Сочинения русского периода. Стихи. Переводы. Переписка. Том 2 - Лев Гомолицкий
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Мы с женой искренне желаем Вам отдохнуть и набраться сил в Карловарах.
Сердечно Ваш
Л. Гомолицкий.
114. Гомолицкий – Бему
20-30.8.38
Дорогой Альфред Людвигович,
не знаю, как благодарить Вас за подробное большое письмо, что столько отдали времени своего отдыха – мне. Но Вы не знаете до конца, как мне оно насущно сейчас и как я Вам благодарен. Мне всё кажется, что в нашей маленькой литературной компании Вам не совсем безразлично, что и как пишу я, и это дает мне смелости занимать Ваше внимание. Мне бы не хотелось даром продать своей поэмы, и я готов работать над ней в поте чела своего, сколько требуется на то лет. Я внимательно прочел Ваши указания и воспользовался ими, поскольку сумел, да и продумал снова весь план поэмы, который лишь теперь окончательно встал передо мною. Не хочу ничего предрешать. Хочу, чтобы Вы сами увидели всё в окончательном виде. Но когда это будет! Пока и понять ничего в разрозненных частях нельзя. С тех пор, что я послал Вам поэму в первоначальном виде, она сильно разрослась и будет расти – будет, только едва ли рост этот будет быстрым, п<отому> ч<то> началась страдная пора рабочая – до ноября, а там кончится работа и пойдут заботы, где заработать. Но как-то выживем.
Был у меня проездом Клингер (едет на отдых на Волынь). У него новые хорошие стихи, да и сам он возмужал сильно. Думаем о новых выпусках С<вященной> Л<иры>. Он – свой текст[495], я – главу с Домиком в Коломне (переработанную)[496].
Возвращаясь к Вашему письму: я не согласен, что нельзя со стороны участвовать в процессе писания. Очень можно. Со стороны всё всегда лучше видно и сторонний взгляд хорошо отрезвляет от опасных увлечений.
Показал В.В. Бранду конец Вашего письма, где пишется о статьях в Мече о Чехословакии. Бранд недоумевает – в чем тут опасность. Хорошо было бы, если бы Вы ему подробно объяснили, в чем.
Сердечно Ваш Л. Гомолицкий.
Вл. Вл. передает Вам привет и посылает польские марки. Письмо задерживал – хотел послать вам новые варианты поэмы, но всё равно – всё еще слишком сыро. Поклон Эм. К. Чегринцевой.
115. Гомолицкий – А.П. Дехтяреву
18 декабря 1938 г. Варшава
Вот я и не знаю, как начать письмо. Может быть, это вредный обычай, начинать обязательно письмо с обращения. Через такие препятствия бывает очень трудно переступить. Но другого выхода нет – переступим.
Меня очень тронуло Ваше письмо. Позвольте сердечно поблагодарить Вас за живой отклик. Часто мне кажется, что пишешь напрасно, в пустоту. Машина идет холостым ходом, ремни колес не задевают.
Это оченя тяжелое сознание – ОКРУЖАЮЩЕЙ ПУСТОТЫ. И каждый отклик приносит облегчение. Все-таки человек не один.
В статье о Поплавском[497], мне кажется, я был близок к точной формулировке мысли, давно меня зажигающей, ставшей с некоего времени мне ясной:
ДЛЯ РЕЛИГИОЗНОГО ОПЫТА НЕОБХОДИМ ДАР, КАК ДЛЯ ВСЯКОГО ДЕЛА.
В аскетизме, в мистике ничего не сделаешь одним поденщицким упрямством. Но гений и здесь идет своей дорогой. Всякое творчество – и мистическое тоже – избегает трафарета, шаблона. Вот почему мистически одержимые натуры пытаются верить по-своему, боятся церковных наставников, а то и самой Церкви. Но такой опыт опасен и почти невозможен. Надо быть святым от рождения (чего не бывает), чтобы избежать в нем всех опасностей и соблазнов. Между тем все-таки наставников, понимающих это, тоже одержимых – едва ли есть много. Я, по крайней мере, их не встречал, не встречал и Поплавский. Дело у Поплавского еще осложнилось и тем, что он был поэт, поэт настоящий, очень талантливый, очень культурный. Творческий опыт – тем более (непон<ятное> слово)[498] его и толкал на самостоятельную дорогу в жизнь труда...
В творчестве необходим личный опыт, еретический, отважный и опасный. Он очень легко вяжется с (неясно)2 с еретическим или бунтарским опытом (неясно)[499]. Но и тот и другой не ведут к спасению. Отдавшегося ждет гибель – либо духовная, либо физическая. Он попадает во власть демонов. Недаром Блок узнавал свой опыт, читая авву Евагрия в Добротолюбии. Только Евагрий боролся с демонами и учил других, как бороться, Блоку же бороться было нечем, он был безоружен, он даже не видел необходимости борьбы. В своей статье о символизме Блок писал о демонах-двойниках, оборотнях мира. Вся установившаяся сейчас у нас поэзия – это мир оборотней, двойников – иносказательным образом. В СТИХАХ ЖИВУТ ДЕМОНЫ.
