Контрольный выстрел - Василий Головачев

— Привет, мальчик.— Диего с улыбкой легонько при­жал Ставра к себе.— Знакомься, Левон Акутагава.

Ставр подал руку внимательно разглядывающему его «тигру» и внезапно понял, что перед ним эрм. В свою очередь и тот оценил гостя правильно, сказал на бархат­но-звучном пси-арго:

— Наслышан. Рад поработать вместе.

— Взаимно,— ответил Ставр, и они церемонно раскла­нялись, вызвав довольный смех Вирта.

Грехов-второй влился в Грехова-первого, поднял бровь. Смех стих.

— За дело.

Ставр выжидательно глянул на него, и Габриэль сунул ему «платиновый» браслет интенсионала.

— Читай, идем брать К-мигрантов, а то твои родствен­ники думают, что я забыл о своем обещании. Я предуп­реждал К-мигрантов, думал, они остепенятся... а они до­шли до беспредела.

Панкратов послушно нацепил браслет, всосавшийся дымком под кожу, и через несколько секунд знал план атаки на «лежбище» К-мигрантов. В отличие от остальных членов группы, ему не нужно было надевать спецкостюм, поэтому, пристроив выданное Греховым оружие — анниги­лятор и гуррахский уничтожитель, он позволил себе на минуту расслабиться. И почти тотчас же услышал тонень­кий, прерывающийся детский голосок:

— Панкратов, как слышишь?

Не сразу сообразив, что это пси-вызов, а не запрос по рации и уж тем более не звуковая передача, Ставр мыс­ленно ответил, не выходя в поле Сил:

— Кто говорит?

— Ян говорит. Я нашел частотную полосу вне диапа­зона пеленгуемых линий связи, держи слоган — сам пой­мешь, как это делается.

В голове всплыл сложнейший слоган гиперпередачи, ко­торый Ставр принял только со второго раза, напрягаясь, как во время выхода на сверхскорость.

— Ну как?

— Нормально,— не сразу ответил он в том же диапа­зоне, что и Тот Мудрый.— Этим этажом поля Сил кто-нибудь из наших пользуется?

— Грехов, Баркович. Короче, файвер, я собираю тут кое-кого в двадцать три по среднесолнечному...

— Файверов, что ли?

— Догадливый. Не опаздывай.

Журчащий детский голосок пропал. Ставр обнаружил, что Грехов посматривает на него искоса, пробормотал:

— Ян пригласил на рандеву...

— Знаю, успеем. Итак, диверсанты, задание понятно всем?

— Так точно! — вытянулся «во фрунт» Диего.

— Пойдем одни, не уведомляя «контр-3»? — уточнил Ставр.

— Я из «контр-3»,— ответил Акутагава бесстрастно.

Грехов первым шагнул в коридор и... ...первым шагнул в коридор... ...и застыл... ...первым шагнул...

...что-то лопнуло в груди Ставра, словно разорвалась аорта и горячая струя крови хлынула на грудь, в желудок, ударила в голову... Глаза застлало пеленой слез, сквозь которую почти ничего нельзя было разглядеть... И все же он увидел, что тело застывшего Грехова разделилось на два силуэта. Один остался стоять, второй шагнул в сто­рону, оглянулся, сделал приглашающий жест...

Ставр осознал, что он тоже застыл, как и остальные члены команды, не ь силах двинуться с места. Напрягся изо всех сил, почувствовав новый удар «лопнувшей арте­рии», теперь уже в голове. От боли едва не потерял со­знание... или потерял?.. Нет, просто планов сознания стало больше — два или три, и, перейдя на тот, что позволял двигаться, Ставр вышел из своего тела, как до этого Гре­хов из своего.

Время... Что-то произошло со временем... Он его не ощущал... Впрочем, пространства не ощущал тоже. Он оказался внутри странного, невидимого, но плотного ко­кона, отделившего его от мира, который продолжал жить по своим законам. И еще чувства... Они стали другими, и было их больше, чем раньше... Вполне естественным, например, казалось чувство осязания струящихся молекул воздуха... или осязание излучений — от фотонов видимого света до сверхчастотных волн гравитации, искривляющих свет...

— Очнулся, файвер? — раздался в голове шелестящий бестелесный голос.

Ставр понял, что принадлежит он второму Грехову, который разглядывал его, становясь то маленьким, то ог­ромным, прозрачным или сияющим серебром, плывущим, меняющимся, зыбким... Лишь глаза экзоморфа не изме­нялись — черные, огромные, выражающие силу и безмер­ную волю, в то время как лицо оставалось как бы в тени, изредка озаряемое вспышкой внутреннего пламени...

— Кто... ты?!

— Да Грехов я, Грехов, только настоящий.

— Что... это... значит?

