Драконы во гневе - Майкл Стэкпол

Неужели Нефри-кеш предполагал использовать хогунов в качестве смертников? Принц посмотрел на север — туда, где находился город. Разрушенные стены и башни пылали ярким огнем, освещая городские жилища, окружавшие внутренний, старый город. Неужели он пытается сказать мне, что нас ждет еще немало подобных сюрпризов на пути?

Подобная перспектива заставила Адроганса содрогнуться. Пфас, встав за его спиной, взирал на Сварскую:

— Думаешь, это предупреждение, не так ли?

— Это можно понять как-то иначе, дядя?

Старец кивнул:

— Собака, что лает громче, — драться не желает.

Секунду подумав, Адроганс утвердительно кивнул:

— Даже если взрывчатка сработала бы, потери были бы не настолько серьезными, чтобы позволить его армии победить. И если с помощью взрывпакетов он надеялся выиграть сражение, то их целью были отряды, разместившиеся на мосту. Ты прав. Он явно ведет какую-то другую игру — и мне она неизвестна.

Жускский шаман презрительно фыркнул:

— Да он просто дурак, если играет в игры, в то время как мы ведем войну.

— Конечно, но возможно, перед ним стоит цель посерьезнее.

— Это заставит тебя отказаться от своей?

Адроганс улыбнулся и положил руку на плечо Пфаса:

— Нет, но если бы я знал о его цели, то мы могли бы заполучить и ее.

— Простите меня, генерал, нужно передать по арканслате сообщение о ходе сражения в Лакаслин, — маг отдал Адрогансу кусочек пергамента и вызвал поток света, чтобы тот смог прочесть его. — Это подойдет, сэр?

Генерал Джераны медленно кивнул:

— Оно сгодится для моего личного архива. Сотрите все упоминания о взрывпакетах. И сообщите всем воинам на поле боя, что нас ждет победа. И пусть не беспокоятся о потерях.

— Но, сэр, предупредить остальных о взрывчатке…

— Знаю-знаю, но у врага не вышло применить здесь, и вполне возможно, они не воспользуются ими снова, — Адроганс обратился к магу, — если мы допустим распространение слухов о страшных событиях, которые, может, никогда больше не произойдут, тем самым мы только поможем армии Авролана. А я не собираюсь помогать врагу.

— Да, сэр, — маг поклонился и вышел.

Пфас улыбнулся:

— Ты, кажется, догадался о его цели?

— Не совсем, но мы оба сошлись на мысли, что Нефри-кеш пытался что-то сообщить. И мне кажется, что послание предназначалось лично мне, — он поскреб шрам над правым глазом, — по сути, для любого другого оно ничего не значит, но я должен понять, в чем дело.

ГЛАВА 56

Уилл прекрасно понимал, что перехватить караваны с провизией будет не так-то просто. Армии Кайтрин нужно подкрепление и свежие силы, а значит, на юг отправится немалое число солдат и оружия. Одних служивших ей тварей, да и их хозяев, было гораздо больше, чем солдат в отряде налетчиков. Если бы, например, он решил ограбить караван торговцев драгоценными камнями, то он бы предпочел иметь лучшее соотношение сил. Ну и чтобы все происходило на его территории.

Опыт Ворона и Резолюта, накопленный в бесчисленных схватках и погонях, помноженный на знание местности всадниками из Королевского Эскадрона Мурозо, обеспечивал им преимущество. В тактике они были крайне изобретательны: валили деревья на дорогах, по которым привыкли ходить авроланы, а то и меняли небольшие указатели на камнях, отчего повозки с провизией и боеприпасами отправлялись куда-то в другую сторону.

Ворон и Резолют установили определенные правила, как следует действовать в случае нападения врага из засады. Главной мишенью всегда были маги, и цель стрелков — будь то лучники или драконеттчики — уничтожить их. Следующими на прицеле были всевозможные твари. Если некому будет тащить сани, то провизию или боеприпасы доставить не получится. Когда им удавалось отрезать часть каравана с запасами, то все, что было в повозках, они, конечно же, забирали себе. То что не удавалось взять с собой, они сжигали.

Еще с первой осады крепости Дракона Ворон знал, сколь разрушительным может быть горящий фургон с порохом внутри.

Вследствие чего чаще всего мишенью стрел с горящими наконечниками становились повозки с боеприпасами. А когда лучник попадал в цель, все бежали в укрытие.

