Око Силы. Третья трилогия. 1991–1992 годы - Андрей Валентинов

Народу в зале прибавилось. Люди в форме уже не бегали, а выстроились вдоль стен, держа оружие наизготовку. Тут же находились несколько человек в белых халатах, которые о чем-то нервно переговаривались, бросая взгляды то на скантр, то на входную дверь. Фрола все еще не замечали. Он не спеша подобрался к самой сфере и встал на подставку. Скантр был теперь совсем рядом, и дхара окутало вязкое тепло, от которого занемели руки и пересохло горло. Внезапно дхар почувствовал, что кто-то на него смотрит. Он понимал, что каждая секунда на счету, но не удержался и посмотрел назад.

Возле входа в зал стоял человек в халате, но не белом, а черном. В руках он держал что-то светящееся, похожее на раскаленную металлическую трубку. Фрол не видел его лица, но ощущал тяжелый ненавидящий взгляд. Сомнений не было – этот, в черном халате, видел его. Светящаяся трубка вздрогнула, человек что-то крикнул, обращаясь к людям в пятнистой форме…

Фроат не стал больше ждать. Повернувшись лицом к ослепительно сияющему кристаллу, он выхватил из ножен Черный меч. Сзади ударила автоматная очередь, но Фроат, ничего не слыша, не отрывая глаз, глядел на переливающееся внутри скантра пламя. Скантр казался живым существом, другом, попавшим в плен, и Фроату в который раз захотелось спасти это маленькое чудо, но он понимал, что сделать это невозможно. Слишком многое зависело от того, сможет ли он погасить переливающееся в кристалле пламя.

– Прости, – тихо произнес дхар, словно скантр мог его услышать, и в ту же секунду Черный меч обрушился прямо между двумя металлическим кольцами, туда, где под полированной поверхностью бушевал бесшумный огонь. Руку пронзила боль, в глаза ударил фонтан пламени, послышался страшный нечеловеческий крик…

Несколько секунд Фроат стоял неподвижно, боясь пошевелиться. Рука, державшая меч, онемела, по телу пробегали волны боли, а вокруг была кромешная тьма.

– Гэгхэн! – вдруг услыхал он чей-то далекий голос. – Гэгхэн…

Темнота исчезла, и перед глазами синим светом заиграл светящийся кристалл Ирга-Арха. Фроат понял, что по-прежнему стоит в центре святилища, его левая рука все еще лежит в углублении камня, а правая держит вытащенный из ножен меч.

Он вновь ощутил свое тело, почувствовал, как в легкие вливается воздух. По коже заструилось тепло, рука, лежащая на камне, показалась тяжелой, словно вылитой из свинца. Фрол взглянул на меч и увидел, что на ровном лезвии теперь появились глубокие зазубрины. Только это подсказывало, что все виденное не сон.

Дхар оглянулся – за черным кругом базальтовых глыб за ним по-прежнему наблюдали десятки темных фигур. Вдали горел костер. Фрол прикинул, сколько могло пройти времени, взглянул на Луну и понял, что белый диск находится почти там же, разве что немного опустившись в сторону темнеющего вдали горного хребта. Все случившееся заняло едва ли больше часа.

– Но… но я сделал это? – неуверенно прошептал он. – Я же видел…

– Сделал…

Дхар так и не понял, откуда пришел ответ. Он вздохнул, опустил занемевшую левую руку, и в ту же секунду Ирга-Арх погас, превратившись в мертвую немую глыбу. Дхар оглянулся и неуверенным движением вложил в ножны ставший вдруг необыкновенно тяжелым меч.

– Ну все, елы! Все…

Он ждал, что к нему подойдут, но вокруг было по-прежнему пусто. Фрол вспомнил, что никто не может войти внутрь Дхори Арха, пока гэгхэн стоит у Синего Камня. Дхар усмехнулся и, тяжело ступая, медленно направился к выходу.

Его сразу же подхватили. Чьи-то руки поддержали за плечи, кто-то помог присесть на заранее принесенный обрубок дерева, перед глазами мелькали знакомые лица Вара и его сыновей, у губ оказалась фляга с водой… Все это доходило до Фрола как сквозь толстое стекло. Навалилась усталость, в висках стучала кровь, а во рту чувствовался неприятный железистый привкус. Дхар хотел что-то сказать, но язык не слушался, и он лишь махнул рукой и внезапно увидел, что высохшая старая трава оказалась почему-то возле самого лица…

Когда Фрол пришел в себя, то понял, что лежит на срубленных еловых ветках, рядом горит костер, а у него сидят, о чем-то негромко переговариваясь, старый Вар и Асх Шендерович. Увидев, что Фрол открыл глаза, оба замолчали. Дхар глубоко вздохнул, с облегчением почувствовав, что усталость прошла, сердце бьется спокойно и ровно.

– Как вы себя чувствуете, Фрол Афанасьевич? – после минутного молчания осведомился Асх.

– Я? – удивился Фроат. – Да вроде нормально. Сколько сейчас времени?

