Закон сталкера - Дмитрий Силлов

Он замолчал на мгновение.

– Если что?

Японец не ответил.

Вместо этого он повел себя довольно странно. Развязал шнурок, фиксирующий у него за спиной один из мечей – тот, что подлиннее и побогаче с виду, с красивыми ножнами. Взял его в руки, подержал немного, слегка склонив голову при этом, после чего двумя пальцами нажал на скрытые кнопки по боками навершия рукояти, украшенного тщательно выполненным рельефным рисунком.

Внутри рукояти меча что-то еле слышно щелкнуло, и отделившееся навершие оказалось в ладони Японца. После чего Виктор вытряхнул из него маленькую стеклянную пробирку с серой таблеткой внутри.

– Купив самурайский меч, или захватив его в качестве трофея, синоби всегда модернизировали его под свои нужды, – сказал Савельев. – В данном случае в рукояти спрятан мгновенно действующий яд. Но сейчас он нам без надобности.

С этими словами Виктор с усилием отвернул пробку на пробирке, вытряхнул таблетку на траву, после чего полоснул себя мечом по руке. Вроде едва коснулся, а кожу уже пересек довольно глубокий разрез.

Рана немедленно набухла кровью, которая через мгновение полилась на землю тонкой струйкой. Японец же, нимало не смущаясь этим фактом, подставил под нее пробирку, которая немедленно заполнилась до краев. Для такого крохотного сосуда и нескольких капель хватило бы, чтоб его наполнить.

Удостоверившись, что пробирка полна, Японец проделал всё в обратном порядке – прикрутил крышку на место, всунул пробирку в навершие, и, защелкнув его на рукояти, вернул меч в ножны. После чего протянул его мне.

– Носить можно на спине, – сказал он. – Или заткнув за пояс. Или на пояс привяжи, по-европейски. Не по канону, но наплевать, в бою надо чтоб удобно было. Главное не потеряй. Я с ним договорился, он будет служить тебе так же, как служил мне.

– Не понял, – сказал я, принимая меч. Ножны были теплыми – то ли от рук Японца, то ли по какой-то другой причине.

– Тут и понимать нечего, – невесело усмех-нулся Виктор. – Не дойду я до Монумента. А ты – дойдешь. Вот и всё понимание. Просто мне очень надо своих спасти. А тебе придется не только своего друга с того света вытащить, но и меня тоже…

Я только разинул рот, чтобы сказать, мол, хорош тебе такую пургу гнать, вместе что-нибудь придумаем, и вместе дойдем…

Но Японца уже не было рядом со мной. Он темно-серой тенью мчался к лагерю фанатиков Монумента.

Естественно, его заметили.

Сначала замолотил пулемет с одной вышки, почти сразу к нему подключился второй. Но Японец бежал с немыслимой для человека скоростью, широкими зигзагами, бросаясь из стороны в сторону. Я видел, как пули вышибают из зараженной земли комья грязи, вырывают пучки травы… но пока что ни одна из них не коснулась Виктора.

Я очень быстро понял, что меня ждет, не больше пары секунд потребовалось на осознание. А еще понял, что дойти до цели смогу лишь я один. Если смогу конечно. И пока что мой хвостатый друг, не привыкший к суровым реалиям зараженных земель, ничем мне помочь не мог. А вот погибнуть зазря мог запросто.

– Жди меня в Зоне, – бросил я Лютому.

Того не пришлось долго упрашивать – понятливый каракал мигом скрылся в кустах. Я же бросился между деревьями, огибая поляну по широкому кругу. Пока Японец отвлекает внимание на себя, пока все взгляды противника направлены в противоположную сторону, мне нужно достигнуть портала. Ведь именно для этого Виктор сейчас рисковал жизнью…

Я слышал, как вдруг резко замолчал один пулемет, потом второй. Сюрикэны? Ядовитые стрелки? Может быть. Савельев большой мастер подобных трюков.

Потом я услышал крики.

Ярости – так вопят люди, когда ничего не могут сделать с противником, которого очень хотят убить.

И боли – так надрывно голосят те, кто видит собственную отрубленную конечность, либо фонтан своей крови, бьющий из рассеченной артерии.

Я прибавил ходу, перепрыгивая через узловатые корни деревьев, проламываясь через кусты… и понимая, что не успею. Что каким бы супербойцом не был Виктор, врагов слишком много…

И тогда я, выломившись из леса, рванул напрямки через поляну, мимо забора из колючей проволоки, понимая, что рискую быть замеченным и расстрелянным…

Но «монументовцы» были слишком заняты.

Они пытались убить человека.