Вместе они спланировали даже нападение из засады, продумали запасные варианты и пути отступления, которые усложнили бы преследование. Первые же выстрелы из драконетт уничтожали погонщиков на санях и магов, после с противоположной стороны открывали огонь лучники, целясь в животных. И когда солдаты, призванные охранять караван, бросались в атаку, то тем самым они подставляли сами себя под обстрел.

За шесть дней налетчики обхитрили уже четыре группы повозок — две из них были частью каравана, попавшего в снежную бурю и растянувшегося по дороге. Им удалось напасть на одну из них, когда ее командир решил разбить на ночь лагерь. От той вылазки у Уилла до сих пор мороз по коже.

Эта часть каравана была самой важной, поэтому неприятель решил дождаться следующей группы. По правде говоря, снег повалил такой сильный, что передвигаться было бы весьма сложно. Вражеский командир выбрал пристанище у подножия холмов так, чтобы погонщики смогли укрыться от ветра. Из-за особенностей местности им пришлось растянуть лагерь, так что дозорные в одном конце лагеря не слышали и не видели находившихся на другом конце.

Пока враг устраивался на ночлег, Резолют и все остальные внимательно изучали расстановку сил. Они подметили, кто и где спит, а также наиболее важные повозки. Эта часть каравана практически не везла пороха. Поэтому было решено не взрывать его, а унести с собой как можно больше и пополнить, тем самым, свои запасы.

Хотя в обычной жизни бормокины — ночные жители, они были сильно вымотаны долгой и тяжелой дорогой на юг. Шторм пришелся как нельзя кстати, чтобы устроить передышку. И даже если бы завывания ветра не помогли налетчикам подкрасться незаметно, то это сделал бы резкий, похожий на рычание храп бормокинов.

Уилл вспомнил тот момент, когда Резолют бесшумно подполз к бормокину из первого отряда дозорных. Тот даже не почувствовал его приближения. Воркэльф двигался против ветра, тем самым не давая твари почуять свой запах. А затем внезапно схватил бормокина и крепко сжал ему морду. В следующую секунду Резолют быстрым движением острого лезвия перерезал ему горло.

Несмотря на то что наполовину состоял из металла, Саллитт Хокинс без единого звука подрался к следующему стражнику. Уловив запах свежей крови, бормокин обернулся и буквально уперся в механоида. Последний без промедлений обхватил тварь за шею и прижал спиной к бедру. Затем Саллитт резко дернул тварь за голову, тело бормокина обмякло и сползло на землю.

Уилл мотался за ним всю ночь. Они блуждали по лагерю, словно отряд приведений. Со стражей они справились довольно быстро, удар ножом или ловкий захват срабатывали на ура. Не повезло и тем несчастным, что среди ночи побрели куда-то в поисках воды или справить нужду. Резолют порезал палатку их главаря и запустил тому прямо в грудь одну из своих звездочек.

Пока налетчики продвигались все глубже в лагерь, Уилл вместе со своим напарником отправился грабить сани с порохом. Без шума и пыли справившись со своей задачей, они поспешили к месту, где их ждали Ворон и Королевский Эскадрон. Уилл встал рядом с Вороном, но не сказал ему ни слова. Наконец подтянулись остальные. Резолют пришел вместе с последними отрядами.

Ворон посмотрел на него и тихо шепнул:

— Обошлось без скальпов?

Воркэльф на мгновение улыбнулся:

— Я снимаю их только с солдат.

Его слова запали в душу Уилла и охладили пыл. Глубоко внутри он понимал, что эти бормокины были так же важны для Кайтрин, как и те, что были отправлены на передовую. Без подкрепления ее армия остановится. Без провизии они умрут от голода. Без пороха они не смогу взрывать городские стены. Каждый бормокин, убитый ими сегодня, грозит гибелью нескольким солдатам.

Но факт оставался фактом, большинство бормокинов в лагере не были солдатами. Некоторые были слишком стары, другие — слишком молоды, часть вообще были туговаты на голову, лишь нескольких можно было назвать воинами. Нет никаких сомнений, что, дай им в руки нож, они смогут постоять за себя, но их не учили убивать. Они едва ли напоминали тех, с кем ему приходилось сражаться раньше, и убийство этих бормокинов больше походило на резню.

Да, часть смертей была необходима. Но когда приходилось судить других, Уилл чувствовал себя не совсем в своей тарелке. И тот факт, что Кайтрин решила, что он должен умереть, казался ему недостаточным оправданием. Это не давало ему права решать судьбы других. Но ведь убив их, он не позволил ей убить себя и своих друзей. То есть все это можно считать самообороной. Однако самооборона как-то совсем не клеилась с атмосферой славы на поле битвы.