Ледяной город - Джон Фарроу

— Жан-Ги!

— Черт!

— В машине четыре человека!

— Должно быть, все полицейские. Мы взорвем их всех сразу.

— Жан-Ги, мы не можем взорвать четверых!

— Может быть, можем, может быть, нет, — уклончиво ответил бандит.

— У вас нет такого приказа! — Надо было думать быстро и срочно найти какой-то выход. Его позиция была рискованной. Он должен был принять решение — либо убить четверых человек вместо одного, либо вообще отказаться от взрыва, когда бомба уже была заложена.

— Тачка готова взлететь на воздух, она может взорваться, если угодит в рытвину! И от всех, кто в ней сидит, останется мокрое место.

— Жан-Ги, вы не можете по собственному желанию взорвать четверых и развязать войну! Ваши бомбы сами собой не взрываются.

— Кто знает? А вдруг взорвутся? — заметил Жан-Ги, пожав плечами.

— Мы уже можем ехать? — встрял Карл Бантри.

— Заткни ему пасть, — приказал Жан-Ги. — Мне надо подумать.

Но Карл Бантри, видимо, решил, что не надо ему предоставлять такую возможность.

— Хороший денек сегодня, — сказал он еще раз. — Пойду-ка я прогуляюсь.

— Папочка!

— Останови его!

— Папочка!

— Хороший выдался денек.

Они видели, что синий «форд» влился в поток машин и снизу едет в их направлении. Жан-Ги свободной рукой включил зажигание. Колеса бешено завертелись по скользкой дороге, и они выехали на Атуотер.

— Держи его! — приказал Жан-Ги.

Джулия вцепилась в «отца», но не знала, что с ним делать — то ли задержать в машине, то ли отпустить. Если бы он вышел, она могла бы пуститься за ним вдогонку, но тогда Жан-Ги наверняка подстрелит их либо еще какую-нибудь гадость вытворит. Хотя, если эти полицейские окажутся поблизости, может быть, он и поостережется. Она не понимала, что он собирается предпринять, и потому не знала, как ей реагировать. А Жан-Ги тем временем протянул руку назад, помогая ей удерживать отца, что резко сократило ее выбор.

— Жан-Ги, там четыре человека! — она была в отчаянии. — Вы не можете взорвать всех четверых!

— Слушай меня, Хитер, нажми на кнопку прямо сейчас!

Она держала пульт дистанционного управления и видела, что Артур Дэвидсон, казалось, уже начал выходить из своей роли.

— Нет, — сказал он и потянулся, чтобы забрать у нее маленькую коробочку.

Жан-Ги развернул машину перпендикулярно ходу движения и ударил по тормозам, чтобы заблокировать проезжую часть улицы в их направлении, оба его пассажира от резкого торможения подались вперед, к спинке переднего сиденья, и Джулия увидела, что в руках у Жан-Ги появилось другое устройство дистанционного управления. У него оказался дубликат. Она попыталась выхватить у него коробочку, но он уже нажал на кнопку.

Девушка обернулась.

Ей показалось, что взорвался не «форд», еще продолжавший двигаться вперед, а грузовик с прицепом, стоявший на обочине, который взлетел в воздух прямо над дорогой. От взрыва содрогнулась вся улица, мощный удар отдался в ее сознании, заставив бешено забиться сердце и выдавив весь воздух из легких. Когда синий «форд» поравнялся с грузовиком, его тоже подбросило над мостовой. Задняя часть автомобиля задралась, и он рухнул, ударившись об асфальт передним бампером и решеткой радиатора, потом несколько раз перевернулся и с разбитыми окнами встал на все четыре спущенных колеса прямо на разделительной полосе.

— Дай мне эту штуку! — заорал Жан-Ги и, выхватив дистанционное управление у нее из рук, нажал на кнопку. Она выглянула в окно. Машина не взорвалась. — Ты не поставила бомбу! Ты ее не установила! — вопил он.

Она еле расслышала собственный голос:

— Нет, я ее установила…

Он ударил ее по лицу коробочкой дистанционного управления, девушка откинулась назад, Артур Дэвидсон попытался за нее заступиться и схватить его за руку, но Жан-Ги тут же выхватил пистолет и направил на них.

— Я ее поставила, — повторила девушка спокойно, решительно и потрясенно.

С неба падали обломки автомобилей, какие-то части ударили по крыше их машины.

Жан-Ги утопил в пол педаль газа, резко сорвался с места, и машина помчалась в гору. Навстречу им вниз с поста пронеслась патрульная машина отряда быстрого реагирования — бойцов было нетрудно распознать по надписям на куртках и автоматам. Жан-Ги тут же повернул на узкую улочку влево, но, как выяснилось, она вела в тупик.

— Вылезайте из машины!

Девушка почти не чувствовала ног, она была не в себе, разум ее как будто отключился, тоже взорвался.

— Сейчас же вываливайтесь!