И у них это получалось…

Пробегая мимо, я сквозь ряды колючей проволоки краем глаза увидел, как Японец рубится своим вторым мечом, стоя на одном колене, а из второго хлещет кровь. Возле Савельева валялись фанатики, человек семь-восемь, остальные же пытались достать Виктора ножами и штыками – видимо, хотели взять живым. Дохлый номер. Я слишком хорошо знал Японца – живым он не дастся врагу.

Видимо, это поняли и «монументовцы». За моей спиной грохнул одиночный выстрел, после чего над лагерем фанатиков повисла тишина. Всепоглощающая. Мертвая. Какая случается, когда всё кончено, и больше некого убивать. И я бежал в этой тишине, сжав зубы так, что ломило челюсти, стискивая со всей силы кулаки, давя в ладонях желание развернуться, снести к чертям этот забор ударом ноги по опорному столбу, как умел Виктор, когда был жив, а потом стрелять, резать, рвать фанатиков голыми руками, пока вновь над их лагерем не повиснет тишина…

Но нельзя. Не для этого Японец отдал жизнь, чтобы мой труп лег рядом с его мертвым телом. И я бежал, видя как стремительно приближается портал между мирами, некогда прорубленный мной…

Но все-таки меня увидели. Те, на вышках. Наверно самый бдительный, оторвав взгляд от немой сцены посреди лагеря, заметил движение в своем секторе и бросился к пулемету. Я прям спиной почувствовал, как он, матерясь, доворачивает тяжелую махину, ловя в прицел бегущего меня… Мерзкое ощущение, если честно, которое появляется лишь у тех, в кого много стреляли.

И кто после этого умудрился остаться в живых.

Мне и сейчас очень нужно было выжить. Прям как никогда необходимо. Поэтому я очень постарался, прыгнув вправо – и очередь лишь распорола воздух в том месте, где я находился мгновение назад. А я уже снова бежал, понимая, что сейчас стрелок, уже не матерясь, а сосредоточенно закусив губу, делает поправку увода ствола после слишком длинной очереди – не думал, что промахнется. И сейчас наверняка веером пошлет, перечеркивая все мои возможные финты, прыжки и кувырки…

Но я не собирался больше уклоняться от пуль. Я просто использовал по максимуму те две секунды, пока пулеметчик примеривался, как бы половчее меня убить, рванув к порталу по прямой так, как наверняка не бегают кандидаты в олимпийские чемпионы, которым никто не целится в спину из пулемета.

Я уже слышал возмущенное потрескивание молний по краям огромной дыры между мирами… и понимал, что не успеваю, всё равно не успеваю добежать до нее, что палец пулеметчика уже выжимает слабину спускового крючка…

И тут я поскользнулся. Наступил на мягкое – и с размаху грохнулся вниз мордой, успев в полете увидеть то, на что наступил. Оно тоже летело по воздуху, вереща, размахивая лапками и с ненавистью глядя на меня огромными вылупленными глазами. Чернобыльский ёж. Лысый чернобыльский, мать его, ёж, испортивший своей подвернувшейся мне под ногу тушкой такой надрывно-трагический момент.

И тем самым спасший мне жизнь. Потому, что я, скорее всего, не догадался бы сам упасть со всего маху, пропахав мордой с полметра рыхлой почвы. Да и не получится так грохнуться самому, как не старайся. Хороший стрелок по движению тела, по выброшенным вперед рукам сразу распознает финт и подкорректирует очередь. А так – естественно получилось, неожиданно и для меня, и для него. Потому пули просвистели над моим затылком, обдав его раскаленным воздухом – и я понял, что у меня есть еще несколько мгновений.

Которые и использовал на все сто!

Я до сих пор без понятия, как можно стартануть в рывок из положения лежа мордой вниз. Но пулемет – отличный мотиватор для раскрытия суперспособностей. Кстати, рекомендую этот способ на заметку тренерам, ломающим головы над тем, как вывести команду хронических лузеров в мировые чемпионы. На себе проверено. Уже, скрипя зубами, поливал портал очередями мой несостоявшийся убийца. «Проснулся» и второй пулеметчик, и до молниемета добрался стрелок-любитель посмотреть на чужую смерть. И долбили они в три ствола по порталу так, что весь его перечеркнули перекрестия молний и причудливые сполохи, которые наверно возникают, когда молния попадает в летящую пулю…

Но я уже был по ту сторону границы миров.

В знакомом месте, откуда ушел, казалось бы, не так уж и давно.

Это был большой зал с высокими потолками, прямоугольными дырами окон и трещинами, расползшимися по стенам… В дальней стене был пролом – вероятно, через него пролез тот био, который некогда заткнул собой портал, что завис в метре над полом и вершиной своей почти касался потолка. Вон на полу куски оплавленного металла валяются – всё, что осталось от биоробота, решившего наведаться из мира Кремля в чернобыльскую Зону.