До конца времен - Даниэла Стил

Совсем иначе повела себя его собственная семья, когда Билл пригласил Дженни на уик-энд в их коннектикутский дом (это было на День труда [6], примерно через полгода после того, как они начали встречаться). Ему казалось: он должен познакомить ее с родными хотя бы приличия ради, однако ничего хорошего Билл от этого визита не ждал, и его опасения подтвердились. Отец держался с Дженни внешне приветливо, но Билл слишком хорошо его знал и сразу заметил в его глазах холодок отчуждения и неприятия. Мать же устроила Дженни форменный допрос: где она выросла, кто ее родители, в каком колледже училась и окончила ли пансион. Дженни ничего скрывать не собиралась, однако ее открытость и искренность, которые обычно располагали к ней окружающих, произвели на мать Билла шокирующее впечатление. Она сразу решила, что гостья бравирует тем, что ее отец простой шахтер, а мать – портниха, что она провела детство в провинции и училась в самой обыкновенной бесплатной средней школе. Даже когда Дженни сообщила, что окончила парсонсовскую Школу дизайна и работает в «Вог», мать Билла не переменила своего мнения: там, где любой непредвзятый человек увидел бы впечатляющую историю успеха, миссис Суит узрела только желание нищей провинциальной девчонки любой ценой пробиться к славе и богатству, что, в свою очередь, вряд ли могло расположить ее к гостье. Во всяком случае, она явно не считала Дженни подходящей партией для своего младшего сына и не собиралась этого скрывать.

Братья Билла держались с Дженни с холодной вежливостью, а их жены были откровенно грубы. Каждым словом и жестом они давали ей понять, что дочь шахтера им не ровня и что ее место где угодно, но только не в гостиной респектабельного дома Суитов. Напрямую они, разумеется, этого не говорили, но всякому было ясно, что Дженни они не одобряют.

На обратном пути в Нью-Йорк Билл, которого реакция родных привела в ярость, горячо извинялся за них перед Дженни, но она сказала только:

– Не говори глупостей, Билли, твои родные ни в чем не виноваты. Должно быть, они просто редко встречают людей не своего круга и не знают, чего от них ждать. Я сталкиваюсь с подобным отношением довольно часто, и меня это нисколько не беспокоит.

Действительно, многие знаменитости, снимавшиеся для «Вог», вели себя с ней очень заносчиво, считая ее просто наемным работником – кем-то вроде уборщицы или официантки, с которыми можно не церемониться. Дженни привыкла воспринимать подобное отношение как издержки профессии, поэтому снобизм и высокомерие так называемых светских дам ее нисколько не трогали. Правда, в случае с родителями Билла ее чувства оказались задеты несколько сильнее, однако сам он выглядел сейчас таким расстроенным и несчастным, что его она жалела куда больше, чем себя.

– Не переживай, – добавила Дженни. – Наверное, твои родители очень боялись, что ты захочешь на мне жениться.

Она рассмеялась, но Билл неожиданно остановил машину у обочины и повернулся к ней. Лицо его выглядело очень серьезным.

– Именно это я и намерен сделать, – сказал он торжественно. – Я знаю, что недостоин тебя, – чтобы убедиться в этом, достаточно вспомнить, как вели себя с тобой мои родные, но их мнение как раз меня волнует меньше всего. Я… я люблю тебя, Дженни, и хочу быть с тобой. Ты выйдешь за меня?..

Дженни ответила не сразу. Слова Билла застали ее врасплох, хотя она давно догадалась, что он любит ее. Сама она тоже полюбила его, но ей и в голову не могло прийти, что Билл настроен столь решительно. Кроме того, она хорошо представляла себе, в каком мире он живет, и прекрасно понимала, что его родные, друзья и коллеги никогда ее не примут и не признают. И если Билл вопреки желанию родителей все-таки на ней женится – он, скорее всего, сам станет изгоем. Его семья просто отречется от него.

– Но как же твои родственники? – спросила она. – Если мы поженимся, они очень… расстроятся. – Это было еще мягко сказано, и Дженни заранее сочувствовала Биллу, которого ожидали нелегкие времена. Меньше всего на свете Дженни хотелось, чтобы он страдал из-за нее.

– А если мы не поженимся, тогда расстроюсь я, – ответил Билл, серьезно глядя на нее. Он давно хотел сделать Дженни предложение, но не решался, боясь отказа. Мысленно он пообещал себе, что к Рождеству непременно признается ей в своей любви, но сегодняшняя поездка к родным заставила его поторопиться. Билл понимал, что Дженни глубоко задета резкой реакцией его семьи, и хотел, чтобы она узнала о его чувствах и намерениях.

Прежде чем Дженни успела что-то ответить, Билл крепко ее поцеловал, и этот поцелуй сказал ей больше, чем слова.

– Ты действительно хочешь, чтобы мы?.. – проговорила она, когда он разжал объятия.

– Да! – торжественно ответил он, неотрывно глядя ей в глаза. – Ты согласна выйти за меня, Дженни Арден? Если да, то я клянусь, что буду любить тебя до конца времен!

Услышав эти слова, Дженни невольно улыбнулась его горячности. Билл представлялся ей очень хорошим человеком – серьезным, искренним и чистым, и она с самого начала знала, что с ним ей будет очень хорошо. Ему даже не нужно было особенно убеждать ее в том, что их встреча предопределена свыше. За полгода они ни разу не поссорились и научились понимать друг друга с полуслова, и Дженни сама часто думала, что они буквально созданы для счастливой совместной жизни, как бы ни сомневались в этом его родители.

– Да, – ответила она сдавленным голосом, потому что от волнения у нее вдруг перехватило дыхание, а на глазах выступили слезы. – Да, я выйду за тебя замуж, Билл Суит, хотя твои родители тебя, конечно, убьют. Худшей жены ты просто не мог выбрать – я не училась в закрытом пансионе, не кончала Вассаровского колледжа, к тому же я даже не блондинка, но если тебя это не останавливает…

Она, разумеется, слегка его поддразнивала, но Билл не мог не признать, что Дженни совершенно точно перечислила основные требования, которые его родители могли предъявить будущей невестке.

– А мне наплевать, – храбро ответил он и, улыбнувшись, снова поцеловал Дженни. Внутри Билл ощущал небывалый подъем; сейчас он мог бы горы своротить, и Дженни, почувствовав это, улыбнулась в ответ. Они были помолвлены!.. Это произошло так неожиданно, что у нее слегка захватило дух, но в глубине души она была довольна и счастлива.

– Мне уже двадцать девять лет, – продолжал Билл, – и никто не может запретить мне жениться на женщине, которую я люблю! Даже мои родители. У них нет никакого права решать за меня и вмешиваться в наши отношения. Кстати, я думаю – подсознательно они это понимают, иначе бы не были сегодня с тобою так грубы. Это все от беспомощности…