«Бархатное подполье». Декаденты современной России - Коллектив авторов

Как хиппи стал эстетом

Из прессы

У нас в гостях основатель и главный идеолог фестиваля культуры декаданса «Бархатное подполье», основатель и лидер группы «Бостонское чае питие», неоденди, эстет и просто приятный человек Владимир Преображенский. Кроме него в гостиной присутствовал и задавал вопросы заведующий музыкальным отделом журнала «Контрабанда» Виктор Швейкович.

Виктор Швейкович: Мы с тобой знакомы лет, наверное, двадцать. Была когда-то группа «Летучий Голландец» – такой хипповский сыроватый проект, но присутствовало в ней что-то очень живое и настоящее. Это «что-то» было настолько оригинальным и непередаваемым, что меня сие трогает до сих пор, когда я переслушиваю кассету «Летучего Голландца». В связи с этим первый вопрос. «Бархатное подполье», фестиваль декадентской культуры… Как ты пришел от хиппизма к декадансу?

Владимир Преображенский: Видимо, это были две грани, к которым я тяготел изначально, два полюса по разные стороны обывательско-потребительского мейнстрима, от которого я подсознательно бежал с самого начала. В хиппизме, как и в эстетизме и декадентстве, так или иначе воплощается идея эскапизма, то есть ухода в свой собственный мир, в сторону от общепризнанной морали и господствующей в обществе шкалы ценностей. Через оба эти полюса прошел мой интерес к восточным культурам, в частности к буддизму, а также любовь – сначала заочная, а потом и воплощенная в путешествиях – к Юго-Восточной Азии.

Это дало большой стимул к творчеству да и вообще позволило многое переосмыслить в жизни.

В. Ш.: Когда и как родилась группа «Бостонское чаепитие»?

В. П.: Группа «Бостонское чаепитие» – ровесница нашего века и тысячелетия, потому что она образовалась в 2000 году, с чистого листа. До этого, после распада «Летучего Голландца», я год не занимался музыкой вообще. Через год я взвыл и понял, что это никак невозможно. Тогда я честно признался себе в том, что же я хочу воплотить в музыке и искусстве на данный момент. Осознав это, я отказался от всякой хипповости и переключился на дендизм, эстетизм и культуру декаданса, к которой всегда по большому счету тяготел. Мне хотелось сгустить декадентско-эстетские краски и воплотить их в какой-то новой форме. Так получилась группа «Бостонское чаепитие», в которую изначально вошел замечательный гитарист Илья Зиненко. Вот, собственно, с ним мы и начинали, но он быстро отстранился от дел. Однако мы успели записать (по тем временам еще на кассете) сингл, он назывался «Ноктюрн». В него вошли одноименная песня «Ноктюрн» – наш первый хит, песни «Новый эскапизм» и «Тихие дни». Группа существовала примерно пять лет. Основными участниками на тот период были Данила Шлапаков (скрипка) и Мигель Сюч (флейта, клавишные), периодически менялись басисты и барабанщики. Мы вели полуакустическое существование. Где-то в 2007 году группа обрела свой новый, электрический состав и началась совсем другая история… Пришли бас-гитарист Иван Дацюк, барабанщик Михаил Протасов и Татьяна Гализина. Позже случилось так, что Миша и Таня, играя в «Бостонском чаепитии», стали мужем и женой, и это особенно приятно.

В. Ш.: Как я понимаю, «Бархатное подполье» – это синтез трех направлений: дендизма, эстетизма и декаданса?

В. П.: Правильно. И они все взаимосвязаны. Наш «вождь и учитель» Оскар Уайльд, например, воплощал в себе все эти составляющие. (Улыбается.) Ведь там, где к эстетизму подмешивается некая болезненная раздвоенность сознания, утрата прежних идеалов и мучительный поиск новых, собственно, и возникает декадентское мироощущение.

В. Ш.: На твой взгляд, декадентское мироощущение – это утрата каких-то идеалов и их поиск? Я-то всегда считал, что это полная безыдейность, цинизм, царство порока… Ну, понятно, что я имею в виду.

