Под знаком Льва - Леон де Грейфф

Ритурнель[26]

("И поныне твой голос льется...")

И поныне твой голос льетсянад безвременьем зим и лети проводит меня, как лоцман,сквозь берущий за горло бред.

И поныне твои лишь очи(две звезды под каскадом ночичерных локонов) светят мне…И поныне твои лишь очи(два сияющих средоточьяжизни в мертвенной белизненаготы твоей) светят мне.

Я разлукой с тобой наполнен,а душою и сердцем — пуст…Но и ныне губами помнюмед твоих молчаливых уст.

Выпил память бы всю до дна я,но она чересчур глубока.Словно в море,в тебя, родная,впала жизни моей река.

Ритмы

("Песня...")

Песня.Завораживающая песняв мареве вечера.Волшебная песня:немудреная мелодия,несмышленые слова.Наивная песня,грустная…

Бог мой, как сумеречно,как одиноко!Лютня Прованса,грустные лепестки аккордов,сорванные рукой испанкив стрельчатом окнебашни.(Геральдические стеклаглядят на кастильскуюстепь, геральдические стекла,стрельчатые окнаи тропинка,по которой обычно приходитвлюбленный паж…Сегодня она пустынна.)

Медленные арпеджио.Девственные звуки.Ласковый голос, робкий…Невнятные слова песни,словно заклинанья,словно ворожбаперед лицом тайны,таинства любви… Медленные,медлительные аккорды.Серые, сирыезвуки.Невнятные, расплывающиеся звуки,растворяющиесяв сером тумане,в сиром тумане, в сыройдымке, в дымке тумана,источающего печаль,печаль обреченности.Вещая песня. Вечерняя песня.Голос,в котором дрожит слеза,словно свеча на ветру…Незабываемый голос…Эта песняродилась по ту сторону снов,волшебная песня,наивная песня,грустная…

Ритурнель

("На песок, на суглинок...")

На песок, на суглинок,на веселую веткусеребристой сосны —вдоль дорог и тропинокснегом сыплется сверхупесня полной луны.

Мягко падают сверхувдоль дорог и тропинокхлопья снежной луны —на сосновую ветку,на песок и суглинок,в невесомые сны.

Реют вихри снежиноквдоль дорог и тропинок —это песня луныопрокинулась сверхуна песок и на веткуполуночной сосны…Снежный лучик луны…Лунный снег тишины…

Когда-то в Провансе

Когда-то, по слухам, в галантном Провансеизящно слагали стихи трубадуры,и нежными были их тровы и альбы,как взгляд Магдалены, как руки Лауры.

Сирвенты, кансоны[27], принцессы и донны;и рифмы, и ритмы изысканно хрупки,любезные речи, учтивые вздохи,и тонкие вина, и звонкие кубки.

Бургонские вина, и вина Шампани,и бледное ренское — слава застолью,где вкус безупречно звучащей ронделиприправлен чистейшей аттической солью.[28]

А ныне! Мещанское время нищаньяпоэзии денежного стихоплета!Мы служим вассалами нефти и салу,нам лучшая нота — хрустенье банкнота.

В журнальных колонках тесним без стесненьятисненье сонетов мы в честь мецената…А раньше когда-то в галантном Провансепоэты, по слухам, писали как надо:

о Хлоях, Лаурах, Роксанах, Кассандрах,прелестных, возвышенных и возносимых,не в меру божественных — но незабвенных,излишне наивных — но неотразимых.

Откровения Лео Легриса

Честолюбив (признаюсь на ушко)я, Лео Легрис, враль и недотрога.Тщеславие мое столь велико,что принимает форму монолога.

Мне тесно здесь, где так невысоко,где скука душит хваткой осьминога.Спаси же душу стилем рококо,тщеславия асбестовая тога!

Аплодисменты королей и пешеки пулеметы яростных насмешекне вызовут меня на бис и бой.

Витаю в облаках я? Ну и ладно.Я вам невнятен? Что ж! Зато изряднонад вами посмеюсь — и над собой.

