Жена неверного генерала, или Попаданка на отборе - Юлия Удалова
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
А совсем скоро будет императрица и, следовательно, долгожданные наследники.
Ликовала не только столица, а вся империя. Во всех городах и деревнях шли празднества. Этот день был официально объявлен днем государственного значения.
По регламенту на торжество такого размаха прибыли главы самых крупных и уважаемых королевств нашего континента.
Около пятидесяти тысяч человек выстроились по бокам дороги, ведущей от Пресветлого Храма, где мы должны были сочетаться браком, до королевского дворца. И около тридцати миллионов человек наблюдали за свадебной церемонией по кристальонам.
Особое внимание в день своей свадьбы я велел уделить безопасности.
Храм был со всех сторон окружен моими людьми в черной парадной форме, некоторые были переодеты в гражданское и смешались с толпой.
Парадные караулы были расставлены так же на лестнице храма, на площади перед ним и на всем пути следования нашего экипажа уже после того, как нас объявят мужем и женой, императором и императрицей Серинити.
Вопреки давней традиции я прибыл к ступеням Пресветлого не на карете, а верхом на Погибели. Позади меня следовал кавалерийский императорский отряд.
При моем появлении толпа в едином порыве закричала мое имя.
Спешившись, я отдал поводья своему адъютанту и проследовал в храм в сопровождении своего почетного эскорта...
Это были мои верные люди, в том числе полковник Эльтар Вертер, которому я особенно доверял.
В этом эскорте должен был быть и Эдриан, но на черта он мне там сдался?
Брат находился среди гостей – я мельком увидел его слева, в третьем ряду. Неотразимый Алый генерал на удивление быстро привел себя в порядок после тюрьмы – и не скажешь, что две недели в одиночке просидел, а перед этим пил, как сам дьявол.
В простом, не парадном алом мундире, свежий и подтянутый, как всегда, приковывающий взгляды женщин, Эдриан выглядел еще лучше, чем обычно.
И только глаза выдавали его.
В них застыла тоска. Непреодолимая, горькая, волчья тоска.
Он сжимал в своих руках белые перчатки – так сильно, что белели костяшки пальцев.
Но это было его решением. Не знаю, как бы поступил я на его месте.
Вполне возможно, не захотел бы смотреть, как моя любимая женщина выходит замуж за моего собственного брата.
И тут мне стало не до Эдриана и его душевных мук, потому что приближенный сообщил, что невеста задерживается.
Я всем своим видом постарался не показать волнения, которое в тот момент ощутил.
Вдруг с Евой что-то случилось?
Вдруг она не приедет и свадьба не состоится?
Вдруг эта чужая душа, а я на девяносто процентов был уверен, что в том теле находилась чужая душа, которую я и полюбил, вернулась в свой мир?
Никто не обратил внимания на эту небольшую заминку, но я уже волновался.
Волновался, как последний дурак и параноик.
Слишком долгожданным было это событие. Слишком сильно я хотел наконец-то назвать ее своей, целиком и полностью своей.
Усилием воли мне удалось унять это идиотское волнение.
Она приедет и станет моей женой.
Сегодня.
Сейчас.
По-другому просто не может быть.
ГЛАВА 103
– Госпожа Ева, я все устроила! – доложила Мод. – У вас десять минут.
– А я отстегнул твой шлейф, – добавил Фобос, взобравшись по моему плечу. – Негоже такую красоту по грязным полам этого вонючего каземата валять.
Я кивнула, похвалив своих помощников.
Но особенно – Мод.
Кто бы мог подумать, что из этой девушки, которую я когда-то подобрала на улице, наивной прачки с руками, изъеденными средствами от стирки, получится такая роскошная молодая леди?
Достойная камеристка, которая встала за меня горой, стала моими глазами и ушами, умная, исполнительная и верная.
Ну просто чудо, а не девушка!
Когда Мод узнала, что скоро мне предстоит стать императрицей, а ей – моей правой рукой, то она поначалу зарыдала и сказала, что этого недостойна.
Тогда из щели вылез Фобос и пропищал:
– Подумаешь! Тогда я тоже недостоин быть фамильяром императрицы! Вот только плевал я на это все с Башни Хаоса!
Каким-то непостижимым образом эти двое спелись и начали азартно выбирать членов в нашу новую команду.
Вернее, приближенных к императрице.
Которой я пока что, кстати, не стала.
До этого оставались считанные минуты.
И все-таки, перед началом моей новой жизни я должна была сделать кое-что еще.
Мод заявила, что это какой-то ужас, и я испорчу свое великолепное свадебное платье, а Фобос – что это великолепная идея.
Вот так с утвержденного свадебного маршрута наша карета заехала в «Черный павлин» – тюрьму для особо опасных преступников.
Мрачный, грязный, темный каземат, стены которого, казалось, давили на тебя, грозя лишить веры и надежды во что-то светлое, а потом рассудка.
Тюрьма для осужденных на смертную казнь…
Агнесс была одной из них.
Завтра ее должны были повесить…
Но перед этим я должна была с ней попрощаться.
Знаю, Данте бы не одобрил – после лабиринта он трясся надо мной, как над величайшей драгоценностью всех времен и народов. Опасался, что даже из тюрьмы Агнесс или Нерисса могут причинить мне зло.
Поэтому пришлось действовать тайно.
Спасибо моим драгоценным помощникам – они все организовали, как надо.
В своем свадебном платье и венце «Звезды Империи», который так мечтала заполучить Агнесс, я спускалась по выщербленной лестнице все ниже и ниже, под землю.
В этом было что-то безгранично жуткое.
Мрачное место смерти и полной безнадежности… И я в своем роскошном облачении, которая явилась сюда лишь на миг, чтобы поскорее покинуть это страшное место.
Агнесс содержалась в камере на самом нижнем уровне.
Казалось, времени прошло совсем немного. Но как же она изменилась за эти дни, пока ждала суда и оглашения приговора!
Она сидела на холодном влажном полу в узкой камере, поджав ноги к груди.
Давно нечесаные светлые волосы свалялись и потеряли свой светящийся ареол.
Она вообще потеряла весь свой лоск и все свое самодовольство, Избранная.
А еще это невинное и милое выражение лица, ее всегдашнее выражение.
С Агнесс словно спала маска, которую она носила давно и от которой уже устала.
Озлобленная мордочка, гримаса вечной ненависти, вечной жестокости, вечной зависти – вот, во что превратилось ее лицо.
– Сестренка… Ты пришла, чтобы освободить меня?
Нас разделяли прутья решетки, но все равно мне стало жутковато от ее безумного
