Неизвестный Сталин - Рой Медведев

Было подсчитано, что с декабря 1941 и по апрель 1945 года японцы около 200 раз останавливали и досматривали советские суда. Несколько судов в эти три с половиной года были потоплены японскими подводными лодками. Однако называть это войной Японии против СССР на море все же нет оснований. Такого рода провокации происходили и на линиях, разделяющих войска ДВО и Квантунскую армию. Задача состояла в том, чтобы держать СССР в напряжении, препятствуя переброске советских военных подразделений на Западный фронт. Но это не было войной.

Советская разведка в Маньчжурии старалась следить за теми масштабными работами, которые проводились Квантунской армией. Было видно, что в 1943 году главные усилия японцев были направлены на создание прочной системы укреплений. К середине 1945 года они построили вдоль границ с СССР и Монголией 17 глубоко эшелонированных укрепленных районов. На линии в тысячу километров Квантунская армия имела около 8 тысяч долговременных сооружений[346]. Япония готовилась теперь уже не нападать, а защищать свои новые владения в Северном Китае.

Первая встреча трех лидеров «Объединенных наций» Рузвельта, Сталина и Черчилля состоялась, как известно, 28 ноября-1 декабря 1943 года в Тегеране. Главной проблемой для всех был в это время вопрос об открытии Второго фронта в Европе. Но были обсуждены и проблемы войны на Тихом океане. В статье «Обещание мирового масштаба» известный российский исследователь проблем Второй мировой войны Анатолий Кошкин писал, что именно на Тегеранской конференции состоялся первый серьезный разговор о возможных результатах разгрома Японии, в том числе и для территориальных прав и претензий СССР на Дальнем Востоке. Показательно, что инициативу такого разговора проявили западные союзники. Это был очень осторожный, «прощупывающий» разговор. Речь шла, в частности, о том, что советский флот не должен быть заперт японцами на Дальнем Востоке, а мог бы свободно действовать во всех морях и океанах. Подводя итог этому предварительному обсуждению, Черчилль заявил, что является «совершенно очевидным, что Россия должна иметь выход в теплые моря». Он особо отметил, что «управление миром должно быть сосредоточено в руках наций, которые полностью удовлетворены и не имеют никаких претензий»[347].

Это высказывание было понято Сталиным и советской делегацией как согласие на пересмотр положений Портсмутского мирного договора, по которому Россия лишилась части своей территории на Дальнем Востоке. Но и Сталин, отвечая на вопрос о его отношении к Каирской декларации США, Великобритании и Китая, в которой, в частности, отмечалось, что Япония должна быть лишена всех завоеванных и оккупированных территорий, заявил, что «русские, конечно, могли бы к этой декларации кое-что добавить, но после того, как они станут активно участвовать в военных действиях на Дальнем Востоке».

Как пишет А. Кошкин, хотя обещание Сталина в Тегеране не было сделано в общей форме и он уклонился от обсуждения вопросов конкретной координации будущих совместных операций на Дальнем Востоке, командование вооруженных сил США отнеслось к словам советского лидера с большой серьезностью. Были внесены серьезнейшие коррективы в военные планы западных союзников. Так, например, было решено отказаться от широкомасштабного наступления англо-американских войск в Юго-Восточной Азии. В своем стратегическом планировании западные союзники решили вообще исключить крупные сухопутные операции и действовать в основном силами военно-морского флота и военной авиации. Союзники исходили из предположения о том, что разгром японских войск на материке возьмет на свои плечи Советский Союз.

1944 год был годом побед союзников на всех фронтах. Вышли из войны и присоединились к антигитлеровской коалиции Италия и Финляндия, Румыния, а позже и Венгрия. Однако сопротивление, которое продолжали оказывать Германия и Япония, оказалось очень упорным, и все победы приходилось оплачивать большой кровью. «Мы захватили с довольно тяжелыми потерями остров Сайпан, — писал Сталину Ф. Рузвельт 21 июля 1944 года. — В данный момент ведем операции по захвату Гуама»[348]. «Ваше послание получил, — писал в ответ Сталин. — События на нашем фронте идут весьма быстрым темпом. Люблин, один из крупных городов Польши, занят сегодня нашими войсками, которые продолжают двигаться вперед»[349].

