Юные безбожники против пионеров - Валерий Анатольевич Шевченко
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Участников дискуссии условно можно разделить на пять основных групп:
– сотрудников Наркомпроса РСФСР;
– педагогов-теоретиков;
– рядовых педагогов;
– профсоюзных, комсомольских и пионерских работников;
– активистов Союза безбожников СССР.
Необходимо оговорить, что некоторые участники дискуссии, являясь педагогами-теоретиками, были сотрудниками Наркомпроса РСФСР (С.Т. Шацкий, В.Н. Шульгин). Естественно, что комсомольские, профсоюзные и пионерские работники могли быть педагогами или членами Союза безбожников. Так же, как некоторые рядовые педагоги одновременно являлись активистами Союза безбожников (И.А. Флеров, Н.К. Амосов).
В ходе дискуссии выявлено несколько ее форм, таких как:
– письма в газеты и журналы (главным образом, в «Учительскую газету» (орган ЦК рабпроса), в газету «Безбожник» (орган Центрального Совета (ЦС) СБ));
– статьи в центральной и местной печати: партийной (газета «Правда», журналы «Коммунистическая революция», «Революция и культура»), комсомольской (газета «Комсомольская правда», журнал «Юный коммунист»), ведомственной и профсоюзной («Учительская газета», журналы «На путях к новой школе», «Просвещение», «Просвещение на транспорте», «Просвещение на Урале», «Просвещение Сибири» и др.), печати общественных организаций (газета «Безбожник», журнал «Антирелигиозник»);
– общественные диспуты;
– обсуждения на заседаниях центральных и местных органов управления народным просвещением, съездов работников просвещения, школьных советов.
В самой дискуссии можно выделить два аспекта: собственно дискуссию о замене безрелигиозного воспитания в школе антирелигиозным и дискуссию о том, как проводить антирелигиозное воспитание в школе. В последнем аспекте выделялись следующие проблемы: с какого возраста начинать антирелигиозное воспитание школьников, нужны ли специальные «уроки безбожия» в школе, позволяют ли программы ГУСа 1927 г. проводить антирелигиозное воспитание в полном объеме, на преподавателей каких дисциплин, прежде всего, ляжет груз антирелигиозной пропаганды, нужно ли организовывать антирелигиозные кружки в школе, как относиться к религиозной семье.
Автор считает обоснованным придерживаться следующей последовательности в анализе: во-первых, необходимо осветить содержание дискуссии по принципиальному вопросу: следует ли заменить безрелигиозное воспитание антирелигиозным, в котором постоянно затрагивалась проблема, как вести антирелигиозное воспитание. Во-вторых, следует рассмотреть вопросы, вытекающие из результатов дискуссии: как проводить антирелигиозное воспитание. В-третьих, следует выявить отношение к перспективе введения антирелигиозного воспитания в школе руководства Наркомпросом РСФСР и педагогов-теоретиков.
Вопрос об антирелигиозном воспитании в школе, возможно, так бы и остался заботой московских и еще немногих просвещенцев, если бы он не получил широкого освещения в общесоюзном масштабе в центральном органе ЦК работников просвещения «Учительской газете». «Прежде всего, необходимо рассеять настроение пассивности, “нейтралитета”, которое создалось во многих местах по отношению к задачам антирелигиозной работы, – писал летом 1927 г. А.А. Коростелев. – Создавшийся какой-то обет молчания в общей прессе по столь “деликатному” вопросу, едва ли полезен, ибо этим бездействием ловко пользуются наши враги»[121]. Изначально, как видим, руководством профсоюза работников просвещения в адрес учителей высказывалось обвинение в «пассивности» и «нейтральности». Подчеркнуто и то, что ими «ловко пользуются наши враги». Подобная оценка резко сужала границы искренности в обсуждаемом вопросе, ибо многие учителя еще помнили ужасы гражданской войны, их перевыборы, невыплату зарплаты и многое другое.