— Это значит, что вся ваша жизнь — твоя, твоих дру­зей и близких, проконсулов синклита, работников, «контр-3» — инсценирована! Все ваше поведение закодировано Игро­ком — ФАГом, и не только ваше — всего человечества в целом. В Системе работают девять трансляторов воли ФАГа, контролируя всю ее жизнь! Тебя спас Сеятель и перебро­сил на планету кайманоидов, чтобы завершить корректи­ровку гена файвера. Теперь ты сможешь увидеть реальную картину Игры, отраженную уровнем Солнечной системы, уровнем ее социума, и убедиться в сценарном таланте ФАГа.

Ставр прислушался к себе. Странно, у него даже не возникло желания воскликнуть что-нибудь вроде «бред!» или «чушь!». Он чувствовал, что Грехов говорит правду.

— Значит, всего, что я пережил — не было?

— В том-то и дело, что почти все было, но преломля­лось в твоем сознании и сознании других людей таким образом, что вам казалось, будто вы действуете .самосто­ятельно.

— А наш поход... за Сеятелем?

— Прекрасный спектакль, разыгранный ФАГом на уровне, который недоступен даже мне. Команда под «моим» руководством дальше Дна Мира, то есть границ домена, не прошла. ФАГ допустил здесь лишь один промах — ввел в сценарий сцену погони. Она явно была лишней. Хотя ты до конца свои подозрения не проанализировал.

— Получается, все наши беседы с Иерархом... и Сея­телем... липа?

— Нет, ФАГ в этом спектакле не рискнул выдавать дезинформацию. Все, о чем вы беседовали, существует на самом деле, как и «перегиб пространства», оставленный Сеятелями. А сам Иерарх и Сеятель — гипнофантомы, со­зданные вашим воображением. Я предполагал нечто по­добное и остался на Земле, послав вместо себя двойника. Как и Ян. В принципе мало что изменилось бы, пропусти вас ФАГ за пределы домена. Инженеры все равно не стали бы отвлекаться от своих дел ради нас.

— Я чуял, что-то не так, но мне и в голову не могло прийти... что мы воюем сами с собой! Но тогда Баренц — не предатель?

— Баренц начал догадываться о реальной событийной канве раньше всех, но не смог отличить, кто в этой Войне друг, а кто враг, и мне пришлось его выключить из про­цесса... на время. Он жив, не волнуйся.

— Диего Вирт... тоже фантом?

— В смысле персонажа — реальная личность, но для экспедиции мы записали ему в память не все, что знал настоящий Диего.

— А Ян Тот?

— Тот Мудрый — файвер, он знал все!

— Почему же пошел на этот... розыгрыш?

— Это входило в планы организации... скажем, «контр-4», которую создали файверы. Скоро ты встретишься с ними.

Надо было заставить ФАГа поверить, что мы реально ушли на поиски Сеятеля и Конструктора. Но, как ты уже зна­ешь, в экспедицию отправился «второй состав», двойни­ки... кроме тебя. Ты должен был «дозреть».

— М-да, дозрел... А не проще было ФАГу уничтожить команду?

— Нашлась бы вторая. А так он убил сразу двух зай­цев: заставил поверить, будто Сеятель согласился проана­лизировать состояние Игры в домене, и оттянул момент его появления, что, несомненно, сыграло в пользу ФАГа. Если бы этот замысел удался полностью, человечество ни­когда бы не узнало, что произошло на самом деле.

— А нагуали?..

— К сожалению, они так же реальны, как и сам Игрок, имя которому не ФАГ, а Закон Перемен. О котором, кста­ти, старательно толковал нам посланец ФАГа Иерарх Пу­ти. Впрочем, в какой-то мере его можно назвать и разум­ным существом, и Фундаментальным Агрессором, и собст­венно процессом Перемен. Смотря с какой стороны по­смотреть. Ты в состоянии анализировать информацию?

— Да... н-нет... трудно... эмоции кипят!.. Мы все под контролем — чудовищно!.. ФАГ знает все... Мы играли по его правилам...

— Игра велась вполне серьезно, иначе интраморфы давно поняли бы, что ими кто-то управляет. Большинство событий происходило так, как вы видели, лишь некоторые, ключевые, так сказать, разыгрывались иначе. ФАГ только корректировал действия обеих сторон, создавая «фигуры достоверности». Он не пожалел даже своего эмиссара Дже­зенкуира, хотя мог, конечно, его уберечь от гибели. Но глобально он, безусловно, почти переиграл человечество, создав «виртуальную реальность» невероятной сложности и надежности.

— Почему — почти?

— Потому что человечество — не только аморфная масса, толпа, подчиняющаяся в основном желаниям «жить красиво», не думая, наслаждаясь без меры. Человечест­во — это еще интраморфы, живущие познанием самих се­бя, и эрмы, способные постоять за себя, и файверы, за­нятые созиданием себя.