Янус: Суд на Янусе. Победа на Янусе. Тайна затерянной расы - Андрэ Нортон

Нейл повернулся к нему.

— Здесь же?

— Да. Козберг искал свою дочь. Она была странной девочкой и вечно убегала в лес, когда ей удавалось вырваться из дома. Говорили, что у нее с головой было не в порядке, — спокойное лицо Ханнозы приняло неповторимое выражение. — Я бы сказал, что у нее был атавизм — возвращение к тому состоянию, в котором этот народ находился раньше, до того, как стал Верующим. В моем мире ходили необычные сказки о том, что прежде существовала другая раса! Когда же захватчики отняли их землю, люди этой древней расы ушли в тайное укрытие. Время от времени они приходят в дом, где есть новорожденный, и крадут ребенка, оставляя на его месте своего.

— Зачем? — спросил Нейл. На него накатила волна такого же странного возбуждения, что и тогда, когда он думал о спрятанном стержне.

— Кто знает? Может, для обновления их умирающей крови? Во всяком случае, подменыш, как называли оставленного ребенка, был чуждым и странным и обычно рано умирал. Эйли не походила на остальных Козбергов, так что вполне могла быть из другой расы.

— Да, она и в самом деле была совсем другая, — согласился Ласья. — Не повезло ей.

— Что же с ней случилось? — поинтересовался Нейл.

— Я ведь тебе рассказывал: она заболела Зеленой Болезнью, и ее выгнали в лес, как это всегда делается. Только ни к чему был поднимать такой шум насчет того, что она была грешницей. Она никому не делала вреда, просто хотела жить по-своему…

— А это здесь — грех. В других местах тоже. Никто не должен покидать стадо. Быть другим — настоящий непростительный грех, — сказал Ханноза, ложась на свою койку и закрывая глаза. — Ложись и отдыхай, парень. Мы не будем ни работать, ни есть, пока не кончится период очищения.

— Это долго?

Ханноза улыбнулся:

— Все зависит от вознаграждения, которое Козберг даст Настоятелю. Старый Хайвендер весьма сообразителен в смысле выгоды и знает, что наш уважаемый хозяин хочет до зимы очистить западные поля. Так что они еще поторгуются.

Они не нашли стержень, думал Нейл, лежа на койке ранним утром. Он не видел его в той куче разрушаемых предметов.

Когда он рискнет вернуться к своему тайнику и забрать его? Здравый смысл говорил, что надо выждать подольше, но у него чесались руки. Где-то в глубине сознания росло удивление: почему его так занимает это изделие чуждого древнего мира, почему эта непонятная вещь так притягивает его? Может, потому, что это шанс обрести свободу — при условии, что он ухитрится пронести ее на территорию космопорта и продать? Или он просто хочет, чтобы стержень остался у него?

Все это было удивительно и страшно.

Нейл, как мог, боролся с одолевшим его искушением. Он устал физически, но мозг не успокаивался даже во сне. Он старался думать обо всяких мелочах: о листьях деревьев, о лесной чаще за вырубкой, об ароматах деревьев, о ветре, колеблющем ветви.

Видимо, Нейл заснул, потому что, когда он открыл глаза, было темно. Он лежал на своей койке, слышал скрип дерева, вздохи, бормотание кого-то из соседей. Он оставался здесь, на участке Козберга, во владении, вырванном у леса Януса людской волей, упрямством и руками. Но где же он был? Где-то в другом, правильном месте. Испуганный Нейл обдумывал это впечатление, пытаясь понять смысл через эмоции. Он был где-то, и то место было правильным. Теперь он здесь — и это неправильно, как поставленная не на свое место деталь машины не может работать.

Жарко. Он заперт в ящике, в западне. Юноша осторожно шевельнулся, прислушался, как животное, проникшее на территорию естественного врага. Ему хотелось выйти наружу, в холодную темноту, а затем через поля к своему дереву, где лежало спрятанное. У него так тряслись руки, что пришлось прижать их к груди, в которой дико колотилось сердце. Выйти отсюда — в ночь, на свободу!

Осторожность удерживала его только до тех пор, пока он не вышел из спального барака, а там настроение сразу улучшилось, и он побежал, как бы скользя по грубой поверхности полей, словно его тянуло то, что таилось в дупле дерева. Темно, конечно, но это не та тьма, что скрывается в спальном бараке. И снова часть мозга, которая могла еще удивляться и не была охвачена желанием, отметила, что он видел в этой темноте, что от него скрывалась только середина самых глубоких теней.

Когда он добежал до грубо расчищенного места, где они проработали весь день, ветер закрутился вокруг, ласково приветствуя его. Листья не шелестели теперь на ветру — они пели! И Нейлу тоже захотелось петь. Только последняя гаснущая искра сознания задушила звуки в его горле.

Воняет горелым… Нейл миновал то место, где Настоятель орудовал бластером, не сознавая, что его губы приподнялись как бы в рычании, что глаза его горят, что в нем поднимается сильнейшая ярость, по силе своей не соответствующая событию, случившемуся здесь несколько часов назад. Нейл прошел сквозь ряд кустов к дереву. Его пальцы прикоснулись к коре, гладкой, приветствующей…

Почему приветствующей? — спросил почти неслышный голос в Нейле. Но голос умолк, когда пальцы перешли от коры к стержню. Нейл достал его и вскрикнул от восторга. Свет — плавающий, комбинирующий оттенки, танцующий свет исходил откуда-то из того места, где Нейл хотел быть. Это ключ от калитки, которую он должен найти!

— Ну, так и есть, парень. Ты, значит, это сделал. Я так и думал.

Нейл повернулся, пригнувшись, и прижал стержень к себе. Тейлос! Он стоял неподалеку и ухмылялся.

— Урвал от них, Ренфо? Неплохой фокус. Хватит, чтобы покрыть долг, хватит для нас обоих!

— Нет! — Нейл лишь частично освободился от чар, которые держали его с тех пор, как он проснулся. Но в одном он был уверен твердо: Тейлос не имеет и никогда не будет иметь той вещи, которую он, Нейл, держит в руках.

— Ну, нет, ты не скинешь меня с орбиты, Ренфо. Стоит мне только заорать, как у тебя не останется никакого сокровища. Разве ты не знаешь, что они сделали сегодня с остальными?

— У меня не будет, но и у тебя тоже, — сказал Нейл. Разум постепенно возвращался к нему.

— Тоже верно. Но я не позволю тебе уйти с ним. Парни говорили, что такие штуки находят здесь во второй раз. А может, есть и еще? И от такого дела Сэма Тейлоса не отгонишь ни в жисть, никакому червяку из Диппла это не удастся! Вот увидишь!

Нейл плотно прижался спиной к дуплу.

— Нет!

— Нет? — голос Тейлоса все еще держался на тоне обычного разговора, но рука его дернулась. При свете голубовато-зеленой луны Януса блеснуло лезвие ножа. — Здешний народ не любит кровопусканий, так, по крайней мере, говорили парни, но я-то ведь не Верующий, и ты тоже. И ты отдашь мне эту штуку!