Ее старшеклассники - Евгения Шалимова

— На кого собираетесь опираться, уважаемая Елена Владимировна? — незнакомо горячилась Анна Петровна. =- Демчук недавно из больницы, выпускников на сей раз не возьмёшь — студенческая сессия на носу, кто же вас поддержит в трудную минуту? Зима на дворе!

— Шатров и Усов идут со мной.

— Да?! Вы уверены, что они не будут среди отстающих? Им, думаете, не придётся ходить в каникулы на дополнительные звнятия?

ЕленаВладимировна молчала.("Уверена ли я? Да нисколько. Но иначе нельзя. Поход должен состояться. Столько о нём мечтали. Без Игоря с Борисом идти нет смысла, к чему тогда я их вела, если всё рухнет?")

— Да, Анна Петровна, я уверена, всё будет хорошо.

Директриса испытующе поглядела на учительницу, пробормотала, понимающе усмехнувшись:

— Каждому бы воспитаннику — характер руководителя, — оглянулась на членов комиссии, утверждавших план проведения зимних каникул, подытожила:

— Поход девятому "б" разрешаем, нет возражений?

У ребят заканчивался урок физкультуры, когда Елена Владимировна, приоткрыв дверь, попросила на пару минут вызвать Усова и Шатрова.

— Что, какие-то новости? — примчались весёлые и разгорячённые мальчишки.

— Нет, просто хочу услышать, как выши учебные дела…Так мало времени осталось до конца полугодия. Пожалуйста, проводите меня после уроков.

— Будет сделано!

Вторая половина декабря была очень холодной, но трое собеседников словно не замечали мороза. Запрятав чёрную гриву волос под кроличью шапку и распахнув ворот куртки, Усов жадно убеждал Елену Владимировну:

— Верьте мне, верьте! Всё изменилось! В дисциплине — чуть ли не ангел! Двойки исправлены! Девочки не жалуются…

— Этого не хватало!

— А что? Прежде и не такое бывало. Ну, это детали. Учителя просто не нахвалятся. По труду одни пятёрки…

— А по математике?

— Тут посложней, конечно, кое-что запущено…Но зачёт сдал! Чётко!

— На фоне Ломникова и Реминой?

— Тем не менее! — Борисик отлично понимал насмешливый тон учительницы и накалялся всё жарче. — ЕленаВладимировна! Возьмите в поход! ВдругЖеньке плохо станет, кто его понесёт?

— Не хитри, Жемчук отлично себя чувствует.

— Ну, просто так возьмите, для поощрения. Потрудился человек!

— Ох, и хитёр ваш брат! Только решать будет штаб.

— Знаю я этот штаб! Сам в такой входил. Как руководитель глянет, так и станет.

— Не скажи. Ломникова даже я не уговорила бы ребят взять в поход.

— А меня — уговорите? — Борисик даже подпрыгнул. — Кому, как не мне, волку, вести отряд зимой? Знаете, как я хожу на лыжах?

— Видела, хвастунишка.

— И что?

— А то: химия не сдана, у малышей соревнования не проведены, Ремина на уроках продолжает болтать…

— Замолчит! И соревнования проведу, раз обещал. А химия…вы хотите сразу из меня сделать компьютер?

— Непременно, Борисик!

— Э, нарочно зовёте меня туристским именем, чтобы я ночи не спал ради похода. Родная мама не узнаёт своего Бореньку, а вам всё мало.

— Мало! Всегда была сторонницей теории "всё или ничего", — рассмеялась Елена Владимировна, задиристо поглядывая на цыганистую рожицу взволнованного спутника.

— Эх, была-не была, губите душу Борьки Усова, только дайте ему волю. Всё сделаю, а уж в походе…

— Что? Отыграюсь?

— Как можно, Елена Владимировна! С вами поиграешь! Знаем, учёные. Отдохну в походе, вот что. Ха, а вы любите "класть пальцы прямо в пасть", как сказал Симонов, помните? Вы ещё осенью в походе его наизусть читали.

— Хм. Всё-то он знает. Хорошо разведка работает.

— На том стоим.

— Ну, беги, отморозишь пальчики. Вижу, приплясываешь. А мы с Игорем прогуляемся, он тепло одет. Так?

— Ага. ("Почему Шатров неразговорчив сегодня? Всю дорогу идёт с отсутствующим видом.")

Усов умчался окрылённый, сияющий, а учительница внимательно посмотрела на второго провожающего.

— О чём думаешь?

— Я? Обо всём понемногу. О сочинениях. Завтра принесу. Писал каждый день. Две страницы. Красиво. Основу подчёркивал. Сам удивляюсь, откуда столько терпения взялось… — паренёк говорил медленно, точно прислушиваясь к чему-то важному, звучащему в его душе. ("Необычное с ним происходит. Трудно ему. Любовь неразделённая мучит. Но молодец, держит себя в руках.")

