Под тенью проклятья - Линда Аддерли

с этой стороны. В моих глазах она всегда была циничной стервой, женщиной с холодным сердцем, которой ни до кого нет дела, кроме самой себя.

— Я понимаю, это сложно понять, — тихо добавила Грета, не поднимая глаз. — Но иногда те, кто причиняет нам боль, сами заперты в клетке.

— Но это не значит, что им всё позволено, — упрямо произнесла я.

— Не скажу, что ты не права, — губы Греты тронула лёгкая, почти печальная улыбка. Она аккуратно затянула ремешок на мешке и с привычной ловкостью повесила его на пояс. — Но иногда любовь — это буря, что сметает разум и возводит безумство на трон.

Я не хотела понимать Иду. Совсем. Но в глубине, в том тёмном и пыльном уголке души, куда я редко заглядывала, теплилось тихое, но неумолимое осознание — Грета была права.

Я, наверное, тоже утонула бы в отчаянии, окажись на её месте. Жить в тени отвергнутой любви, каждый день смотреть, как её сияние достаётся другому… Неожиданно перед глазами всплыло лицо Адама. Я замерла, удивлённая этим внезапным воспоминанием. Странно, ведь я так давно о нём не думала. Любила ли я его? Нет, точно нет. Скорее, он мне просто нравился. Адам был единственным парнем, который относился ко мне так, как я всегда мечтала — с теплом и вниманием.

Ида со своей болезненной, ожесточённой любовью, была в плену эмоций куда более сильных и жгучих, чем те, что когда-либо испытывала я.

— Домой, — раздался грубый голос Эйнара над ухом.

Грета пискнула и чуть не упала на пятую точку, но удержалась и выпрямилась, нервно топчась перед суровым воином.

— Уже идём, ваша суровость, — выдохнула я.

Мы возвращались в тишине, ступая к дому лекарей. Хотелось кое-что обсудить наедине, но этот суровый великан не позволял нам этого сделать. Я бросила взгляд на Грету, и, словно решившись, тихонько сжала её ладонь, подталкивая к разговору.

— С тобой… ничего странного больше не случалось? — спросила я, склонившись к её уху.

Грета сразу поняла, что разговор не для чужих ушей и метнула взгляд на нашего охранника, как настоящий заговорщик, и едва слышно прошептала в ответ:

— О чём ты?

— Ну… ты больше никого не видела? Вёльва к тебе больше не являлась?

— Да… то есть, нет… — устало выдохнула она. — Иногда кажется, что за мной кто-то наблюдает. Даже если я одна в своей комнате. Но… — она закусила губу, — наверное, это просто страх.

— Не хочешь пожить с кем-то? Слышала в комнате у Хельги ветром стекла выбило, там спать пока невозможно, можешь её с собой устроить, спокойнее будет.

— Не получится, она уже нашла где устроится. К тому же… — Грета задумчиво посмотрела перед собой. — В последнее время не хочу ни с кем общаться. Кроме тебя, конечно же.

— Почему?

— Не знаю, — девушка беззаботно пожала плечами. — Просто не хочу.

— Вы пришли, — раздался спокойный голос Хельмара, когда мы перешагнули порог их дома. — Нашли?

— Да, вот, — Грета сразу же передала мешочек с цветами и с надеждой посмотрела на лекаря. — Этого хватит?

— Несомненно, этого будет даже много, — мужчина взял в руки увесистый мешок и улыбнулся, двинувшись в сторону стола, где были уже готовы разные растения и колбы. — Мне понадобится пару дней, чтобы сделать отвар, я его сам принесу сразу. На этот раз платить не надо, возьму цветами.

— Ох, спасибо вам большое!

— Как Отригг? Я могу проведать его?

Все взгляды поочерёдно обратились ко мне. Грета, ещё минуту назад радостная, вдруг изменилась: её лицо застыло, а в глазах мелькнула боль. Я знала, что она часто навещала мальчика, даже без Ингвара. А я… Я всё это время так и не решилась навестить его. Как же глупо и жалко я себя чувствовала.

Словно отгородившись невидимой стеной, я пряталась от реальности. Совесть не давала покоя, каждый раз напоминая, как трусливо я поступаю. Казалось, что если я увижу его — хрупкого, беззащитного — просто не смогу это вынести. Это меня сожрёт изнутри. Но так больше нельзя.

Хельмар, наблюдая за мной с каким-то едва уловимым пониманием, неожиданно улыбнулся — тепло, чуть насмешливо, будто читал меня, как открытую книгу.

— Конечно, — сказал он, кивая в сторону двери комнаты. — Думаю, тебе уже давно пора это сделать.

Я вздрогнула от его слов, но сдержанно кивнула, не желая выдавать охватившее меня волнение. Кулаки сжались так, что ногти вонзились в ладони, оставляя болезненные полумесяцы. В этот момент я ощутила тёплое прикосновение — Грета, словно чувствуя моё состояние, мягко провела рукой по моему предплечью, сжала его на мгновение и утвердительно кивнула, подбадривая меня своим безмолвным одобрением.

Но прежде чем я успела сделать шаг, Эйрин перегородил мне дорогу.

— Подожди.

Он, не обращая внимания на наши удивлённые взгляды, шагнул к двери, распахнул её и внимательно огляделся, словно высматривая возможную угрозу. Ну конечно, ему же поручено меня защищать — от любой, даже мнимой опасности. Но здесь, в центре города, да ещё и в доме лекарей? То ли паранойя, то ли инстинкт. Одно было ясно: этот человек явно не привык рисковать.

Я лишь вздохнула, пожав плечами. Спорить не стала — не хватало ещё, чтобы он потом перед Рагнардом отчитывался за какие-то мои капризы.

— Заходи, — коротко обратился ко мне.

— А ты всё проверил? Вдруг на потолке кто-то сидит, — не удержалась от подкола.

Мужчина нахмурился и вновь вошёл в комнату, осматривая потолок на наличие бабайки.

— Нет, всё чисто.

— Вообще-то я пошутила, — пробормотала я и тихо зашла в комнату.

Слабый, неустойчивый свет факелов струился из коридора, мягко скользя по каменным стенам, покрытым трещинами. На узкой постели, небрежно устланной соломой и шкурами, лежал Отригг. Ближе к изголовью мерцала одинокая свеча, отбрасывая неуверенные отблески на его бледное лицо.

Он выглядел неестественно спокойно для мальчишки его возраста, даже во сне. И всё же, даже сквозь этот безмятежный облик, я чувствовала, что внутри его сознания, быть может, разворачивалась неведомая борьба с тьмой, которая заточила его здесь, не позволяя проснуться.

Я стояла над Отриггом, мысленно готовясь к тому, что душу начнёт терзать беспощадное чувство вины. Но… ничего этого не было. Внутри царила странная, почти отрешённая тишина. Откуда-то появилось это стойкое чувство, что мальчик — несмотря ни на что — очнется.

Я нахмурилась, удивляясь своей внезапной уверенности, которая, словно яркий огонёк, тлела где-то глубоко внутри. Тихо сглотнув, я сдержала подступившие эмоции и, едва дыша, наклонилась ближе, осторожно провела пальцами по его ледяному лбу, отодвигая прилипшие пряди светлых волос. Казалось, что одно неосторожное движение — и он