Братья Стругацкие - Дмитрий Володихин

Вот ремарка Мытарина, содержащая предостережение: «Напоминаю: действие происходит в самом начале тридцатых (курсив наш. — Д. В., Г. П.). Вот-вот появится печально знаменитое постановление Академии педнаук о слиянии системы лицеев с системой ППУ, в результате чего долгосрочная правительственная программа создания современной базы подготовки педагогических кадров высшей квалификации окажется подорванной. Глухая подспудная борьба, имевшая целью уничтожение системы лицеев, шла с конца двадцатых годов. Основное обвинение против лицеев: они противоречат социалистической демократии, ибо готовят преподавательскую элиту. По сути дела, антидемократическим объявлялся сам принцип зачисления в лицеи — принцип отбора детей с достаточно ярко выраженными задатками, обещающими — с известной долей вероятности — развернуться в педагогический талант». Глухая подспудная борьба с интеллектуальной элитой 20-х, закончившаяся ее разгромом в 30-х, — это ли не намек на возможность явления нового Сталина?.. Думается, Стругацкие вежливо сообщают своим читателям: при любых, даже самых мягких и медленных путях либерализации могут происходить срывы «большого делания». Так будьте готовы ежедневно и ежечасно…

15

Над пьесой «Жиды города Питера, или Невеселые беседы при свечах» Стругацкие работали с конца 1988 года. И завершили текст весной 1990-го. Время выдалось такое, что у опальных со времен раннего Брежнева писателей буквально рвали из рук давние тексты, по старым правилам игры — в принципе «непечатные». Слишком многое в этой жизни приходит к нам слишком поздно… Да, конечно, Он лучше нас знает, что нам нужно. Но именно сейчас, именно сейчас, когда появилась возможность работать над тем, что еще вчера автоматически оказывалось под запретом, — навалились болезни, внутренняя глубокая усталость…

И все-таки братья Стругацкие пишут новую вещь.

Откровенно злободневную. Откровенно ожидаемую.

Ее, конечно, понесли по всей стране. Она появилась в сентябрьском номере «Невы», несколько театров разом поставили ее на сцене. Скоро вышла и телепередача, включавшая эпизоды из пьесы.

Впоследствии Борис Натанович называл «Жидов города Питера» в числе любимых вещей братьев Стругацких. Но в одном ли ее фантастическом успехе дело?

Пьеса создавалась в странном колеблющемся мире «перестройки».

Сегодня уже начали забывать о том, какие мысли и чувства волновали людей, присутствовавших при закате «страны советов». Многим ныне кажется, что путь от восшествия на престол М. С. Горбачева до распада СССР был заранее предопределен. Однако сами «участники процесса» видели целый букет альтернатив стремительному краху Империи.

То были годы, когда жизнь общества напоминала чуть ли не дискотеку со светомузыкой. И мастер света обрушивал на социум то полную тьму, то пляски теней, то крупноячеистую сеть света-тьмы, напоминавшую зарешеченные окна тюрем, то слепил глаза пучками алого, то засыпал каскадами мелких звезд, с необыкновенной быстротой рождавшихся и умиравших. Всё обретало неверные, зыбкие очертания, всё стремилось обернуться хоть чуть-чуть не тем, чем являлось на самом деле, всё вертелось и подпрыгивало в суетливом танце масок. И никто не мог предугадать, «какая в финале прибудет мораль». Не напрасно один из персонажей пьесы цитирует присказку, ходившую тогда по улицам и квартирам: «Товарищ, знай, пройдет она, эпоха безудержной гласности, и Комитет госбезопасности припомнит наши имена!» 13 мая 1988 года «Советская Россия» опубликовала письмо Нины Андреевой «Не могу поступиться принципами». Пронизанное идеалами советской эпохи, оно многих навело на мысли о скором сворачивании «перестройки». Мол, раз такое публикуют в центральной прессе, надо понимать: сигнал дан! Всё повернется на «как было».

А Стругацкие не хотели возврата на прежние рельсы, то есть полной реставрации социалистической Империи. Они еще за два десятилетия до обрушения СССР наводили читателей на мысль — раздробить бы эту Империю, и только тогда на ее месте появится что-нибудь лучше, чище, разумнее; а пока «система» жива, она всякую попытку верховой реформы приведет к развороту на попятный. Еще в «Улитке на склоне»!

Они давно звали драться, давать сдачи, отстаивать идеалы…

Не выходило. Тогда «Оттепель» свернулась.

«Драться» стало означать — бодаться с системой за поля свободы. Без особой надежды на серьезные перемены.

И тут вдруг — штормовое предупреждение! Не помочь ли шторму смыть всё это?

Опять появилось настроение — драться. Всерьез. На полную катушку. Опять Стругацкие вступали в созвучное им время. На рассвете 80-х им казалось, что для новой «оттепели» нет никакой почвы, ни малейших признаков. И вдруг — такое!

Конечно, вступая в новую «оттепель», ставшую затем могилой СССР, они очень хорошо помнили, что прежнюю, ту, наполнившую звонкими смыслами их молодость, они уже пережили на четверть столетия. Аркадий Натанович из осени 1986-го: «А что такое мы сегодня?.. Аркадию Стругацкому 61 год. У него ишемическая болезнь, ни единого зуба во рту… и он испытывает сильную усталость… Борису Стругацкому 53 года. Он пережил инфаркт, и у него вырезали желчный пузырь…» Старшему брату оставались считаные годы жизни.

И вот у них появляется возможность ударить еще раз, как следует. Вложиться в удар, укрепляя слабые сердца, наполняя бодростью и дерзостью тех, кто уже подумывает о серьезных делах. Кровь наполнилась сумасшедшей силой молодости. Кровь потекла по артериям и венам быстрее прежнего. Кровь звала на бой.

И они высказались наконец открыто. Благо время позволяло говорить прямо, без эзопова языка, публиковать то, чего раньше никто не разрешил бы печатать. В итоге родилась вещь, до отказа наполненная политической публицистикой. Чистое «художество» занимает в ней весьма скромное место. Но публицистика сделана столь основательно, что пьеса раз за разом проходит процедуру воскрешения, как только российское правительство начинает склоняться к державности, имперским идеалам, национальному романтизму. Сеть публицистики сплетена опытной рукой, а потому она не распалась на отдельные нити с исчезновением перестроечной «злобы дня».

16

Однажды вечером питерская интеллигентная семья старшего поколения да друг семьи (того же возраста) обсуждают у телевизора политические страсти. Вдруг пропадает свет и появляется некий «черный человек» в «блестящем мокром плаще до пят с мокрым блестящим капюшоном». От имени некой Спецкомендатуры СА он передает главе семьи повестку. А в ней сказано: «Богачи города Питера! Все богачи города Питера и окрестностей должны явиться сегодня, двенадцатого января, к восьми часам утра на площадь перед СКК имени Ленина. Иметь с собой документы, сберегательные книжки и одну смену белья. Наличные деньги, драгоценности и валюту оставить дома в отдельном пакете с надлежащей описью. Богачи, не подчинившиеся данному распоряжению, будут репрессированы…» Затем друзья главы семьи и его старший сын получают аналогичные уведомления, начинающиеся со слов: «Жиды города Питера!» или: «Дармоеды города Питера!» и т. п.