Арабская поэзия средних веков - Аль-Мухальхиль

Ибн Шухайд

{340}

Как много облаков перед рассветной раньюЗавесили дождем небесное сиянье;

И плачут облака тяжелыми слезами,Как будто горестно им с небом расставанье.

Как море, небеса волнуются над нами,И в каждой градине — жемчужное блистанье.

Я так страдаю от любви, — и в час неотразимый,Пред смертью, не вкусил бы я подобного страданья,

И только честь моя одна — защита от любимой,Так что ж: любовь иль честь отдать ей в жертву для закланья.

Я написал ей, что влюблен, что не могу таиться,Пусть тайна моего письма меж нами сохранится.Но мне ответила она одним безмолвным взглядом,И этот взгляд меня прожег — томлюсь, как в огневице.Она молчит, но говорят мне языком понятнымОпущенные вниз глаза — сквозь веки и ресницы,А если взглянет на меня, то сердце затрепещет,Как будто в этот миг оно — в когтях у хищной птицы.

Ибн Хазм

{341}

Что такое судьба? Только то, что познали, постигли.Неизменна лишь горечь, а счастье уйдет без возврата.Ни единой отрады судьба не дает безвозмездно.Безысходная скорбь — за мгновенную радость расплата.Лучше было б не жить, лучше было б на свет не рождаться,—Так мы думаем часто, увидев багрянец заката.Все, что радостью было, исчезло, прошло, миновало.Под конец эта жизнь лишь тревогой и скорбью богата.Безнадежны надежды, дальнейшая жизнь бесполезна,Сердце страхом предчувствия, грустью о прошлом объято.Оказалось лишь звуком пустым, лишь туманным виденьемВсе, что жизнью своей называл ты, безумец, когда-то.

Не говорите о том, что бумагу сожгли и пергамент,Говорите о знаньях моих, чтобы люди суть уяснили.Еще не исчезло, что было написано мною,—Сокровища мыслей в сознанье моем не спалили.Иду — со мною они; стою — со мной безотлучно,И погребут их со мною в моей могиле.

Аль-Мутамид

{342}

{343}

Тебя в разлуке я вижу ясно глазами сердца.Будь вечным счастье твое, как слезы моей тоски!

Я не стерпел бы сетей любовных от прочих женщин,Но мне отрадны, мне драгоценны твои силки.

Подруга сердца, я рад, я счастлив, когда мы вместе.А здесь горюю, где друг от друга мы далеки.

Тебе пишу я глубокой ночью — пусть не узнаетНикто на свете, что муки сердца столь глубоки.

Скорблю о милой, как о далеком волшебном рае,Любовью дышит любое слово любой строки.

К тебе умчался б, но ведь не может военачальникПокинуть тайно, любимой ради, свои полки.

К тебе пришел бы, к тебе прильнул бы, как на рассветеРоса приходит к прекрасной розе на лепестки.

Я без труда завладел сердцем прекрасной Кордовы —Воительницы, красавицы, чей нрав и горд и суров.Она мечом и копьем гнала досадных искателей,И вот мы празднуем свадьбу в одном из ее дворцов.Дрожат от гнева и страха мои былые соперники —Сегодня лев отдыхает, но к близкой битве готов.Я пью вино, от которого исходит солнца сияние,Из чаши светлое солнце я пью в разгаре пиров,Покамест ночь не блеснула величием полнолуния,Покамест луна не вышла из княжьих своих шатров.Но вот звезда за звездою во тьме ночной загораютсяОт блеска луны высокой, от щедрых ее даров.Луна поплыла со свитой, направясь в сторону ЗападаНад ней — балдахин Ориона, краса небесных миров.Луну окружают звезды — полки с развернутым знаменем,—Так я иду средь красавиц и славных моих полков.И если исходит мраком броня, в боях почерневшая,То чаши в руках прелестных сияньем полны до краев.Рабыни играют на лютнях, а наши храбрые воиныМечами такт отбивают на звонких шлемах врагов.