Она как-то смогла выбраться из автомобиля, чувствуя, что Артур Дэвидсон ей помогает. Джулия увидела, как на откосе студенты поднимаются по ступеням в студенческое общежитие…

Поднимаются и спускаются… Как ангельские создания… Она знала, что и ее место там, с ними, но она была не там. Жан-Ги снова навел на нее пистолет.

— Я подложила бомбу, — повторяла Джулия чужим голосом. — Я все сделала как надо.

— От кого из вас больше проку? — спросил Жан-Ги и сам ответил на свой вопрос: — От этого компьютерного психа. Его я привезу обратно живым.

Он навел пушку точно между глаз Джулии Мардик.

— Нет! — крикнул Артур.

Он заслонил собой Джулию, Жан-Ги выстрелил, и Артур странно осел и рухнул на землю. У Джулии вырвался отчаянный безгласный вопль, она смотрела на свои руки в крови и разбрызганных мозгах, а Жан-Ги уже тащил ее вверх по ступеням.

— Ты у меня пойдешь! — кричал он. — Вставай! Вверх по лестнице! Давай! Иди!

Студенты разбегались, но их было слишком много, и полицейские не решались стрелять. Жан-Ги и Джулия поднимались вверх по лестнице, она натыкалась на студентов, те с криком бросались от нее в стороны, она снова нормально ощущала свои ноги, и ей захотелось сломя голову нестись от этого кошмара, пока сердце не лопнет и голова не расколется, а когда они взобрались наверх, Жан-Ги развернул девушку и потащил дальше вниз по тропинке между деревьями вдоль выступавшей скалистой породы, по снегу, через растущий в центре города лес, и, спустившись с крутого склона, они увидели стоявшие в ряд особняки. Жан-Ги подвел ее к одному из них.

Джулия вытерла лицо и уставилась на свои руки.

Жан-Ги, держа ее перед собой, позвонил в дверной звонок.

Дверь открыла женщина. Он направил на нее ствол, вытянув руку с пистолетом на уровне лица Джулии. Его локоть упирался ей в плечо. Он сохранял достаточное присутствие духа, чтобы заговорить с ней по-английски.

— Ключи от машины. Быстро!

Они висели рядом — на крючке над полкой, прибитой около двери. Джулия видела, что лицо женщины стало белым как мел, в нем не было ни кровинки, а когда женщина перевела взгляд на Джулию, рука ее непроизвольно зажала рот, будто к горлу подкатила тошнота.

Жан-Ги потащил ее за собой вниз по дорожке, на которой стоял джип, и впихнул в машину, потом завел мотор, и они поехали.

— Пригни голову или я тебе ее отстрелю, — бросил он Джулии.

Девушка безропотно повиновалась. Она опустилась на пол, встала на колени и положила голову на сиденье. С ее лица стекала чужая кровь. Ей не хотелось открывать глаза. «Я скоро умру, — сказала она себе. — Скоро мне придет конец. Артур, Артур, как же мне тебя жалко, Артур… Папочка!»

Он лежал на спине на снегу и говорил себе, что надо держаться. Он не знал, насколько тяжелым было его положение. Попытался двигать пальцами ног и понял, что чувствует их. Потом пошевелил пальцами рук — они ему повиновались. Какой-то пожилой полицейский спросил:

— Вы слышите меня, сэр?

Ему показалось, что он расслышал свой утвердительный ответ. Это значит, что он слышал и мог говорить, если только это не было галлюцинацией. От взрыва, раскурочившего ту сторону машины, в которой он сидел, его выкинуло на улицу, и все, в чем он был уверен, отключаясь и вновь приходя в сознание, было то, что он еще мог шевелить пальцами ног, и он ими двигал каждый раз, когда к нему возвращалось сознание.

Он услышал, как вдали завыли сирены. Они приближались с двух сторон — снизу и сверху холма. Он видел кусок неба, несколько деревьев с голыми ветвями, квартиры на верхних этажах высоких домов над крутым склоном выше по дороге, ботинки и мужские подбородки. Некоторые полицейские склонялись над ним, говорили о чем-то, но они ему только мешали. Ему надо было поговорить с женой, Сандрой, надо было сказать ей что-то очень важное, но полицейские ему мешали, он слышал сирены, они завывали уже совсем близко, а он все говорил себе, что надо держаться, надо держаться и шевелить пальцами ног.

Он говорил Сандре, как сильно любит ее, а она его внимательно слушала.

— Эмиль… — отвечала она, — Эмиль…

Над ним склонился Мэтерз, его лицо было залито кровью и разбито так, что от этого зрелища мог бы заплакать даже взрослый мужчина. Мэтерз сам уже плакал. Кто-то отвел его напарника чуть в сторону и заставил лечь на снег, так что они теперь лежали рядом, оба повернули головы — «Я могу поворачивать шею!» — и смотрели друг на друга, а вокруг надрывно выло множество сирен.