Загадка Либастьяна, или происки богов - Юлия Фирсанова

— Занятные, однако, у вас в Лоуленде обычаи: преподносить даме сердца потрет другого мужчины… Кто это?

Принц повернул пластину так, чтобы и Элегор и Рэт одновременно увидели изображенного на ней кавалера. Сказать, что лоулендцы удивились, значило ничего не сказать. Отточенное до совершенства умение скрывать свои чувства подвело богов. Рэт поперхнулся и закашлялся, выпучив глаза. Герцог втянул сквозь зубы тройную порцию воздуха и тряхнул головой, словно хотел избавиться от галлюцинации.

— Кто это? — еще раз и гораздо жестче потребовал ответа на свой вопрос Дельен. В голосе появился намек на то, что упрямые молчуны могут незамедлительно поправить здоровье у жаровен. Бог помахал в воздухе миниатюрой, изображавшей хищно-красивого зеленоглазого брюнета, с первого взгляда на изображение которого даже не разбирающемуся в живописи и физиогномике неучу становилось ясно: персонаж этот очень, очень, очень опасен, опасен настолько, что любой, кто не встретит его на своем жизненном пути, может считать, что ему несказанно повезло. Он картинки веяло темной, безжалостной, всесокрушающей мощью.

— Вы уверены, что хотите получить ответ, ваше высочество, даже если он вам не понравится? — уточнил Рэт, быстро переглянувшись с Элегором.

— Я жду.

Так и не решив, выпал ли ему шанс выбраться из передряги или влипнуть в еще большие неприятности, герцог решился заговорить, его просто раздирало неистовое до зуда желание узнать, что из всего этого получится:

— На миниатюре, которую вы держите в руках, изображено реально существующее создание, принц, — выпалил Элегор, поднимаясь на ноги и громко, торжественно провозгласил, откровенно пародируя напыщенные интонации своего мажордома:

— Это Лорд Злат. Владыка Межуровнья, Дракон Туманов и Бездны, Повелитель Путей и Перекрестков, иначе именуемый Линдер дель Ша'тиан дель Кродеорх дель Анворвальн!

В воздухе пронесся ледяной вихрь. Нет, это не показалось богам, ибо пламя в жаровнях у противоположенной стены мгновенно угасло, не вынеся соседства с жестоким холодом Бездны, способной жадной пастью сожрать все тепло Мироздания. Потух не только огонь, трусливо сжался и потускнел, не выдержав конкуренции с инфернальной мглой, магический свет светильников. Сплошной камень черного замка Дельена, напружинившегося в кресле, словно кобра, готовая к броску, пошел рябью и отдернулся на мгновение словно кулиса, открывая дверь в истинную, первородную тьму. Оттуда шагнул НЕКТО. Мужской силуэт на фоне тьмы казался абрисом из квинтэссенции мрака. Дорогой, отлично пошитый камзол, высокие сапоги из тонко выделанной кожи, шляпа с пышным плюмажем, меч на перевязи — все эти привычные атрибуты знатного лорда лишь усиливали ощущение абсолютной чуждости существа, подобного богу, но никогда таковым не являвшимся.

Тьма всколыхнулась за спиной гостя, вновь возвращая стене неприступную твердость, осмелев, стал поярче свет магических шаров. Посетитель прошелся к центру комнаты и холодно, с едкой иронией обронил:

— В этом сезоне мое имя пользуется необычайной популярностью в Лоуленде, если его жители не отправляются искать меня в сердце Межуровнья, то призывают даже из Мэссленда. Кому на сей раз я понадобился так настоятельно, что от крика содрогнулась и Бездна? — малахитовые глаза Злата скользнули по Дельену небрежно, словно Страж Границ был потертым ковриком для ног, и остановились на лоулендцах: — Хм, безумный Лиенский, Рэт Грей. Чем обязан?

Рэт Грей шумно сглотнул, пытаясь протолкнуть комок репьев, который какая-то сволочь ухитрилась затолкнуть ему в глотку, и передернул плечами. Шпион пытался сообразить, насколько хуже может стать ситуация. По всему выходило, что дальше ехать некуда. Степень неприятностей свалившихся на многострадальную шею бедолаги Рэта достигла своей пиковой мощности.

— Мы ни в коем разе не собирались тревожить ваш покой и отрывать от неотложных дел Бездны, лорд, — вежливо поклонился Элегор, вне всякого сомнения безумный, однако, разумный достаточно, чтобы не хамить открыто Дракону Туманов. И не без злорадства продолжил: — Но принц Дельен очень настаивал. А мы, — бог многозначительно тряхнул оковами, — как видите, пребываем не в том положении, когда уместен категоричный отказ.

— Вот как? — голосом Повелителя Межуровнья, обернувшегося к принцу Мэссленда, можно было заморозить до дна Океан Миров вместе со всеми его обитателями.

Дельен замер в кресле не в силах пошевелиться, угроза, исходящая от Повелителя Бездны, парализовала его члены и волю. Но пронзительный взгляд Лорда Злата приказывал отвечать. Бог кивнул, поскольку понял, что утратил власть не только над собственными конечностями, но и над голосом. Язык отнялся. Глаза Стража Границ, не отрываясь, смотрели под ноги Повелителя, где извивалась зловещая тень, отбрасываемая его истинной сущностью. На треть демон на пятую часть ламия, принц Мэссленда по-настоящему видел и ощущал лорда Злата куда более лоулендцев и боялся, иступлено боялся не за свою жизнь, длящуюся тысячелетия, но за душу. Дельен инстинктивно чуял, что простым щелчком пальцев Повелителя Межуровнья может лишиться права на вечную цепочку перерождений, — перспективы прежде казавшейся такой скучной и унылой, но на деле явственно не имевшей цены.

— Мы предупреждали, что не надо называть вас по имени, но он нас не послушался, — набравшись храбрости, мстительно поддержал герцога Рэт, как всегда в безнадежной ситуации впадая в обычное бесшабашно-храброе состояние после стадии секундного шока.

Дельен явственно понял, что проклятые лоулендцы его крупно подставили. Мэсслендец сполз с кресла и, встав на колени, протянул Дракону Бездны миниатюру, после чего простерся ниц на ледяном полу перед единственным созданием, бывшим в Мэссленде объектом безграничного поклонения. Ничего не прося, отдавая себя не милости, но прихоти Повелителя Межуровнья, и почти не надеясь остаться в живых. Пытаться бежать, молить о пощаде или чем паче сражаться с ТАКИМ все равно не имело смысла, если, конечно, смыслом не была бездна мучений.

Движением брови Злат перенес к себе рисунок и, выгнув в удивлении бровь, изучил собственное изображение в обрамлении орнамента из роз, игральных костей и шутовских колпаков. Дракон Бездны машинально провел по орнаменту, и под пальцами проступила подпись, сделанная старолоулендским шрифтом. Злат внимательно прочел пару загадочных слов. Держа карту перед собой, Повелитель Бездны обратился к Элегору:

— Что это и как оно попало сюда?

— Спросите Элию, лорд, — попросил герцог, решительно делая ставку в игре со смертью на фигуру Светлой Богини. — Она знает куда больше нас.