Могила для 500000 солдат - Пьер Гийота

— Летим в Экбатан и вернемся сюда с подкреплением.

— Правительству не нужен разрушенный город. Останемся. По крайней мере, умрем достойно.

Три самолета отрываются от группы, пикируют на аэродром, стреляют, но мощный и точный огонь укрывшихся повстанцев прошивает кабины, два самолета вспыхивают и падают в болото, фюзеляж громоздится на фюзеляж, обгоревший летчик выбирается из кучи железа, скользит по крылу, поднятый элерон срезает ему голову. Третий подбитый самолет падает, вращаясь, на землю, срезает верхушки эвкалиптовой рощи на берегу реки и, шипя, погружается в мертвую воду, тут же смыкающуюся над раскаленным корпусом…

На земле повстанцы кричат, обнимаются, кусают руки; солдаты тащат корзины с булочками, украденными в офицерской столовой. Повстанцы разбредаются по городу, они убивают в тюрьме либеральных политиков, те стонут, подняв руки, пытаются выразить революционную солидарность, бросаются к повстанцам, чтобы обнять их.

Но Бежа приказал убить всех колонистов, кроме губернатора, тот должен сам покончить с собой. Убив Иллитана за излишнюю мягкость, Бежа хочет править бедняками, его интересует только толпа. Он разрушит все виллы Энаменаса, отнимет детей у матерей, уничтожит институты брака, семьи, частной собственности. Он бросит свою свору на баррикады Титов Велеса.

Он садится в кабинете губернатора, кладет ноги на стол, стряхнув с него пепел; два повстанца с винтовками в руках, стоящие у двери, привстав на носки, выглядывают в окна лестничной площадки.

Подростки Энаменаса под предводительством Сен-Галла собираются в Королевском дворце; Сен-Галл ударом ноги убивает старую привратницу, заваливает ее труп хламом; все собираются в подвале, считают винтовки и гранаты; Сен-Галл, собрав в небольшом погребе военный совет, предлагает убить самых слабых; члены совета выходят, Сен-Галл выбирает жертвы, его лейтенанты хватают их, сгоняют в центральный коридор к лестнице, целятся, стреляют, мальчики падают, сползают по перилам лестницы, девушки с криком бросаются к ним.

Сен-Галл приказывает собраться под главным фасадом, он берет девушек за руки, тянет их за собой; как только мальчики закрывают двери коридора, крысы вылезают из своих нор, из тряпок, из старых порванных матрасов, прыгают на тела, грызут горла умирающих; одна крыса ставит лапу на раскаленную гильзу; она кричит, крутится, подняв трясущуюся лапу. Сен-Галл ставит своих мальчиков к окнам и отдушинам; Фабиана, одной рукой обняв его за талию, другой гладит его волосы; Сен-Галл между приказами сжимает ее в объятиях:

— Сегодня вечером я покину дворец, я пойду в Рисвик, один.

— Фели наверняка убили твою родню. Окровавленные трупы их детей плавают на наших пляжах; от Рисвика до Лутракиона песок на берегу залит кровью.

— Пьержинский, принимай командование. Я вернусь перед рассветом.

Едва стемнело, Сен-Галл выбрался из дворца; он бежит к морю, у схода на пляж лежат пары, их ноги и руки испачканы кровью и спермой, блестящей в лунном свете; в полночь он входит в сад вокруг виллы; в холле его нога скользит в луже крови, он поднимается по мраморной лестнице, по площадке первого этажа пробегает тень, Сен-Галл стреляет, тень падает, Сен-Галл подходит, спотыкается о трепещущее тело, наклоняется, струйка теплой крови стекает ему на ногу, он поворачивает голову, потом все тело мальчика, сжимающего в руке серебряный подсвечник, Сен-Галл бьет его рукояткой пистолета по голове, сталкивает по ступеням вниз, входит в вестибюль, открывает дверь комнаты, входит, выключатель вырван с проводами, Сен-Галл подходит к кровати, отдергивает шторы; сестра его отца, которую подростки Энаменаса называют Родня, лежит на скомканных простынях, ее рука стиснута натянутым балдахином, Сен-Галл тянет ее за эту руку, она падает на окровавленные простыни, Сен-Галл задирает ее платье, разбитое влагалище исполосовано следами ногтей и зубов. Сен-Галл подходит к окну: внизу лежит освещенный лунными лучами пустынный порт, волны раскачивают причальные кольца; богатая и праздная Родня построила порт и Целый город вокруг него на прибрежных холмах, с бассейнами и складами; но ее приказчики и рабы напрасно возводили дома на пустынном взморье, напрасно она сама писала торговцам и поставщикам с острова и заграничным: только одна семья из пустыни Гилдо под Тилисси согласилась жить в Рисвике. Ее поселили в самом красивом доме, каждое утро рабы приносили туда фрукты, вино и приготовленные яства, их дети приходили играть с собаками и обезьянами Родни. Но однажды утром семья, снедаемая тоской по родным местам, исчезла. Родня навеки заперлась за высокими стенами виллы; однажды зимой, за пять лет до начала восстания, мэр Энаменаса прислал ей двух маленьких флейтистов, она послушала их, а потом велела переломать им ноги, в отместку столице за свой заброшенный порт. Однако она привязалась к своему племяннику, часто привозила его Рисвик, забавлялась с ним днем, а вечером отсылала обратно в Экбатан, обласканного и закормленного сладостями; однажды она увидела, что он подрос, кровь ударила ей в голову, она оставила его на обед, на ночь и лишила его невинности. Мальчик больше не приезжал, но присылал ей письма, рисунки, стихи и глиняные статуэтки.