— Цель была, вот и появилось всё: упорство, терпение, самоконтроль.

— Может быть…А знаете, все мои сочинения — письма вам.

— Как? — растерялась учительница.

— Очень просто. Вы скажете что-нибудь, а я ответ пишу. Сначала о том нашем разговоре, про талант и организаторские способности. Потом — отвечал на разные высказывания интересные…Вот вы говорили, что в каждом человеке призвание запрятано, надо только его раскопать. Об этом писал Потом о рыцарстве…Помните, вы Ломникова упрекали? Потом о девичьем достоинстве…Да много! Вы же у нас постоянно бываете.

Елена Владимировна молчала. Она и не подозревала, что каждое её слово так внимательно выслушивается, обдумывается, даже записывается. Ей стало страшно: оправдает ли надежды столь требовательных мальчишек и девчонок?

— Спасибо, Игорь, — проговорила учительница. Оба надолго замолчали.("Учитель, воспитай ученика, чтоб было у кого потом учиться!" Как мудро перефразировали Винокурова.")

— Ты хотел ещё что-то сказать? — осторожно спросила ЕленаВладимировна, по-прежнему внимательно вглядываясь в лицо ученика.

— Да…в той тетради…много рассуждений о любви…Если вам они…покажутся смешными…

— Не покажутся. Не надо об этом. Ты же знаешь, я всё пойму правильно.

— Да. Почему-то верю. Только, пожалуйста, если вы о чём-то догадываетесь, хотя там нет никаких имён…

— Не беспокойся, Игорь, — мягко проговорила учительница, — знаешь, я очень уважаю тебя, — неожиданно для себя добавила она.

Быстро отвернувшись, Шатров спрятал лицо в воротник пальто и опять надолго замолчал. ("Как он владеет собой. Насколько чисто его чувство. Продолжает дружить с Женей. Никакого соперничества.")

— Как твои учебные дела? — попыталась отвлечь Игоря от грустных мыслей Елена Владимировна.

Наскоро обговорив заседание учебной комиссии, собеседники попрощались. Быстрым шагом направляясь домой, воспитательница мысленно всё ещё была с ребятами.

…Разговоры о школе она слышала, что называется, с пелёнок, потому что была потомственным учителем. И мать, и отец, и дед учили детей. Будучи ещё несмышлёнышем-дошколёнком, она играла с куклами в школу, делала из бумаги маленькие тетрадочки и прописывала печатные — других не умела! — буквы для своих игрушечных учеников. Закончив институт, Елена Владимировна с удовольствием окунулась в школьную жизнь, готовая, как к подвигу, и к бесконечным дополнительным занятиям по русскому языку, и к проверке тетрадей, никогда не исчезавших с её письменного стола, и к ощущению "как много я недоделала!" — оно не давало покоя постоянно. У Елены Владимировны, как и у большинства учителей, не было выходных дней, и даже в отпуск она постоянно думала о своих будущих уроках и учениках. Проработав лет пять, она поймала себя на мысли, что всё на свете воспринимает под этаким углом зрения: а как это можно использовать на уроке? Часто, сидя в кино, радовалась: сделаю так же у себя на литературе.

Как-то незаметно миновал период, когда хотелось быть на виду, когда привлекали титулы, поощрения, похвалы. Книги, которые она любила больше всего на свете, и общение с самым требовательным народом — детьми — научили её работать ради высокой цели, научили не гнаться за быстротечным, не утопать в мелочах, не увязать в текучке. Ради своих школьников научилась она кататься на коньках, хорошо плавать, овладела фотоаппаратом, для того, чтобы не ударить в грязь лицом перед классом, всерьёз занялась шахматами, изучила живопись по специальной программе для народных университетов, а когда ощутила, что ей очень нравится вести драматический кружок в школе, поступила в заочный университет искусств и окончила режиссёрский факультет. Туризмом тоже увлеклась с ребятами, чувствовала, что это как раз то, чем можно увлечь многих… И всё-таки понять, что такое призвание, как ни странно, помогли Елене Владимировне взрослые. Согласившись работать организатором в школе, учительница думала, что сможет полностью отдаться любимым занятиям: созданию школьного театра, туристской группы, музея…Но выяснилось, что как раз на это у организатора совсем не было времени, слищком много постоянно находилось других неотложных дел…Поработав со взрослыми — хотя и в школе — Весенина поняла, что не может без класса, без ежедневных ребячьих хлопот, без того — ничем не заменимого! — ощущения нужности твоего существования, которое даёт классное руководство…

Теперь, с головой окунувшись в проблемы девятого "б", она постоянно искала то необходимое всему классу дело, которое увлекло бы всех без исключения. Радуясь первым своим успехам, размышляя об Игоре и Борисике, Елена Владимировна трепетно предчувствовала: она найдёт нужное всем занятие, сумеет увлечь всех, она откроет мучившую её тайну.