В Россию с любовью - Сергей Анатольевич Кусков
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
На такое она раскрыла рот, но не смогла ничего сказать.
— И вообще, ты меня со стороны видела? — закончил я. — Я, вот, на себя из зеркала смотрел. Так что тёть Насть, не ломай кайф, а? Дай хоть сегодня расслабиться?
— Хорошо. Но не забывайся, — поняв, что не надавила, не справилась, просто погрозила пальцем. — Сегодня всегда проходит, и наступает завтра.
— Понял, не дурак! — козырнул ей. — Дурак бы не понял.
— Верю в тебя.
А это уже серьёзно. И я не собирался её подводить. С такими надо дружить. Вот, отец мой с нею дружил (если он отец).
Отошла.
— Вот, наставница подтвердит. Она с ним вместе служила! — А это я снова подошёл к микрофону.
Горлица обернулась и бросила ТАКОЙ взгляд… Но нет, не убьёт. Теперь она не просто абстрактная наставница не пойми чего. Теперь между нами общая тайна, а это очень сильно сближает людей.
— С нами тоже парень один служил! — голос слева.
— И у нас, в соседней роте. Двое…
— А я слышала, что в сто тридцать третьей дивизии… — Ещё голос.
Я заулыбался. И это прокатило. Что ж, продолжаем концерт по заявкам.
— Гимн ВДВ, они же воздушно-десантные войска. — Я решил перейти к тяжёлой артиллерии и снял с плеча акустику. Обернулся к парню, так и сидящему за ударными
— Братишка, подсобишь?
— Не вопрос! — подобрался парень.
Смотри, надо забацать такой рисунок: дзынь-бум-дзынь-бум…
Своими словами, как мог, описал его партию. В общем не так и сложно, в моём варианте задействован только малый, бочка и тарелки. Парень с третьей попытки пробил как надо, я кивнул.
— Я начну, а ты подстройся, gut?
— Чё? А, ну да, понял. — Кивок.
— Отлично. — Под грозным взглядом, но не сделавшей попытки помешать гитаристки надел электрическую малышку. Провёл пальцем по её струнам. Эту, видно, по прибору настроили — звук почти верный, но подстраивать не буду — сойдёт. Да, в целом тут серьёзнее звучание, чем на акустике. Но отнюдь не металлическое, «романтическое». И пока как изменить тренд не знал. Ну да и бог с ним, и так смогём.
Проблема одна, эта моя партия тянула на соло, а не ритм. А главная в исполнении партия именно у ритма — он задаёт темп и как бы направляет партии остальных инструментов. Соло-гитара звучит красивее, в смысле круче, но она лишь оттеняет общий рисунок исполнения, раскрашивает в краски то, что задаёт ритм-гитара, а ритм — это отставленная в сторону акустика. И у меня не четыре руки и не две головы, к сожалению. Эх, где наша не пропадала, буду что-то рожать на ходу.
…И в принципе получилось! Ибо парнишка вступил где надо, и, к его чести, оказался достаточно подкованным, чтобы вставлять в рисунок ещё и том с тарелкой. А два инструмента это уже два, уже красиво. Погнали:
Опять под сердцем рёв турбин, проверен ствол и магазин.
С тобой стена плечей и спин парней-мужчин.
Мы выполнять летим приказ, никто конечно, кроме нас
В любое время и погоду, день и час —
Мы настоящие и в профиль и в анфас!
Тут пришла ещё одна подмога в виде… Басистки. Которая, глянув на парнишку-ударника, на меня, на с интересом сжирающих нас всех зрителей, тоже подключилась. У неё, как и у ударника, несложная партия из четырёх нот, но именно они задают тот самый ритм, на который опирается соло. И продолжал я уже в порыве, без оглядки на то, как изменить партию, чтобы звучало, выкладывая в голос все рождающиеся в душе некислые такие и поголовно позитивные эмоции:
Мы грусть оставим на серебряном крыле!
И улыбнувшись растворимся в синеве!
Во всей стране, по всей Земле: на суше, в небе, и в воде!
Стоп-кран не нужен тем, кто служит в ВДВ!
Мощно! Капец мощно, не взирая на примитив техники! Меня самого после окончания не сразу отпустило. Но как отпустило, понял, что вокруг — толпа. Просто толпа, без счёта. Пятьдесят человек? Куда-там, больше! Сотня? Наверное. И это не предел — мы затронули какую-то слишком важную, слишком личную для многих тему. И даже те, кто не служил и не воевал, подходили смотреть и слушать. Даже ничего не понимающая детвора с интересом слушала и смотрела. А прямо сейчас люди кидали и кидали деньги в чехол — я сделаю группе как бы не месячную выручку за час. А затем…
— Вот видим, что мелочь, пацан, а по шее за святотатство жахнуть не хочется. — Это меня трепали по голове.
— Как будто один из нас. Кто ТАМ был.
— Парень, ну даёшь!
— Давай ещё.
— Ещё!
— Ещё!!!
— Ещё давай!!!..
Я находился как в прострации — сам обалдел от происходящего. Ноги немного подкашивались. И Настасья хоть и стояла недалеко, но задумчивая, и на то, что меня треплют брутальные одарённые тётки смотрит сквозь пальцы — будто не замечает. Отсюда поддержки не будет, а следовательно, выходить из положения нужно самому. Ибо если честно, запас армейских песен подошёл к концу. Оставалось ещё несколько, но… Не то. Не «выстрелят». При том, что «сажать зал» сейчас — смерти подобно. Может не растерзают, но я сам себе этого не прощу. А раз так…
— Братиш, как тебя там?
— Федя.
— Федя, смотри, такой рисунок… — Снова напел ему, ударник настучал, что я просил. — Во! Я начинаю, как ритм, чтобы ты вступил. Ты вступаешь ты после четырёх или восьми тактов. Зай, следом ты — и на тебе будет самое сложное, держишь ритм, — это я басистке. — Тут не симфония Вивальди, должна попасть.
— Давай я на ритме! — А это акустику взяла в руки вокалистка, вешая на плечо. О, какие люди в Голливуде!
— Gut! Значит, всё просто. Куплет — Am, Dm, E, Am. Припев — Dm, G, Am, Dm, чередуется с Dm, E, Am, Dm построчно. Если сымпровизируешь, добавишь своё — я не против. Сможешь?
— А чё нет-то? Мы консерваторий не кончали, но не значит, что лохушки!