Вар развел руками – часов у него не было. Фрол поднес циферблат к глазам, отблеск костра высветил цифры.

– Вы были без сознания часа два, – заметил Шендерович. – Мы уже начали волноваться.

– Да нет, елы, все в порядке!

Фрол легко вскочил и оглянулся. Ночь еще не ушла, хотя Луна склонилась уже совсем низко, а небо на востоке начинало бледнеть. Вокруг, возле палаток и у костра, сидели дхары. Никто не спал, слышался негромкий гул голосов.

– Мы хотели устроить праздник, – негромко проговорил Вар, – но решили подождать, пока тебе станет лучше, гэгхэн.

– Праздник? – удивился Фроат. – Да какой еще праздник, ей-богу!…

– Воля твоя, гэгхэн. Эта ночь и без того войдет в наши предания. Дхори Арх вновь ожил…

– Да, – заспешил дхар, – я не успел вам рассказать. Я нашел скантр…

– Мы видели! – возбужденно перебил Асх. – Мы все видели, Фрол Афанасьевич! Когда вы взмахнули мечом, на камне вдруг появился какой-то светящийся цилиндр. Потом была вспышка… Знаете, я до самого конца не верил, и, признаюсь, посрамлен. Значит вы его уничтожили?

– Вроде, – без всякой гордости согласился Фроат. – Жалко, елы! Зато теперь шиш с маслом князю Семену вместо автоматов! Правильно?

– Да, – сурово кивнул Вар. – Так и должно было случиться, эннор-гэгхэн!

– А у них есть другие возможности? – поинтересовался Асх. – Вы что-то говорили о Крыме?

– Что-то есть, – согласился Фрол. – Это еще надо, елы, узнать.

– В этом может помочь Дхори Арх, – кивнул старик. – Но не спеши, Фроат, все это надо обдумать.

Дхар кивнул. Думать о загадочном Филиале совершенно не хотелось. Он накинул плащ – предрассветный холод уже чувствовался – и неторопливо направился к Дхори Арху. Никто не пошел за ним, дхары остались на месте, провожая гэгхэна долгими взглядами. Это было неприятно, и Фроат поспешил отойти подальше. Поднявшись на невысокий бугор, он огляделся. На востоке неторопливо росло белесое пятно, предвестник близкого утра, луна уже скрылась за горой, на склонах стояла тишина. Вдруг уши резанул собачий лай. Фрол поглядел в сторону лагеря и увидел горящий среди предрассветной мглы свет прожекторов. Лагерь-призрак продолжал свое страшное бытие.

Фрол вспомнил рассказ о проклятии и быстро зашагал обратно. Вар, его сыновья и Асх сидели у костра, молча глядя на догорающий огонь.

– Эд-эрх Вар, – обратился к старику Фрол. Тот поднял голову, и Фроат, не найдя слов, указал на поднимавшееся над лагерем зарево.

– Да, – понял его тот. – Для них ничего не изменилось.

– Но ведь Дхори Арх восстановлен, – удивился Фрол. – Проклятие снято!

– Нет! Такое проклятие может снять только гэгхэн.

– Фрол Афанасьевич! – вмешался Асх. – Нашли кого жалеть! Это ведь «сталинские соколы»! Поделом им!..

– Но там ведь и зэки были. Не одна сотня! – напомнил Фроат.

– Они вместе ломали Дхори Арх, – возразил молчавший до этого Рох. – Не нам спорить с волей Высокого Неба.

– Конечно! – поддержал его Шендерович. – Небось, там были всякие большевики с дореволюционным стажем, отважные чекисты… Этот ад они заработали!

– Ага, – кивнул Фрол. – И кто ж ты такой, Александр, чтобы их судить? А еще демократ!.. Что я должен сделать, эд-эрх Вар?

Старик поморщился:

– Ты должен сказать, что снимаешь с них проклятие, гэгхэн. Но не знаю, стоит ли прощать наших врагов.

– Они мертвы, – Фроат отвернулся. – Они уже получили свой ад…

Дхар быстро зашагал к горящему огнями лагерю. Почему-то подумалось, что Варфоломей Кириллович на его месте поступил бы именно так.

…Возле закрытых ворот по-прежнему стоял часовой. Фрол сочувственно кивнул парню, поглядел на ощетинившуюся «колючкой» ограду. Что и как говорить, дхар не имел ни малейшего понятия. Да и послушает ли его сила, приковавшая мертвецов к поруганной ими земле?

– Вот чего, – вздохнул Фрол. – Слушайте меня, мужики!

Он понял, что говорит еле слышно и хотел повторить, но вдруг почувствовал, что все вокруг смолкло. Тишина казалась звенящей, страшной.

– Меня зовут Фрол Афанасьевич Соломатин, – дхар повысил голос. – По-дхарски, значит, Фроат, сын Астфана, сейчас я у дхаров вроде как главный. Объяснять ничего не стану, сами давно, елы, поняли!

Над лагерем пронесся тяжелый вздох.

– С живыми вами я бы иначе поговорил. Чего мы, дхары, вам плохого, сделали, а? Только чего уж теперь!..