мемуарах И. Г. Эренбурга «Люди. Годы. Жизнь» панорама века подчиняет себе автобиографическую тему. Писатель оказался вовлеченным в культурную и политическую жизнь Европы на протяжении почти полувека. В результате его воспоминания стали подлинной энциклопедией XX в. В целом, ослабление автобиографизма по мере развития повествования характерно для крупных жанровых разновидностей мемуаристики.

К сожалению, сегодня существует практика, когда воспоминания для публикации выбираются по принципу меркантильных соображений: предпочтение отдается скандальным историям, сенсационным разоблачениям и т. д. Часто в современных изданиях мемуаров отсутствует квалифицированный комментарий специалистов.

В конце 1980-х – 1990-е гг. возник жанр, который условно можно называть «мемуарным романом» (Л. Г. Зорин). Роман В. И. Лихоносова «Мой маленький Париж» имеет подзаголовок – «ненаписанные воспоминания». Романом-эссе назвал исповедь о собственной жизни и творчестве Л. В. Гинзбург («Разбилось лишь сердце мое…»). Итоги прожитой жизни А. Н. Рыбаков озаглавил как «Роман-воспоминание». В жанре мемуаров написаны романы-лауреаты Букеровской премии: «Альбом для марок» А. Я. Сергеева и «Упраздненный театр» Б. Ш. Окуджавы. Следует выделить и такие произведения, как «Ложится мгла на старые ступени» А. П. Чудакова, «Обессоленное время» И. А. Дедкова, «Входитеузкими вратами» Г. Я. Бакланова, «Славный конец бесславных поколений» А. Г. Наймана, «В поисках грустного бэби. Книга об Америке» В. П. Аксенова, вторую книгу воспоминаний А. И. Солженицына «Угодило зернышко промеж двух жерновов: Очерки изгнания».

Одним из условий жизни мемуарного жанра является его гибкость, то есть способность к обновлению, к аккумулированию в себе тех новых тенденций и форм их проявления, которые возникают в литературе. Автор современных мемуаров стал не просто рассказчиком, а создателем особого художественного мира, где реальность и ее творческая интерпретация равноценны. Исключительно информационная сторона мемуаров сегодня, в условиях доступности документальных источников, не может привлечь к себе повышенного внимания. Интересны прежде всего оригинальный способ подачи информации, личностный характер авторского восприятия людей и событий, ощущение подлинности воссоздаваемого времени.

«Женский взгляд»

Появление феномена «женской» литературы требует определенной социокультурной ситуации. Такой «сильный литературный поток»

(Н. Л. Лейдерман) возникает в постиндустриальном обществе, обществе «массового потребления» со всеми его атрибутами. В манифесте литературной группы женщин-писательниц «Новые амазонки» понятие женской прозы раскрывается с радикальных феминистских позиций «инаковости» женщин. В критике существует мнение, что в художественном отношении феномен «женской» литературы представляет собой набор псевдомелодраматических коллизий, воплощенных на так называемом «среднедоступном» языке. Литературоведы среди ее особенностей называют простейшую разработку сюжета, явный контраст между «положительными» и «отрицательными» героями. Для всего повествования характерен сентиментальный психический настрой. При этом обычно наблюдается стилистическая неопределенность и как результат – девальвация слов.

Между тем в «женской» прозе, как и в любой другой, есть произведения, созданные на высоком художественном уровне, а есть слабые, малоинтересные поделки. Наиболее сильным ее качеством является именно особый «женский взгляд» на события с его острой наблюдательностью, вниманием к бытовым мелочам, отстраненностью от политических страстей, но при этом чуткостью к глубинным проблемам частной жизни. Душа конкретного человека для «женской» прозы не менее сложна и загадочна, чем глобальные катаклизмы эпохи.

Л. С. Петрушевская создает в своих произведениях узкий «мирок», населенный несчастными персонажами. По мере развертывания повествования он превращается в безграничный, устремленный в бесконечность образ мира, наполненный высокой и горькой истиной о трагически-возвышенном смысле человеческой жизни. Важно, что этот мир предстает в свете специфического женского сознания, особенности которого предопределяет внутренняя связь женщины с изначальным, стихийным началом жизни, когда грязь и чистота, боль и наслаждение, отчаяние и радость присутствуют в нерасчлененном единстве и в парадоксальной слитности. Героини Петрушевской живут преимущественно инстинктами, подчиняясь жизненному потоку. Для них не существует проблемы выбора. Покоряясь «темной судьбе», они «плывут по течению», им предназначенному («Время ночь», «Маленькая Грозная», «Пропуск», «Музыка ада»).

Очевидным свидетельством успешного развития лучших традиций женской прозы является роман Л. Е. Улицкой «Казус Кукоцкого» (2000), где автору удалось органично совместить традиционную канву семейного романа с взаимоотношениями поколений, любовными драмами и трагедиями, с «оптикой, выработанной в рамках «женской прозы» с ее физиологической экспрессией, когда женское тело становится универсальной философской метафорой».[172]

Главный герой книги – профессор-гинеколог Кукоцкий. Специфика его работы подталкивает писательницу к вводу в текст довольно грубых натуралистических описаний. Но вместе с этим в романе возникает особая атмосфера «жизнетворения», которая, как оказывается, неотделима от «низкой» физиологии: ведь так устроен мир. Главным сюжетным стержнем истории Кукоцких становится борение между освященным любовью жизнетворчеством и слепой, убийственной силой рока.

Заслуги Л. Е. Улицкой были высоко оценены. В 2007 г. за роман «Даниэль Штайн, переводчик» ей была присуждена престижная российская премия «Большая книга».

«О несчастных и счастливых, о Добре и Зле…»

Высокая миссия

Несмотря на то что одним из наиболее заметных изменений в литературном процессе настоящего времени является бум массовой литературы, высокая миссия русского писателя глубоко осознается и поддерживается такими выдающимися авторами, как А. И. Солженицын, Ф. А. Искандер, А. Г. Битов, Л. Е. Улицкая, Д. А. Гранин, Г. Н. Владимов, Л. С. Петрушевская, являющимися не только крупными художниками слова, но и глубокими, самобытными мыслителями, «обществоведами» (С. П. Залыгин). Их произведения полны наблюдений, размышлений и суждений философского, историософского, политического, социологического, эстетического, этического характера, нередко радикально расходящихся с общепринятыми авторитетами и расхожими истинами. Эти идеи поражают точностью и проницательностью оценок и выводов, хотя и наталкиваются на непонимание и даже конфликтное отторжение.