Сундук с тремя неизвестными - Валентина Андреева

Гроза принесла с собой кратковременное похолодание. Удары грома практически не отставали от разрядов молний. Ветер ожесточенно трепал беспомощные ветки деревьев, пытаясь сорвать с них листву, выворачивал зонты вмиг поредевших прохожих, ожесточенно сооружал ирокезы на головах даже тем, кто успел найти временное укрытие на автобусной остановке, наполовину опустевшей благодаря прибывшему автобусу. На беду автобус никак не мог отъехать – где-то что-то заело. Двери открылись, но никто, кроме двух-трех человек, вылезать из него не хотел. И тут без всяких предупредительных капель хлынул ливень, да какой! Мощные потоки воды разом скрыли видимость за окном, я сразу вспомнила о времени и принялась торопливо одеваться. С опозданием на десять минут заявилась к Наташке в полной готовности, но без мобильника и была встречена неласковым «Очумела!!!». Дальше выяснилось, что нормальные люди моются под душем, а не под проливным дождем. Даже если я сдуру проявила предусмотрительность и прихватила с собой полотенце и запасной комплект одежды, Наташкина машина совершенно не подходит мне в качестве кабинки для переодевания – слишком много прозрачности. К тому моменту я и сама сообразила, что поторопилась, и, стараясь держать себя в руках, пояснила, что просто заскучала в одиночестве. Подруга умилилась и разделила между мной и собакой два «окошечка» шоколада, заявив, что он способствует развитию умственных способностей. Не могу сказать, что шоколад пошел мне на пользу, более того, я, кажется, поглупела. Иначе, как объяснить тот факт, что, имея в запасе достаточно времени, не удосужилась забежать домой за мобильником. Прикованный тоненьким проводком к зарядному устройству, он так и остался лежать на столе.

Через полчаса небо вновь обрело догрозовую голубизну, а солнце старательно делало вид, что вообще никуда не скрывалось. Наташка подумала и с опаской приоткрыла форточки в комнатах, оценила хозяйским глазом общую обстановку в квартире, не нашла ничего достойного, к чему можно было бы прицепиться и поправить, и мы наконец отправились к Раисе Афанасьевне. Но прежде чем тронуться с места, подруга громко произнесла слова молитвы: «Ангел мой, пойдем со мной, ты впереди, я за тобой».

Зря она отправила своего ангела хранителя пешком. Ей следовало пригласить божьего посланника в машину. Значительная часть водостоков столицы не справлялись с возложенными на них обязанностями. Решетки были забиты мусором, создавалось впечатление, что некоторые участки дороги «Шкода» преодолевала буквально вплавь. Наташка нервничала, злилась и жутко боялась светофоров из-за подмоченной репутации тормозных колодок, поэтому и выбирала глухие закоулки, время от времени подсушивала их легким притормаживанием. Ехали мы довольно странно – рывками. Стоило выбраться на дорожный простор, обязательно подворачивалась новая затопленная низина, и наш маршрут опять резко менялся. Я предположила, что Наташкин ангел просто не успевает идти впереди нас, поэтому и пытается усмирить прыть «Шкоды».

Некоторое время мы спорили о способах передвижения хранителей, чему в значительной мере способствовала очередная пробка на дороге, потом сменили тему – в унисон ругали городские службы, ответственные за авральные ситуации с водостоками. В паузе между претензиями я ухитрилась озвучить мысль, что надо бы чихнуть на ключи от Светкиной квартиры и повернуть назад, предположив, что оба ангела – и мой и Наташкин – давно уже так и сделали.

– А если мы не сегодня-завтра укатим отдыхать? – резонно возразила подруга. – Боря мне с утра какие-то странные намеки делал. Завянут Светкины лютики-цветочки. Серову, как мужику, на них наплевать. И потом, хорошо, если ее именно «сегодня-завтра» не выпустят из темницы. А вдруг выпустят? Мы лишим Светку не только цветов, но свободы выбора образа жизни, силком подталкивая к возвращению в Серовскую золоченую клетку… Ну невозможно по такой жаре ехать со скоростью безногой гусеницы! Я, пожалуй, открою окна на всю катушку – душно, сил нет. Надеюсь, мы стоим в последней глубоководной луже, видишь, дальше дорога идет в горку. Неправда, что Москва стоит на семи холмах. Столица давно уже прихватила холмы-горы бывшей Московской области. Блин!!! Козел!

…Наташке легко было возмущаться. А я и охнуть не могла. Весь «Ниагарский водопад» грязной воды из «последней глубоководной лужи» обрушился на меня. От отвращения боялась даже рот открыть. Замерев, сидела в персональном водоеме, образовавшемся в кресле, и истекала ручейками грязи и брезгливости.