Сен-Галл садится перед секретером, створки которого блестят в лунном свете, открывает ящики, разворачивает пакет, обвернутый золотистой нитью, пробегает глазами страницу, встает, подставляет листок под лунные лучи, облокачивается на край окна: «…моим рабам — кнут. Моему племяннику за утраченную девственность — мои оранжереи в Лутракионе, чтобы он выгуливал в их аромате свое потное дрожащее тело… мои приказчики сами будут частью завещания…»

Сен-Галл сворачивает бумагу, кладет в карман, выходит из комнаты; на лестнице он спотыкается, позабыв о лежащем теле мальчика, ударяется подбородком о мраморную ступень, крошит зубы, выплевывает их с кровью, выходит в сад, гладит верхушку самшита, наклоняется над большим цветком: «Это лилия», пьет росу с его дрожащих лепестков. На заре он бежит между кустами у дворца, входит по главной лестнице; все мальчики и девушки убиты на своих местах; Сен-Галл, задыхаясь, проходит на носках между опрокинутыми, стоящим на коленях телами, повернувшими головы к восходу, роса на их лицах, на их нетронутых одеждах смешалась с кровью. Сен-Галл не осмеливается дотронуться до неподвижных тел, до ресниц над еще блестящими глазами, до бледных губ и волос, примятых руками убийц; Сен-Галл спускается, садится на свой мотоцикл, едет к Энаменасу мимо груд голых истерзанных трупов; собаки, грызущие их, кидаются на голые ноги Сен-Галла, его плечи пробирает холод, соски приклеились кровью к сырой от росы и пота рубашке; обезьяны, точно во время эпидемии, спустившиеся с гор, группами шныряют по улице, их влажная шерсть позолочена зарей, у них в лапах — женские ленты и волосы, они расступаются перед мотоциклом, протягивают лапы, трясут головами, царапают когтями плечи Сен-Галла; солнце печет его спину, сиденье и бензобак обжигают его ляжки и смятый под легкими шортами член; Сен-Галл останавливает мотоцикл, гладит по голове урчащую обезьяну, трогается с места, наезжает колесом на обезьянью лапу, обезьяна машет кулаком, берет лапу в ладонь, раздвигает пальцы, трет фаланги, ставит лапу на землю, кричит, скребет щеки, снова берет отдавленную лапу, садится, прислонившись к стене, лижет ступню; Сен-Галл останавливает мотоцикл перед своим домом; цветы и беседки в саду сожжены, на лестнице лежит голый труп его отца, горло перерезано, оторванная голова лежит у плеч, ноги застряли в розовом кусте под балюстрадой, член задран на живот; Сен-Галл оставляет мотоцикл, наклоняется, берет труп за плечи, волочит его к подножью лестницы, берет голову и относит ее в разграбленный салон, ставит на полку секретера, ложится на шкуру белого медведя, поворачивается на бок, кладет под голову ладонь и засыпает.

Бежа, спавший на постели Сержа под охраной десяти повстанцев, просыпается, встает, принимает душ, бреется бритвой Сержа, причесывается его гребнем; он обходит комнату, гладит листья винограда за окном; он расшвыривает книги и пластинки, стоящие в книжном шкафу, включает проигрыватель, двигает рычажок, сгибает его, вырывает, бросает на пол и давит каблуком. Он спускается в сад, садится на мраморную скамейку, возвышающуюся над городом и портом, охранники идут за ним. Он видит пустынные улицы и проспекты, выходящие к морю, только несколько детей купаются в синей воде, в мокрых плавках они вылезают на камни у мола и ловят крабов, просовывая ладони в щели.

Бежа опускает голову, смотрит на нижний город; улочки, залитые росой и солнцем, полнятся тенями обезьян и людей, но ни одного голоса не доносится из этого идущего, прыгающего, совокупляющегося сонмища; повстанец наклоняется к Беже:

— Один ученый говорит, что этой ночью он видел огромную волну над островом Ланнилис, что лежит напротив порта, а под Элё тряслась земля.