В. П.: А порок именно от этого и возникает – от осознания того, как на твоих глазах рушится мир, в котором ты вырос и который был тебе так дорог. Если мы обратимся к периодам истории, когда бурным цветом расцветал декаданс, то увидим, что сначала это крушение Римской империи, прогнившей изнутри, потом это крушение традиционной европейской культуры и ее христианской морали, приход ницшеанской, допустим, морали. То же самое с российским Серебряным веком, когда страна находилась в состоянии между двумя войнами и ощущение войны витало в воздухе. Было понятно, что страну, в которой люди родились, уже не вернуть. Этот разлом сознания произошел и у моих современников в связи с крахом СССР. Вот родился человек в одной стране, когда все люди шли, условно говоря, на север. У одних это пришлось на молодость, у других на детство – неважно. Суть в том, что вдруг идти надо не на север, а на юг. Конечно, когда в сознании происходит такой переворот – это трагический слом и некая дезориентация, анархия. Люди по-разному стали отвечать себе на вопрос, где добро, а где зло. И наступает та же эпоха декаданса, когда ты понимаешь, что все бессмысленно. Но за периодом упадка должен наступить новый Ренессанс!

В. Ш.: Что отличает «Бархатное подполье» от салонов начала XX века?

В. П.: Появляются новые инструменты для воплощения идей, иные образы, реалии, другой изобразительный язык. В 1920-1930-х годах не было рок-музыки, а в 1960-х она появилась. В наше время в декадентском салоне присутствует рок-музыка, и это совершенно нормально. Не было раньше солнцезащитных очков, а сейчас есть. «Бархатное подполье» вобрало в себя и бурлеск, и дарк-кабаре, и эстетику советских стиляг.

В. Ш.: Ты хорошо сказал, что декаданс расцветает на смене эпох, когда на место старой формации приходит новая. Как ты считаешь, именно сейчас подходящее время для декаданса?

В. П.: Хороший вопрос. Есть шанс, что из декаданса мы переходим в более совершенное состояние – состояние чистого эстетизма. В творческом и социальном плане нам стало все-таки чуть легче жить. Слава Богу, сейчас не 1990-е, и мы можем себе позволить чуть больше всего, например заниматься чистым эстетизмом.

От шляпок до наручников

Куртуазный декаданс в действии

Владимир Преображенский,

автор и продюсер фестиваля «Бархатное подполье»:

Сразу по окончании первого фестиваля «Бархатное подполье» стало понятно, что произошло маленькое чудо: я раскачал очень странный и, казалось, совершенно не охваченный тогдашним шоу-бизнесом пласт, который как тогда, так и сегодня этому самому шоу-бизнесу оказался не нужен. И это упрек последнему, а вовсе не артистам куртуазной эстетики.

Как ни странно, первые фестивали проходили весной, хотя более декадентское время года, наверное, осень.

Ко второму фестивалю, который состоялся через год, я подошел с еще большим энтузиазмом и даже решил не ограничиваться одним днем и провести два роскошных андеграундно-богемных вечера, причем на разных площадках. Первой из них стал клуб «Вереск», располагавшийся тогда на Арбате. Вторая же локация имела весьма пикантный бэкграунд, ибо располагалась в скандально известном «Тантра-клубе» Юлии Варры на Ярославском шоссе, недалеко от метро «Улица 1905 года». Дело в том, что наряду с поучительными тантра-практиками там фактически сформировался клуб любителей групповых пикантных удовольствий, о чем и поныне можно найти немало свидетельств. Меня это обстоятельство, понятное дело, только взбодрило. Сама владелица – собственно роскошная и невероятно успешная в своем деле Юлия Варра (в 1990-е подзабытые афишки преподносили ее как «приму стриптиза Израиля», правда, об этом нынче мало кто помнит) – идею «Бархатного подполья» восприняла с большим энтузиазмом. И даже в итоге дополнила программу фестиваля двумя идеологически выдержанными стриптиз-номерами от своего заведения. Так и было: в подвальчике заведения шли интригующие тренинги коллективного погружения в тантру а на первом этаже, где тогда у Варры располагался ресторан, развернулся фестиваль «Бархатное подполье».

Конферансье второго фестиваля «Бархатное подполье» стал Павел Моргунов, известный в музыкальном московском андеграунде 1990-х в качестве фронтмена группы «Барышня и хулиган». Впоследствии он сменил имя на духовное индийское, которое я, признаюсь, не запомнил. Каюсь. Кажется, Ведагар (впрочем, это к нашему повествованию непосредственного отношения не имеет). Тогда он активно позиционировал себя в роли ведущего и на дружеской ноге согласился провести это мероприятие бесплатно – для пополнения собственного портфолио. Вторым ведущим был я, одновременно играя роль и организатора, и, конечно же, выступающего.

Кстати сказать, два фестиваля подряд возникали на моем горизонте какие-то вроде как опытные организаторы, которые полгода что-то делали, а потом за три недели до мероприятия деловито сообщали, что ничего, дескать, не получается, или просто «сливались». И дальше, как водится, я делал все сам с группой энтузиастов, как правило с несколькими экзальтированными друзьями и подругами. Так вышло и на этот раз.