Письма о буддийской этике - Бидия Дандарон

Москва

Наташа, милая моя!

С величайшей радостью я получил твое третье письмо. Спасибо, моя хорошая! Видишь ли, фильм, о котором я написал тебе во втором письме, показывает, что Мария предпочла любви Андрея врачебную практику. Ведь ей было ясно: или она становится только женою Андрея и матерью, или остается хорошим врачом, при этом теряя Андрея, а вместе с ним и свою любовь. Эти два мотива, быть может, обладали для нее равными силами. Ей необходимо было выбрать одно из двух. Или — или. Что же делать? Она выбрала. Как бы этот выбор ни потрясал ее чувства, как бы она ни мучилась, она все же отвернулась от Андрея. Мария нашла силы разрубить этот любовный узел в пользу медицины. Медицина, несомненно, великая вещь, но все же это не способ, благодаря которому человек может достигнуть своей конечной цели: стать божеством или достигнуть нирваны. В этом смысле всякий, кто серьезно задумал совершенствоваться, должен быть всегда готовым порвать и забыть земную любовь к тем, с которыми совершенство не ускоряется. Всецело он (или она) должен отдаться правильной подготовке на пути к совершенствованию. Я говорю в том смысле, что если люди отворачиваются от любви ради медицины, то, несомненно, мы ради нирваны можем отвернуться от любви, которая будет нам мешать совершенствоваться. Ты пишешь, что ничто не может тебе мешать совершенствоваться, если ты этого хочешь и ставишь своей целью в жизни. Не может тебе помешать даже брак: «Я считаю, что одно с другим можно совместить». На этот счет смотри мое письмо от 14 ноября. Еще раз говорю: для тех, кто вступает в хижину йога, брак, основанный только на плотской любви, будет связывать и мешать. Настоящий брак (необходимый для йога) основывается на любви к совершенствованию, к нирване, и этой любви подчиняется плотская любовь человека.

Вот пример из истории буддизма.

Непальская йогиня Мачиг Лабдон, девушка, которая с малых лет проявляла внутреннее влечение к йогической мистике, была в 16 лет выдана (по желанию родителей) замуж за обычного человека. Этот человек был очень ласков и добился ее любви. Они прожили более Десяти лет, у них появилось трое детей. После десяти лет замужества она встретила вдруг у входа в пещеру «Дракон» одного полуголого, страшного на вид человека, который вызвал у нее жалость и желание побыть с ним. Так она познакомилась с известным бенгальским йогом Чадампа-Санжеем, которому, в свою очередь, настало время созерцать уничтожение зародыша. Она ушла с ним и вернулась через 12 лет уже совершенной йогиней. Мачиг Лабдон пишет: «Мне особенно трудно было разорвать любовь и привычку к мужу и детям». И предупреждает всех, кто вступает на необычную дорогу йогачаров: не торопиться и не поддаваться соблазну любви, если эта любовь является только плотской.

Другой известный тибетский йог Райшин был обычным человеком-охотником по имени Гомбо Доржи, имел жену и пятерых детей. Однажды гнал он оленя по лесу: впереди олень, за ним собака, а за собакой он скакал на лошади. Когда Гомбо Доржи догнал оленя и собаку, то, к своему изумлению, увидел, что оба зверя лежат у входа в пещеру, где сидит полуголый йог Миларэпа. Он сразу понял, что нашел настоящего учителя и попросил посвящения. К жене он больше не вернулся, ибо она не была той женой, с которой можно было созерцать уничтожение зародыша. Для этой цели он с большим трудом нашел дакиню в Индии. Гомбо Доржи в своей биографии подчеркивает ту муку, которую он испытал в борьбе с любовью и привычкой к детям и к жене.

Если ты стремишься к совершенству, то должна постоянно думать о совершенстве других, тебе близких. Я подчеркиваю со всей серьезностью, что мое конечное совершенство, т. е. созерцание уничтожения зародыша, зависит от тебя. Я это говорю совершенно искренне. Неслучайно я как-то сказал, что никогда не женюсь, если ты не поймешь меня и откажешься. Я не могу до конца совершенствоваться без тебя и твоей помощи. Сейчас я люблю тебя как обычно, как мужчины любят женщин — со всей силой плотской любви; но, однако, в моей любви есть внутренняя способность, знакомая только мне одному, которая не подлежит никакому словесному описанию. Эта особенность есть тот духовный зародыш, который растворит в себе мою земную любовь к тебе и поведет нас на путь совершенства. Насколько я сейчас понял, я должен жениться только на тебе, и от этого зависит все, все, все. Неслучайно я тебе говорил, что ты можешь вернуться ко мне и через пятьдесят лет, даже 76-летней старухой, будучи несколько раз замужем; одним словом, можешь прийти ко мне в любое время и ты спасешь меня, мой ангел. Разве это похоже на чисто земную любовь? Конечно, мне хочется, чтобы ты с самого начала создала себе верный фундамент к совершенству. Брак ты можешь совместить с совершенствованием в том случае, если этот брак правильно подобран для этого пути. Но, как я постоянно говорю, есть такой брак, без которого нет совершенства.

Человеческая личность как индивидуальное Я состоит из единства сознания и самосознания. То единство моего Я, которое пронизывает содержательную (материальную) сторону сознания, сообщая ему определенную эмоциональную окраску, определяя более или менее ясно выраженное оценочное отношение к событиям, действиям и земным (сансарным) переживаниям, выявляет известные преобладающие тенденции в стремлениях к совершенству, в поступках и реакциях на воздействия окружающей социальной и физической среды. Лишь по отношению к ней все переживания и действия, из которых складывается человеческая жизнь, приобретают какой-то смысл.

Сфера смысла есть сфера субъективного бытия. В наиболее чистом виде оно обнаруживается в эмоциональной жизни человека. А эмоциональная сторона внутреннего мира вне отношения к чему-либо предметному (будь она отрицательной к совершенству или положительной) самостоятельно не может возбудиться. Возбуждение ее вызывает внешний объект, именно он имеет решающее значение для познания эмоциональных состояний и возбуждений. Обычная эмоция любви направлена на продолжение рода человеческого и этим самым на укрепление сансары. Необычная эмоция — это эмоция, пронизанная духовным миром, она влечет человека от сансары к нирване.

Объект может возбудить бурю на гладкой поверхности моря внутренней эмоции только в том случае, если его проявление вызывает резонанс (отклик) в душе воспринимающего субъекта. Если внешний образ, его внутреннее содержание (это важно для духовной эмоции) пробуждает отклик (резонирующее переживание) в эмоции субъекта, то здесь для субъекта возникает особый самостоятельный мир эмоциональной динамики, где сливаются воедино возбуждающий объект с воспринимающим субъектом. В данном случае субъект не может мыслить себя отдельно от объекта Здесь, на грани потери своего субъективного Я, субъект приобретает высшее блаженство.