ОПЫТ СОВРЕМЕННОГО ПОЭТА – ОПЫТ ДЕМОНИЧЕСКИЙ. Не знаю, сталкивались ли Вы с современной поэзией и чувствовали ли это – потому так задерживаюсь на ней. В такой настойчивости, одержимости невозможен правильный духовный путь. Но выхода для Поплавского не было. Он должен был отказаться от стихов (чего (не ясно)2 хотя понимал, что отказаться надо). (не ясно)...2 Из духовных переживаний можно извлекать опасные наслаждения. Поплавский злоупотреблял этим. Вы верьте, что гибель для него была неизбежной. Думаю, что выхода тут – вообще нет, как из многого в нашем неблагополучном мире. А м<ожет> б<ыть> и лучше, что нет выхода – есть по крайней мере ...отная2 тоска по совершенству и спасению. Впрочем, вспомним старое утешение – ко спасению все соблазны. Но для слабого человека это далеко не так.
Простите за сумбурное письмо. Я теперь так занят, что работаю без передышки даже и ночью; не высыпаюсь, устаю. Поплавского у меня есть лишь «Дневник», остальными книгами пользовался из чужих рук. Дневник посылаю с этим письмом. Мне крайне интересно, какое он произведет на Вас впечатление и какие Вы сделаете, прочитав его, выводы. Напишите, буду ждать с нетерпением письма.
Я часто от своей матери слышал фамилию, которую Вы носили в миру.
Сердечно Ваш
Лев Гомолицкий.*
* Сотрудник газеты «Меч». Варшава.
Копия А.П. Дехтярева. Рукописный отдел Библиотеки Академии Наук Литвы. F. 93-230, стр. 64-66. Опубл.: http://www.russiansources.lt/archive/Gomol/Gomol_17.html. Подготовка текста – Павел Лавринец, 2002.
Александр Петрович Дехтярев (1889-1959) – детский писатель, поэт, журналист, деятель школьного просвящения. Литературную деятельность начал в Вильне в 1908 г. С 1914 по 1917 находился в армии, был заведующим верфью в Риге. В 1918-1920 гг., во время гражданской войны, жил на Дону, работал в области внешкольного детского воспитания и скаутского движения, издал один номер журнала Лучи солнца. В 1920-1923 воспитатель Галлиполийской гиманзии, с 1924 по 1934 в Болгарии, где основал интернат «Моя маленькая Россия» при Русской гимназии в Шумене. В 1935 постригся в монахи в Карпатской Руси, приняв монашеское имя Алексий и продолжая работать и в духовной, и в светской литературе и журналистике. Был соредактором газеты Православная Русь и журнала Православный Карпатский Вестник. Заведовал монастырской школой, участвовал в руководстве русским скаутским движением на Карпатской Руси. В 1938 возведен в сан иеромонаха и назначен настоятелем Храма-памятника русским воинам в Ужгороде. См.: Свет (Wilkes-Barrе, PA.), 1939, 5 (18) мая, стр. 7. В 1938-1939 посылал корреспонденции о своей работе с детьми и молодежью, а также о русской жизни в Подкарпатье в газ. Меч. См.: Г. Гр-въ, «Писатель инок. К 30-летию писательской деятельности А.П. Дехтерева», Свет (Wilkes-Barrе, PA.), 1938, 26 авг. (8 сент.), стр. 6; «Юбилей А.П. Дехтерева», Меч, 1938, № 38, 25 сентября, стр. 6. В 1940-1949 гг.– настоятель церкви в Александрии, принял советское гражданство в 1946 г., выслан из Египта. В 1950-1955 епископ Пряшевский (Чехословакия, 1950-1955), с 1956 г. до смерти – архиепископ Виленский и Литовский Алексий. См. о нем: Е. Бахметьева, «Три ипостаси Александра Дехтерева», Вильнюс, 1993, № 7 (126), стр. 123-138; Р. Тименчик, «На окраине Серебряного века», A Century’s Perspective: In Honor of Olga Raevsky Hughes and Robert P. Hughes. Edited by Lazar Fleishman and Hugh McLean (Stanford Slavic Studies. Vol. 32) (Berkeley, 2006), стр. 123-144; Дж. Малмстад, «На окраине русского Зарубежья», От Кибирова до Пушкина. Сборник в честь 60-летия Н.А. Богомолова (Москва: Новое Литературное Обозрение, 2010), стр. 258-267. См. также отзыв Гомолицкого на одну из книжек Дехтярева Детские игры в заметке: Л.Г., «Среди книг», Меч, 1938, № 31, 7 августа, стр. 6.
116. Гомолицкий – Бему
31 янв<аря> 39
Дорогой Альфред Людвигович,
Вы писали Вл. Вл-чу, что послали мне на праздник открытку, но я не получил ее. Сам же никому не писал, просто по какому-то изнеможению, усталости от всех дел, которые мной владеют. Год этот выходит какой-то трудный, требовательный. Не знаю точно, что заставляет, но я с самого начала его принялся к подведению разных итогов, окончанию начатого и готовлю три книги: стихов, критики и – роман (начатый 13 лет тому назад). Ну и в личной жизни тоже подводятся какие-то итоги и ожидаются перемены. Всё это берет у меня последние силы – я работаю ночами и так ослабел, что днем становится дурно. Спасибо за несколько слов памяти обо мне в статье о зарубежной литературе. За последнее время много о ней передумал.