Однако обратим внимание и на то, что председатель ЦК рабпроса подобные установки опубликовал в органе ЦС СБ. Инициаторов дискуссии все же беспокоил вопрос: как воспримет массовое учительство идею перехода школы от безрелигиозного к антирелигиозному воспитанию? Удобным средством для выявления реакции просвещенцев могла стать «Учительская газета», а лучшей формой такого выявления – организация дискуссии на страницах газеты. «Мы через “Учительскую газету” поставили вопрос перед учителями об антирелигиозном воспитании в школе», – докладывал Е.М. Ярославский 10 декабря 1928 г. на заседании Оргбюро ЦК ВКП(б)[122].
Первая большая подборка статей – заметок на тему антирелигиозного воспитания в школе, появилась в «Учительской газете» 7 октября 1927 г. «Для громадного большинства рядового учительства вопрос этот решен давно в положительном смысле, – писал педагог из Луганского округа. – Просвещенцы и остатки средневекового варварства несовместимы. Не борясь с религиозностью в школе, мы отдаем детей в руки “милых родителей”»[123]. Другой просвещенец предлагал целую программу действий: объединить атеистов своего района при школе, заострить антирелигиозный вопрос в школьной газете, завести специальный антирелигиозный журнал, изменить дни отдыха и отменить празднование школой религиозных праздников[124].
3 февраля 1928 г. «Учительская газета» поместила статью члена ЦС СБ Н.К. Амосова «За воинствующий атеизм». Статья была помещена под рубрикой «Без религии или против нее?». И название статьи, и название рубрики отчетливо свидетельствуют о позиции организаторов дискуссии. Предваряли статью слова от редакции: «Должно ли воспитание в школе быть безрелигиозным или антирелигиозным? Этот вопрос волнует педагогов. Мы даем первую статью на эту тему и предлагаем высказаться»[125].
Н.К. Амосов начинает с критики письма ГУСа 1925 г., которое было понято школами в качестве директивы «о полном невмешательстве педагогов в вопросы антирелигиозной борьбы». Отмечая, что «среда» ведет усиленное религиозное наступление на учащихся (под «средой» понималось, прежде всего, религиозное влияние семьи, а также Церкви и сектантов), Амосов приводит данные газеты «Псковский набат» от 30 сентября 1927 г. о том, что «большинство учащихся настроено религиозно». Приводились и данные обследования московских школ, показывающие, что из оканчивающих школы-семилетки всего 35 % неверующих[126]. Н.К. Амосов ссылается на то, что не только московских педагогов-безбожников волнует такое положение. «В Москве проведен целый ряд собраний учительства, которое в своем подавляющем большинстве заявляет, что в нашей школе нужно вести антирелигиозное воспитание, – пишет он. – Этого требуют и в Башкирии, и в Воронеже, и в Архангельске (отчеты губсоветов СБ), и в Смоленске (“Рабочий путь”, 10 ноября), и в Калуге (“Коммуна”, 11 октября), и в Пскове (“Псковский набат”) и т. д.». Называя безрелигиозное воспитание позицией «непротивления злу», Н.К. Амосов объявляет верующих детей больными «религиозными предрассудками» и настаивает на их «лечении»: «Мы должны лечить его [ребенка. – В.Ш.], т. е. помочь ему безболезненно и осторожно изжить эти предрассудки». «Мы не отрицаем трудности и сложности проведения в жизнь антирелигиозного воспитания, – заканчивает статью Амосов. – Опыта в этой работе у нас очень мало. Но эту работу нужно вести»[127].
Воинствующие безбожники, вполне признавая отсутствие серьезного положительного опыта в вопросах воспитания, тем не менее утверждали за собой право «просвещать» детей и настраивать их против веры в Бога и Церкви.
За две недели в ответ на первую статью в редакцию газеты поступило 67 откликов, из них только 9 были за безрелигиозное воспитание[128].
Собственно, никакой дискуссии на страницах «Учительской газеты» не состоялось. 11 мая 1928 г. газета опубликовала под шапкой «Не пассивный нейтрализм, а активный атеизм» несколько заметок, авторы которых выступали за антирелигиозное воспитание в школе. Некоторое исключение представляла статья Эрри «А подготовлен ли учитель?». Позиция безрелигиозников прослеживается в заключающей «дискуссию» статье того же