Поражение Японии у Марианских островов и потеря островов Сайпана и Гуама стало крупным поворотом в войне на Тихом океане. Уже в июне 1944 года американские военно-воздушные силы совершили свои первые налеты на различные цели в самой Японии, но с территории Китая. Марианские острова были более удобным плацдармом для таких налетов. К тому же в сражениях лета 1944 года Япония потеряла значительную часть своих ВМС и ВВС. Кабинет генерала Тодзио ушел в отставку, а сам генерал Тодзио был уволен в запас. Однако, несмотря на рост пацифистских настроений, война продолжалась. Никто в японских высших военных и политических кругах не помышлял еще о возможности безоговорочной капитуляции. Такие же настроения были и в ближайшем окружении Гитлера.

О возможности войны Советского Союза против Японии начальник Генерального штаба Советской Армии маршал А. М. Василевский был проинформирован еще в конце 1943 года. Окончательное решение об участии СССР в войне Сталин принял, однако, только после открытия второго фронта в Западной Европе. В своих воспоминаниях, опубликованных в 1983 году, Александр Василевский писал: «То, что мне придется ехать на Дальний Восток, я впервые узнал летом 1944 года. После окончания Белорусской операции И. В. Сталин, беседуя со мной, сказал, что мне будет поручено командование войсками Дальнего Востока в войне с милитаристской Японией. А о возможности такой войны я был осведомлен уже в конце 1943 года, когда возвратилась советская делегация во главе с И. В. Сталиным с Тегеранской конференции. Мне было тогда сообщено, что наша делегация дала союзникам принципиальное согласие помочь в войне против Японии»[350].

Весной и летом 1944 года Япония попыталась даже перейти в наступление на сухопутных фронтах — в Бирме и Китае. Она стремилась ликвидировать здесь вооруженные силы Чан Кайши и создать угрозу Индии. Однако тяжелые бои на этих фронтах кончились поражением японских армий, которые были вынуждены отступить и перейти к обороне. Тем не менее Высший совет по руководству войной принял 19 августа 1944 года решение о необходимости для Японии «сплотить воедино весь 100-миллионный народ и вселить в него решимость вести войну до победного конца»[351].

Представление о реальном соотношении сил в мире было к осени 1944 года в японских верхах полностью утрачено. Японские военные и политические лидеры не только не помышляли теперь о военных действиях против Советского Союза, но и надеялись на возможность улучшения отношений между Японией и СССР. На заседании Высшего совета было принято решение о направлении в Москву специальной миссии во главе с одним из недавних премьеров японского правительства. Предлагалась и кандидатура Мацуоко — отставные министры и премьеры оставались в Японии влиятельными людьми. Но Сталин не дал своего согласие на прием какой-либо специальной миссии из Токио. Более того, впервые за время Второй мировой войны Сталин публично назвал Японию агрессивным государством — в докладе по случаю 27-й годовщины Октябрьской революции 6 ноября 1944 года.

На следующий день в токийской тюрьме Сугамо были повешены советские разведчики немец Рихард Зорге и японец Ходзуми Одзако. Они были арестованы еще осенью 1941 года и приговорены к смертной казни в 1943 году. Но японские власти тянули с исполнением приговора.

Не имея возможности в короткие сроки восстановить и расширить свой военный флот, военное руководство Японии приняло решение увеличить производство самолетов всех типов. Но главным было решение об использовании Японией «специального оружия» — летчиков-смертников, или камикадзе. Так появились на вооружении Японии истребитель со смертником на борту и человек-торпеда. Первые атаки смертников-камикадзе нанесли американскому флоту существенный ущерб. Несмотря на это, Япония потерпела поражение в общем сражении за Филиппины. В начале 1945 года японское командование было в замешательстве, однако и теперь никто здесь не хотел ни говорить, ни думать о возможности капитуляции. Иные настроения и планы преобладали в Москве, Вашингтоне и Лондоне. Надо было готовиться к решению проблем послевоенного устройства мира.

Крымская конференция глав трех держав

События 1944 года на всех фронтах Второй мировой войны были столь значительными, что еще в сентябре 1944 года на разных уровнях власти в главных странах антигитлеровской коалиции возник вопрос о проведении новой встречи глав трех держав — по образцу Тегеранской конференции. Обсуждалось и место такой встречи, на этот счет были разные предложения, но Сталин уже во время предварительных обсуждений сказал, что он не может в ближайшие месяцы покинуть территорию страны.