Обещания и Гранаты (ЛП) - Миллер Сав Р.

Тем не менее, я надеялся быть последним человеком, которого физическая форма Матео видела на этой планете, прежде чем его бросят на дно океана.

— Значит, ты установил контакт со своей целью? Дашь ей знать, что

происходит?

Голоса раздаются за закрытой дверью Елены, и я останавливаюсь, мой пристальный взгляд устремляется туда. Кто там сейчас находится?

Я не видел, чтобы кто-то приходил или уходил, и наблюдал за ней последние десять минут. Выйдя из фойе внизу, я устроился здесь, готовый ворваться в ту секунду, когда мне показалось, что она пытается сбежать.

До сих пор все было тихо, и мне не нравится, как от внезапной перемены натягиваются сухожилия на моей шее.

Крадучись к двери, я отвечаю Джонасу коротким «нет», понимая, что если я этого не сделаю, он снова начнет приставать ко мне.

Когда мы встретились десять лет назад на острове Аплана, куда моя мать обычно таскала меня, когда у нее были лишние деньги, единственное, что я знал о нем, это то, что ему не разрешалось приближаться к поместью Примроуз, где живет семья, владеющая островом.

Я понятия не имел, во что ввязываюсь, когда вызволил его из тюрьмы и нанял работать, но это одни из единственных длительных отношений, которые у меня есть, поэтому я терплю его, несмотря на его непрекращающуюся болтовню.

— Значит, ты действительно ничего из этого не обдумываешь, — говорит

он.

— Все должно происходить определенным образом, Вульф, — огрызаюсь я, стараясь говорить тише, чтобы не привлекать внимания к моему присутствию того, кто находится в комнате. — Я не могу просто бросить ее в гущу событий и ожидать, что она смирится с этим.

— Но… брак? Когда ты уезжал в Бостон, ты никогда не упоминал об этом.

— Планы меняются. Это самый простой и быстрый способ получить то, что я хочу.

Деньги.

Силу.

Семью.

Джонас вздыхает.

— Ладно, ладно. Уверен, ты знаешь, что делаешь. — Пауза, нерешительность, пульсирующая в линии. — Ты не думаешь, что она будет проблемой?

Моя рука находит дверную ручку, медленно поворачивается, мое сердце бешено колотится, когда я начинаю толкать дверь. Когда глаза привыкают к сцене передо мной, смех поднимается в груди, дразня заднюю часть горла.

Хотя ничего смешного нет, он сменяется таким горячим чувством предательства, что у меня перехватывает дыхание.

Повесив трубку и убрав телефон в карман, прежде чем ответить Джонасу, я вхожу внутрь, стиснув зубы, когда мой взгляд встречается с взглядом матери Елены.

Даже нахождение с ней в одной комнате заставляет мои легкие чувствовать себя так, словно они загорелись, и я пытаюсь дышать через опаленные обломки.

Брови Кармен сходятся вместе, когда она видит меня, загорелая кожа вокруг них остается совершенно неподвижной.

— Что, черт возьми, ты наделал, Кэллум? — шипит она, заставляя мои

руки болеть, когда они сжимаются вокруг пустого воздуха. — Почему моя дочь не выходит замуж за Матео де Луку прямо сейчас?

— Вместо этого Елена решила выйти за меня замуж.

— Ты трахнул ее, не так ли? — Губы Кармен изгибаются в ответ. — Ты

знал, что если ты обманешь ее, ты обманешь и нас тоже. Ты просто ждал своей возможности.

— Она решила выйти за меня замуж по собственной воле.

— О, и я уверена, что Матео был просто слишком счастлив отойти в

сторону.

С ней все всегда сводилось к реакции. Она знает, на какие мои кнопки нажимать и как сильно, пока я не наброшусь.

Когда-то давно это было почти игрой, в которую мы играли; она проникала мне под кожу своими колкостями и резкими словами, своей ревностью и злобой, и, как гребаный ягненок, я следовал за ней прямо на бойню.

Я ухмыляюсь, не утруждая себя ответом, когда осматриваю комнату, отмечая полуоткрытую балконную дверь прямо за ней.

