Большая книга ужасов – 60 (сборник) - Роман Волков

Поставив на кафельный пол свой ящик с инструментами, он с кряхтеньем присел на корточки и стал разглядывать трубы под раковинами, что-то щупать там и подкручивать. Масляев свернул записку и сунул ее в карман. Не сговариваясь, друзья направились к выходу, но Роман решил перед уходом вымыть руки – все же туалет не самое стерильное место. Но когда он собрался открутить кран одного из умывальников, сантехник его остановил:

– Эй-эй, не трогай!

– А что такое?

– Да с водопроводом сегодня нелады. Ржавая вода фигачит с самого утра. И я никак не могу понять, с чего бы. Конечно, тут трубы столетней давности – школа-то старая. И не удивлюсь, если водопровод со времен господ Червяковых еще не меняли. Но все равно не ясно, что стряслось. А в здешних катакомбах сам черт ногу сломит. Надо, наверное, мне разведку боем сделать по подвалам, трубы поглядеть…

– А не боитесь? – спросил Роман.

Сантехник тяжело выпрямился, похрустев суставами, и чуть насмешливо уставился на товарищей.

– А вы, молодое поколение, интересуетесь червяковскими подвалами?

Волкогонов и Масляев переглянулись.

– Ну, не то, чтобы интересуемся…

– Ха! – Старик вытер руки о штаны и покачал головой. – А стоило бы! Я в ваши годы… Хотя без карты туда и соваться опасно… Да и с картой, пожалуй, тоже.

– А у вас карта есть? – в один голос выпалили друзья, во все глаза уставившись на сантехника.

– Эх, молодежь. Диггеры-спелеологи… – Снова покачал головой пожилой мужчина, поигрывая газовым ключом.

– Нет, Кузьмич, мы серьезно. Мы давно хотим… – начал Роман.

Сантехник опустился на одно колено и принялся что-то откручивать под крайней раковиной.

– Нечего вам там делать! – кряхтя и отдуваясь, отрезал Кузьмич. По туалету растекался густой перегарный дух. – Говорю же, там лабиринты почище, чем у царя Миноса и его Минотавра. Да и бог знает, кто или что там поселилось за столько-то лет. Всякое рассказывают…

– Ну можно мы к вам после уроков зайдем? Вы хоть покажите… Мы же знаем, что у вас много старых документов, а нам интересно.

И тут грянул звонок, отмечающий начало следующего урока. Сантехник махнул ребятам рукой, они так и не поняли, согласие это или знак, чтобы они отстали. Но выяснять времени не было, сейчас начиналась алгебра, а за опоздание математичка по прозвищу Жужа могла и в пифагоровы штаны скрутить, так что ребята рванули на занятия.

После занятий, не откладывая в долгий ящик, они отправились к каморке сантехника. Располагалась она в тупике полуподвала, почти напротив тира, но дверь оказалась заперта. Андрей постучал, однако ответа не последовало.

– А где вообще тут вход в подвал-то? – задал вопрос Роман и огляделся по сторонам. Дверей в коридоре было довольно много. Но похоже, что все были заперты, кроме столовой, откуда слышались голоса младшеклашек с продленки.

Для очистки совести ребята проверили каждую дверь, но открытой оказалась только та, что вела в тир. Военрук сидел за столом, положив руки на столешницу и постукивая указательным пальцем. Впечатление эта картина производила странное – подергивающаяся рука в желтом кругу света от настольной лампы, а вся остальная фигура военрука была практически не видна в тенях неосвещенного помещения. Когда Волкогонов и Масляев заглянули, Виктор Григорьевич поднял голову, и свет лампы блеснул в его глазах красным.

– Извините, – Роман резко захлопнул дверь, внутренне сжавшись.

Конечно, этот отблеск мог ему и привидеться, но парень готов был дать руку на отсечение, что Контуженый посмотрел на него красными светящимися глазами и лампа тут ни при чем. Однако делиться своим странным наблюдением с Андреем Роман пока не стал – еще решит, что у товарища чердак начал протекать.

Но тем не менее вход в подвал друзья нашли. Он располагался прямо напротив входной двери черного хода и тоже был заперт, но из щелей ощутимо тянуло холодным сырым воздухом. И это, кстати, было странно, ведь по логике вещей там должны проходить отопительные системы, а школа пока еще вовсю обогревается: в марте было холодно.

Не сговариваясь, Роман и Андрей припали ушами к двери, стараясь хоть что-нибудь расслышать за ней. Конечно, они ничего не услышали, а попытки заглянуть в замочную скважину успехом не увенчались – она была слишком узкая, под современные ключи. Замок, судя по всему, меняли достаточно недавно, он еще даже блестел, резко выделяясь на фоне потускневшей и местами облупившейся краски.

– Ладно, пора двигать баржу, – подвел неутешительные итоги Волкогонов, потирая руки, будто хотел стереть с них местную пыль. – Завтра Кузьмича разыщем… Блин, ну и грязища тут.

Когда друзья направились к лестнице, ведущей из полуподвальных помещений, двери в тир резко открылись, и у мальчиков на пути оказался военрук. Взгляд у него был какой-то затуманенный, зато поза свидетельствовала о сильном напряжении.

– Волкогонов, а ну-ка… – начал Виктор Григорьевич, но не закончил фразу, натолкнувшись взглядом на Андрея, который остановился в полушаге от товарища. – А, ты тут не один… Идите домой, уроки давно кончились. Нечего слоняться…

Снова оборвав самого себя, Горбунов резко скрылся в кабинете и дверь захлопнул. Ребята услышали резкий щелчок ключа в замке. Недоуменно переглянувшись (Волкогонов очень, просто очень-очень был рад в эту секунду, что друг рядом), они направились в гардероб за вещами.

Василий Платонович в школе был по совместительству и охранником, и вахтером. Многие его недолюбливали, а Масляеву с Волкогоновым удалось найти к старичку подход, они узнали, что он большой любитель «дамских романов» (и как только можно читать эти сопли в сахаре, поражались оба парня). Они стали снабжать его «новейшими изданиями», которые мама Андрея закупала и штудировала целыми стопками. Зачастую именно от Василия Платоновича друзья узнавали последние школьные сплетни, слухи и другие ценные сведения.

– Вы к Виталию Алексеевичу-то в больницу зайти собираетесь? А то, говорят, он совсем плохой, можно и не успеть, того, проведать… – проскрипел вахтер, поднимаясь из-за своего стола.

– В смысле? – удивился Андрей, натягивая свою куртку. – Как это «плохой»? Нам сказали, что ничего страшного!

– А, ну… – Василий Платонович замялся, сообразив, что по всему выходит, что сболтнул лишнего, но отступать уже было поздно.

– Так что с ним? Конечно, мы сходим, – усилил напор еще и Роман.

– Ну, это… в коме он. Я когда его в кабинете нашел, чуть со страху не помер. Лежит, глаза закатились… Тут с утра такая суматоха была! Я «Скорую» вызывать, они его несут, носилки оборвались, мы к Горбунову – у него попрочнее носилки, военные… ооох…