Пленник, праздником в Агмате{344} ты унижен, огорчен,А ведь как любил ты прежде эти шумные пиры!Дочерей своих голодных, изможденных видишь ты,Им в обед не бросят люди финиковой кожуры.Дочки, чтоб тебя поздравить, шли по грязи босиком,—Прежде ноги их ступали на пушистые ковры!Входят бледные, худые, — целый день они прядут,А росли в благоуханье мускуса и камфары.И умыться и напиться — лишь горючих слез родник.Летом жнут чужую ниву, изнывая от жары.Вот и свиделись! Уж лучше б этой радости не знать.Как судьба щедра порою на недобрые дары!Раньше ты над ней владычил, стал теперь ее рабом.Лучше позабыть былое, царский блеск иной поры.Если кто-то славой счастлив, пусть поймет ее тщетуИ стыдится обольщенья, как ребяческой игры.

Поет тебе цепь в Агмате песню свою.Ни плоти твоей, ни душе нет забытья.Вонзалось твое копье жалом змеи,А ныне цепь обвивает тебя, как змея,Не даст растянуться на жестком ложе твоем —Обнимет тесней, не жалость, а жало тая.Лишь богу пожалуюсь в неодолимой тоске,Услышит меня один лишь творец бытия.А те, что не ведают, где и как я живу,—Они мне чужие, они мне уже не друзья.Какие дворцы ты имел и каких певиц!А ныне дворец твой — темница, и цепь — певица твоя.

Надо мною пролетает стая горных куропаток,Пролетает и не знает о темницах, о цепях.И заплакал я невольно, — я хотел умчаться с ними,Не от зависти заплакал, мне свидетелем Аллах.Стать хотел я вольной птицей, чтоб лететь к родным и близким,Чтоб с душою беспечальной не встречать рассвет в слезах.Пусть они утрат не знают, пусть не ведают разлуки,Не проводят дни и ночи в нескончаемых скорбях.Пусть не слышат скрип засова и тюремной двери скрежет,Пусть не знают, как жестоко отравляет сердце страх.У меня одно мечтанье — встреча скорая со смертью,Я не в силах жаждать жизни — цепи на моих ногах.

{345}

О источник моих очей, ты заструился снова.Скорблю и плачу — и жить не хватает силы.Из сердца рвется огонь, как из вулкана лава,Сердце мое пожар и потоп вместило.Вода и огонь враждуют неукротимо,И только моя судьба врагов примирила,Унижен я был, просил судьбу о пощаде,Она же горчайшим горем меня казнила.От сердца живого кусок оторвать невозможно,Чтоб это сердце кровью не исходило.Вы были как звезды, сияли ярче СатурнаИ с неба упали, как пламенные светила.Хотя бы чашу грехов моих это гореПеред Создателем в Судный день облегчило!О Фатх, узнав о смерти твоей, я жаждуС тобою за гробом увидеться, мой милый!Язид, и тебя хочу увидеть скорее,Хочу скорее уйти из жизни постылой.Как ты за Фатхом ушел, о нем сожалея…Молюсь, чтобы небо к вам милосердно было.Отец и мать, скорбя, взывают к Аллаху:Пусть вечный мир осеняет ваши могилы!И я, и она, и все мы вас не забудем,—Ни доблести вашей, ни юного вашего пыла.

О Абу Бекр, передай Сильвесу{346} мой привет.Спроси — вспоминает ли аль-Мутамида он?От юноши привет передай дворцу,Который вижу во сне, подавляя стон.Гостили прелестные лани и воины-львыВ дворце, что стеной неприступною окружен.Средь тонкостанных красавиц в покоях моихМного провел я ночей, забывая сон.Сравнивал с блеском меча, с темным копьемСветлых и смуглых, их красотою пленен.Та, чей браслет с речною излучиной схож,Ночью ходила со мной на зеленый склон.Пил я вино из чаши и с милых уст,Был я влюбленными взорами опьянен.Лютню любимой услышав, я трепетал,Чудился мне мечей воинственный звон.Сбросив одежды, подруга подобна былаВетке миндальной, раскрывшей первый бутон.

Ибн Зайдун