Планировка этой комнаты запечатлелась в моей памяти, ее белые стены гораздо более знакомы мне, чем стены моего настоящего дома, книги на встроенных полках, о которых я упоминал на протяжении многих лет.

Их присутствие заставляет меня задуматься; Елена ни за что не не взяла бы с собой хотя бы что-то, и все же я вижу тома поэзии, которые лежат там, где они были всегда, нетронутые и оставленные.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})

У меня внутри все сжимается, мой взгляд возвращается к Кармен. Она пристально смотрит на меня, положив руки на свои широкие бедра.

— Где она? — спрашиваю я, заставляя свой тон оставаться ровным,

даже когда мое тело жаждет рвануться вперед и прижать ее к стене.

Она пожимает плечами.

— Похоже, ей не терпелось позволить мне помочь ей сбежать. Довольно странно для молодожена, тебе не кажется?

— Не кажется, Кармен, — говорю я, направляясь к балкону, когда тень

танцует за его дверями, — это никогда не останавливало тебя от попыток, не так ли?

Ее рот закрывается, и она двигается вместе со мной, пытаясь заблокировать мне проход. Кожу покалывает, когда она подносит руки к моей груди, отвращение клубится внутри, заставляя зрение затуманиваться.

— Я не позволю тебе развращать мою дочь, — говорит она, и слезы наворачиваются на ее большие карие глаза.

В какой-то момент ее боль, возможно, подействовала на меня; тогда я был достаточно молод и наивен, чтобы думать, что Кармен Риччи способна заботиться о ком-то, кроме себя. Я даже чувствую, что сейчас дрожу, когда слезы льются, стекая по ее щекам.

Но затем она снова заговаривает, разрушая иллюзию.

— Не используй ее, чтобы отомстить мне.

Прикусывая внутреннюю сторону щеки, пока этот сладкий, медный вкус не наполняет мои чувства, я издаю низкий смешок, наклоняясь так, чтобы мои губы касались ее уха. Она дрожит, и меня от этого тошнит.

— Я не собираюсь ее развращать, — говорю я, беря руки Кармен в свои,

переплетая свои пальцы с ее. — Я собираюсь погубить ее, и каждый раз, когда она будет истекать кровью из-за меня, я буду думать о том, как ей нравится все, что не нравилось тебе.

Вытягивая руку вперед, я слышу отчетливый треск ломающейся кости, и она издает пронзительный вопль, когда я отталкиваю ее. Она прижимает сломанные пальцы к груди, резкие рыдания сотрясают ее тело, но я игнорирую их, как когда-то она игнорировала мою боль.

Я пока не планирую прикасаться к Елене.

Но Кармен этого не знает. Прямо сейчас она считает, что брак легитимен не только в законном смысле, и это то, во что мне нужно, чтобы она поверила.

Месть по большей части является запоздалой мыслью, когда дело доходит до моих следующих шагов, но я никогда не упущу шанса увидеть, как страдает Кармен.

Распахнув балконные двери, я нахожу Елену, все еще одетую в свое свадебное платье, с маленьким розовым рюкзачком, перекинутым через плечо, с книгой, прижатой к груди.

Ее волосы в беспорядке, макияж размазан под золотистыми глазами, и она прислоняется к перилам со скучающим выражением на лице, даже не смущенная криками матери.

Когда она видит меня, то вздыхает.

— Это заняло у тебя достаточно много времени.

Как будто она не удивлена, что я пришел за ней.

Более того, когда я достаю шприц из кармана брюк и снимаю колпачок с иглы, она наклоняет голову и откидывает волосы в сторону, как бы приглашая меня взять ее.

Игла плавно погружается в ее кожу, и я наклоняюсь, обводя языком это место, не в силах ничего с собой поделать. Через мгновение она обмякает, и я перекидываю ее через плечо, забирая книгу у нее из рук и пытаясь не обращать внимания на название.

Метаморфозы Овидия.

Когда я оставляю Кармен в рыдающем беспорядке на полу и несу бесчувственное тело Елены к машине, ожидающей снаружи, вспоминаю вопрос Джонаса.

Не думаю, что Елена будет проблемой — она уже есть проблема.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})

ГЛАВА 6

Елена