Альтерверс - Анатолий Мухин

— Матвей Фёдоров, — представился оперативник. — СКАР считает сотрудничество с ЮБСС плодотворным.

— Вот как? — в голосе Хааса звучали нотки презрения. — Не сомневаюсь. Вы, однако, одеты не по погоде.

— Оплошность наших. Как всегда.

— Что ж, герр Фёдоров, забирайтесь в машину.

Он повернулся к одному из четвёрки и на немецком приказал включить печь в автомобиле.

Они выехали в незнакомую Матвею Москву. На подъезде к центру города на горизонте за блокпостами показались едва восстановленные здания. Люди передвигались среди вооружённых солдат серой массой по выверенному годами маршруту. На многих сохранившихся зданиях, покрытых чёрной и серой грязью, развивались ярким пятном длинные узкие красные флаги с символикой рейха.

Вот что могло произойти.

Вот как закончится.

Матвею захотелось как можно скорее вернуться домой.

— Разруха, — протянул Хаас. — Ничего не поделать. Берлин отказывается увеличить финансирование. Почему фюрер Вебер разместил нас так далеко от дома? — он выдохнул. — Ничего-ничего, во благо нации можно потерпеть. Во благо рейха.

— Сколько человек живёт в Москве? — спросил Матвей.

— Миллион. Около того. Не знаю, достаточно для производства.

— Производства?

— Вы нацепили костюм, герр Фёдоров, но не потрудились изучить наш объект?

— Времени на подготовку не было. О том, что я буду представлять СКАР, мне сообщили два дня назад.

— Отсутствие порядка ведёт за собой хаос, герр Фёдоров. В Москве и Ленинграде производится текстиль. Важная задача для рейха. Здесь же базируется ЮБСС. Инкогнито, конечно. Мы думали сделать из Москвы один из исторических центров, но отсутствие финансирования и рабочей силы перечеркнули этот план. Однако мы сохранили несколько исторических зданий.

— Благодарю за краткий экскурс, герр Хаас, — ком внутри Матвея подступал к горлу.

Он давил изо всех сил желание разреветься, не мог позволить эмоциям взять верх, но заснеженные улицы, разрушенные здания и символика рейха повсюду, наряду с агитационными плакатами на русском и немецком, оглушили оперативника волной непреодолимого отчаяния.

Они въехали на территорию Кремля. Зубцы тёмных от грязи и копоти стен обмотаны километрами колючей проволоки, на башнях прожекторы светят ледяным белым, вооружённые часовые пристально ведут наблюдение. Большой Кремлёвский дворец, вместо привычного сочетания жёлтого с белым и зелёной крышей, единым серым монолитом давил на оперативника. На площади шли строем несколько групп солдат рейха в зимней форме.

Автомобиль остановился у входа во дворец. Несколько солдат подбежали к машине, отворили дверцы и громко поприветствовали прибывших. Матвей осмотрелся. Снег валил огромными хлопьями, титановое небо нависло над городом и вот-вот должно было обвалиться. Герр Хаас пригласил Матвея пройти внутрь.

— Терпимо, если не смотреть в окна, герр Фёдоров, — заметил он, проходя по извилистым коридорам.

Стены во дворце обиты красной тканью, чтобы и следа не осталось от когда-то существовавшей страны. Всюду висели портреты и стояли бюсты фюреров — от Гитлера до Вебера. У каждого — удовлетворённый от достигнутой цели взгляд.

Хаас открыл массивную дверь и пригласил Матвея в кабинет. Сразу за оперативником вбежали несколько «клонов», быстро что-то убрали со стола начальника и расставили стулья. На стене за столом Германа Хааса висел портрет фюрера Вебера. Властный седоватый мужчина с небольшим животом и усами-щёточкой. Они вошли в моду сразу после победы во Второй мировой.

— Кофе? — спросил Хаас. — Или, может, что покрепче? У меня завалялась бутылка отличного виски!

— Виски подойдёт, — Матвею нужно было выпить.

Хаас налил половину стакана и передал оперативнику.

— Вообще достаточно странно, что СКАР прислали вас ко мне.

— Почему?

— Я заместитель главы ЮБСС, но не раз выступал за разрыв отношений между нашими организациями.

— Насколько мне известно, герр Хаас, наши организации плодотворно сотрудничают несколько лет. Стоит ли прерывать крепкие торговые отношения из-за различных взглядов? Поверьте, в нашем объекте далеко не все выступают за сотрудничество с вами.

— Не сметь! — неожиданно крикнул Хаас. — Вы не смеете что-то высказывать!

Матвей не ожидал такой реакции, но беспокойства не показал.

— Простите, — Хаас сделал несколько глотков виски и налил ещё. — Вам не понять. Но я не требую. Давайте займёмся тем, ради чего вы здесь. Кайзер! Шмидт! Живо ко мне!

Двое влетели в кабинет, встали смирно перед Матвеем.

— Расскажите ему всё, что подготовили.

Хаас уселся поудобней в кресле из тёмно-коричневой кожи, скинул пиджак на спинку и небольшими глотками потягивал виски.

***

Спустя несколько часов пустой желудок окончательно отвлёк Матвея от доклада подчинённых Германа Хааса. Те бубнили на ломаном русском про охрану границ объекта К16-41, пока сам герр Хаас дремал в кресле, скинув сапоги и расставив ноги к батарее. Мысли Матвея крутились исключительно вокруг борща со сметаной и пампушек с чесноком. Наконец он повернулся к Хаасу и, перебивая говорящих, громко спросил:

— Вы не голодны, герр Хаас?

— Что? — спросонья подскочил тот. — А? Да, конечно, конечно.

Он потёр пульсирующие виски указательными пальцами и поднялся, натягивая сапоги.

— Вон! — скомандовал он подопечным, те моментально испарились. — Есть одно место, герр Фёдоров. Райский островок в пучине безысходности. Прогуляемся пешком? Я найду кого-нибудь, кто выдаст вам пальто.

— Отлично, герр Хаас. Признаюсь, я сильно голоден.

Матвею принесли кожаное пальто с меховой подкладкой, которое идеально подошло к костюму. Они вышли из дворца через главный вход. Хаас, покачиваясь, направлял Матвея в нужную сторону, сам шёл немного позади. От него сильно разило спиртным.

Напротив Кремля в небольшом четырёхэтажном доме, построенном ещё при царе, располагался ресторан «Утка». Трёхэтажный, в самом центре города, часто набит битком по вечерам. Офицеры и старшие по званию приводили в «Утку» своих спутниц и жён, чтобы хоть немного вдохнуть аромат родной страны.

Администратор ресторана сразу увидел Хааса и расплылся в улыбке, — прикинул, сколько пива сегодня закажут. Они спустились в подвал, украшенный кирпичными арками, из колонок доносились немецкие песни послевоенных лет, не современные, скорее из середины восьмидесятых. Герр Хаас плюхнулся за одинокий столик в углу, Матвей сел напротив и принялся изучать меню на немецком.

— Кто-нибудь! — крикнул Хаас. — Эй! Почему так долго?

К столику подбежала милая девушка лет двадцати пяти. Матвей невольно задержал на ней взгляд. Та чуть смутилась, но не выдала себя. Высокая, в простом, но изящном платье, с тонкими чертами лица и длинными