– Мама дорогая! Урод! Всю обивку мне испортил этот джипованный придурок! Да еще вместе с тобой. Ир, в бардачке гигиенические салфетки. Я ими собаке морду вытираю, когда она слюни пускает. Да не бойся ты пошевелить руками. Вспомни, как после дождя отряхивается Денька. Это я не к тому, чтобы ты изобразила то же самое, а к тому, что не следует сидеть истуканом. Можно и нужно ограниченно двигаться.

– Да, – отплевываясь, сквозь зубы согласилась я. – Движение – это жизнь. Вот как раз сейчас по мне двигается несметное количество микробов. Ох, ну и живут же они в свое удовольствие! Мне нужно срочно под душ.

– В данный момент могу предложить только мойку автомашин, мы к ней как раз приближаемся, но она внутреннему содержанию «Шкоды», частью которого ты являешься, не поможет. Терпи до Светкиного совмещенного санузла. Минут пять осталось, продержишься. Бывало и хуже.

Оно, конечно, так. Но, направляясь к подъезду дома Светланы Константиновны, я поняла, что худшее еще впереди. Это ж надо было сподобиться прикатить в столь омерзительном состоянии, требующем немедленного очищения Московской водопроводной замечательно хлорированной водой, именно в эту скорбную минуту. Полностью погруженные в свои мысли, мы даже не заметили машину «скорой помощи», рядом с которой припарковались.

Не успела я протянуть руку к двери подъезда, как она, жалобно скрипнув, открылась сама. На доли секунды мне показалось, что от чувства отвращения к моему видочку. И этот скрип не что иное, как вопиющая просьба не трогать ее руками. Но тут из двери показалась полусогнутая фигура пятящегося задом мужчины в синем костюме с надписью, свидетельствующей о принадлежности к «скорой помощи». Он оглянулся, отметил цепким взглядом три ступеньки, по которым ему надлежало спуститься, и осторожно продвинулся с площадки к первой из них. Следом за ним показались сооруженные из тонкого байкового одеяла носилки, в которых, как в гамаке, лежало прикрытое простыней тело человека с обмотанной бинтами головой. Тело неопределенно стонало. Так стонать могли и женщина, и мужчина. И только когда носилки поравнялись с нами, мы с Наташкой одновременно поняли, что ключи Раисе Афанасьевне в данный момент возвращать бестактно.

Я мигом забыла про свое негигиеничное состояние и хотела рвануть следом за носилками, но была решительно остановлена Наташкой.

– Стоять, ходячая инфекция! – приказала она и сама потрусила к носилкам. – Скажите, что случилось с женщиной? – заискивающе поинтересовалась она у второй синей спины человека, с тем же клеймом «скорой помощи».

«Спина» сделала вид, что не услышала вопроса.

– Ч-черт! – страдальчески ругнулся первый, с усилием забираясь в машину. – Вчера на даче радикулит заработал. А тут и за водителя, и за грузчика. Надо было взять в помощники того, говорливого рыжего…

С огромной силой меня потянуло домой. Я начала понимать, что с Раисой Афанасьевной произошел отнюдь не несчастный случай. Но Наташка, доверчиво делившаяся с пыхтящими от натуги «скоропомощниками» своим личным мнением по поводу неквалифицированного подхода к транспортировке больной – следовало использовать специализированные носилки, отмахнулась от моего призыва немедленно возвращаться.

– Умойся сначала! У меня не мусоровозка.

А следом раздался громкий хлопок двери подъезда и издевательски-приветливое «Здра-а-ассте!..», возвестившее о том, что торопиться домой нам с подругой пока не стоит. Знакомый по вчерашним событиям следователь, от радости встречи забыв вытянуть из пачки сигарету, во все глаза смотрел то на меня, то на Наташку. Нет, мне, пожалуй, было уделено больше внимания.

– Я так понимаю, у вас неодолимая тяга к этому месту. Добро пожаловать! – Он слегка посторонился, и пачка «Кинга» описала пригласительный полукруг.

– Почему именно тяга? – вздернула я подбородок. – Вот, проезжали мимо, да, Наташа?

– И просто не могли не заехать, – Наташка оставила в покое бригаду «скорой помощи» и сделала пару неуверенных шагов по направлению ко мне. – Ирине Александровне отмыться надо. Неужели не видите, в каком она состоянии?

– Котлован штурмовала! – догадался следователь.

– А вот и не угадали. В обмен на глоток свежего воздуха, настоенного на аромате выхлопных газов, меня дорожными помоями окатило, – поеживаясь от липких воспоминаний, пробурчала я. – За все надо платить. Вот и решили заехать, смыть, так сказать…