Кровное родство - Майкл Форд

Лисандр заметил своего друга Леонида. Тот вонзал копье в тюк с сеном. Он вновь и вновь повторял отработанное движение, на его руках бугрились мышцы. Тут Лисандр заметил другое лицо — совсем незнакомое. В самом конце тренировочной площадки, прислонившись к стене столовой, стоял какой-то человек.

«Должно быть, это новый наставник», — подумал юноша.

В тени красный плащ незнакомца казался темным. Ростом он был чуть выше Лисандра, у него были песочного цвета волосы и аккуратно постриженная, почти седая густая борода. Наставник наблюдал, как четверо учеников наступают шеренгой, прикрываясь стеной из щитов.

Спартанцы одновременно поднимали щиты и наносили удары мечами. Ближе всего к Лисандру шел Драко, самый рослый парень в казарме, отцом которому, если верить Демаратосу, доводился Титан, один из великанов, которые правили землей до того, как на Олимпе появились боги.

Когда Драко подошел ближе, наставник подставил ногу: ученик упал и неудачно. Лисандр заметил сочившуюся из его разбитой губы ярко-красную кровь.

Драко поднял голову и с упреком взглянул на наставника, но ничего не сказал.

— Какой толк крепко держать щит, если ты не способен устоять на ногах, — заметил наставник. — Воин черпает силу от земли. Не забывай об этом.

Он заметил Лисандра и громко крикнул:

— Подойди сюда!

Лисандр направился к бородачу, проходя мимо места, где боролись Леонид и Фем и остановился в десяти шагах от незнакомца, который все еще не выходил из тени.

— Кто разрешил тебе пропускать тренировку? — возмутился тот.

— Я не знал, что прислали нового наставника, — ответил Лисандр.

— И поэтому ты решил уйти из казармы без разрешения?

— Я был в Речном Камыше, — ответил юноша.

Спартанец расхохотался и вышел на свет, рукой прикрыв глаза от солнца. Теперь Лисандр заметил, что его волосы не песочного цвета, а белые, как снег. Кожа наставника тоже была белой, словно ее посыпали пылью из каменоломни.

— Там некому было убрать со столов? — спросил альбинос, разглядывая Лисандра с головы до ног.

Юноше стоило больших усилий хранить спокойствие.

— Меня пригласили на пир, — объяснил он. — Меня зовут Лисандр.

На лбу спартанца появилась едва заметная морщина.

— Сын Торакиса?

Лисандр кивнул.

— Так, так, герой с равнин. Это правда, что ты убил персидского полководца?

В ушах Лисандра прозвучали слова Теллиоса: «Ты никогда не видел полководца Вомису».

— Это преувеличение, — ответил он. — Мы победили, а это самое главное.

— Скромный спартанец! Прежний наставник хорошо воспитал тебя. Меня зовут Аристодерм. Объявляется перерыв. Выпейте воды.

Ученики собрались вокруг чаш с водой.

— Диокл не разрешал нам пить во время тренировок, — заметил Лисандр.

Аристодерм рассмеялся.

«Диокл смеялся не очень часто», — подумал Лисандр.

— Забудь про Диокла, — сказал наставник. — Тренироваться можно по-разному. Тебе не хочется пить?

— Я не испытываю жажду, — ответил Лисандр.

— Дитя, сотворенное из теста Ликурга… — произнес наставник и кивнул. — Говорят, что малышом Ликург обошелся без молока матери целых три дня.

— Я лучше приступлю к тренировке, — сказал юноша. Ему надо было подумать о столь многом, о слишком многом. Он предпочел бы заняться физическими упражнениями, чтобы избавиться от всех дум.

— Очень хорошо — почему бы тебе не показать мне, из чего ты сделан? — Аристодерм указал на середину площадки. Там лежала брошенная ось от телеги. Ученики использовали ее для упражнений в поднимании тяжестей. — Начнем с этой оси. Посмотрим, сколько приседаний ты сможешь сделать. — Наставник повернулся к ученикам. — Каков рекорд в этой казарме?

— Семьдесят три раза, — сказал Тиро. — Этот рекорд установил Драко, но так сильно растянул спину, что два дня пролежал, не поднимаясь.

— Ты и двадцати приседаний не сделаешь, — Драко ухмыльнулся.

— Тогда установим предел в семьдесят четыре раза, — заявил Аристодерм. — Если ты не справишься, то вся казарма ляжет спать без ужина. — На площадке раздался стон. — Герой равнин, этого количества хватит для твоего спартанского духа?

Лисандр подошел к оси. Колеса сняли, а к каждому концу кожаными ремнями привязали камни. Те свободно болтались.

Упражнение заключалось в том, чтобы поднять ось на плечи, удерживая ее руками. Если присесть, как следует согнув колени, камни с обеих сторон должны коснуться земли.

Лисандр присел, взялся обеими руками за ось, затем поднял ее над головой и опустил изношенную деревянную ось на плечи.

— Тиро, — приказал Аристодерм, — считай.

Лисандр согнул колени и сделал первое приседание.

— Раз! — произнес Тиро.

Лисандр повторил приседание, стараясь дышать в ритме со своими движениями.

«Делай вдох, приседая, и выдох, вставая».

— Два.

Вдох, выдох.

— Три.

Вдох, выдох.

При счете тридцать Лисандр ощутил сильную боль. При каждом приседании его ноги горели, а при каждом подъеме его одолевал приступ резкой боли в пояснице.

— Мы уже на полпути к победе, — сказал Аристодерм, когда Тиро отсчитал тридцать седьмой раз.

Лисандр старался не слышать его голоса и сосредоточиться на приседаниях.

«Давай, — подбадривал он себя. — Покажи, на что ты способен!»

Он почувствовал, что сжимает ось, напрасно расходуя энергию, и разжал руки. И еще перестал стискивать зубы, делая вдох через нос, а выдох через рот.

— Пятьдесят! — крикнул Тиро.

Лисандр поднялся и сделал паузу, глубоко втянул носом воздух, затем снова выдохнул. Сердце стучало в его груди, точно нога гончара по кругу.

— Уже все? — спросил Аристодерм.

Лисандр наклонил шею.

— Я просто… разминаюсь, — тяжело дыша, выдавил он, затем через силу попытался улыбнуться, но вместо улыбки вышла гримаса.

Он снова присел. Юноше казалось, что кто-то вгоняет ему раскаленные докрасна железные стержни в голени и долбит коленные чашки зубилом.

— Давай, Лисандр! — крикнули несколько учеников.

— У тебя получится! — добавил Фем. — Не забудь про мой ужин!

Лисандр снова поднялся.

— Пятьдесят один! — радостно закричали все.

Лисандр вставал медленно, делая дополнительный вдох всякий раз, когда выпрямлялся. К горлу подступала тошнота, он чувствовал, как пот течет по лицу и по спине, на губах появился соленый привкус.

При счете шестьдесят у Лисандра поплыло перед глазами, и он зажмурил их. Ноги предательски дрожали при каждом приседании, и поднимаясь он чувствовал, как они подрагивают.