Книга знаков

1930

Фарс-рапсодия о пингвинах-перипатетиках[29]

Фрагменты

Пингвины

Однаждывся пингвиньяратьотправилась в далекийпуть:куда-нибудь,зачем-нибудь.Ни дать ни взятьвся целикомпингвинья рать.Ать, два,ать, два,ать!

Возглавил всюпингвинью ратьполупоэт, полуагрессор,один румяныйгерр профессор;он чуть хромална правый ласт,но был очкасти коренасти нес зеленыйзонт,всем застя горизонт.

Шумел он: «Ать!»-и снова: «Ать!»И в ногу шлапингвинья рать.

Пингвинье скопище пестрелосреди торосов,среди льдинодной из множества картин,что описал Порфирьев сынмосковитянин Бородинсмычком своей фантазиив цикле «В Средней Азии».Тут были всякиепингвины:глупцы, сократы,шалопаи,бароныи простолюдины,молчальникии краснобаи,филистеры, филантропяне,филосифоны, филосовы,пуристы были, пуританеи остросло- и богословы,пингво-орфеи, пингво-феи,анахореты и эстеты,атлеты, виги[30], и аскеты,и все пластыкретино-критики:синтетикии аналитики,а большей частью —паралитики.

Ну, словом,вышла погулятьвся целикомпингвинья рать.

Интерлюдия

Итак,пингвиний караванбредет в однуиз дальних стран.В какую —неизвестно,да и неинтересно.

Зато ужв караванетьмадарований:

черен, проворен,в тоге историка,Эдгаров Воронс черепом (Йорика).Прорва пернатыхв перьях и латах:

Кречет и Кочет,Сыч, Козодой…Каждый лопочет,как заводной.Взять вот хотя быарию Жабыили(вот баба-то!)ведьму из Макбета:веник ли, швабра —она впереди:«Абракадабра!Не подведи!..»

Ведьма из «Макбета»,Ворон,Баран,Кочет и Кречет,Сычи Сизарь…Вот и явилсянаш караванв край, где певучисосны,как встарь…

Скачет над лесомвсадник-луна.Облако вроделошади ей.Квакает в лужеЖаба одна.А на поляне —сонмы теней.Сонмы пингвиновдали обетв том, что пребудутнемы, как мхи.Вот и выходитпингво-поэт,чтобы прочесть импингво-стихи.

Афиша

Выступление,что было обещано пингвинам,дальновидно отменяется,дабы послене пришлось бы им, невинным,животами долгомаяться.

Еще одно выступление

Другой пингвинзалез на пень —поэт с гнильцою,но слащавый,посколькуна одну ступеньон ближе былзнаком со славой.

Тряхнувши гривой,произнесон все словав своей балладе,что сочинил онпро мороз,а такженоволунья ради:

мол, вотлуна,белым-бела,плыла,и всем казалосьснизу,что спутницаземли былакак сахарная Мона Лиза…

Афиша

Состоявшеесявыступлениеотменяетсякак преступлениепротив личностипоэтичности.

Резюме

Почти что всепингвины,поэты то чтонадо,пропели сонатиныи пингво-серенады,пролив слезуи слюниво славуноволунья,пропевши в лади крядусто гимновводопаду.

Интермедия

Задумались поэты…Взахлеб читало эхосонеты их, но вряд либыл хоть один пригож.

Задумались пингвины…Тоска и скука! Эко!Поэтов — сколько хочешь,стихов же —ни на грош!

Попоэтим!

Давайте-ка,давайте-ка, пингвины,пофилософим.Давайте-ка покинемнаши льдины,помефистофим.Помудрствуем лукаво,попоэтим.Тем способом не выгореласлава?Обрящем этим!Взгляни налево,посмотри направо:средь флейт, кларнетов,куда ни кинешь взгляд,орет оравапингво-поэтов.Поэтов разных:чистюль и грязных,и куртуазных,и буржуазных,и бесобразныхрасстриг безрясных,и вбитых в уголпыхтящих пугал,ну, словом, право,—одна ораваубогих, строгих,но недвуногих,и выдающих,и подающих,и просто пьющих,поющих в кущах…Ворчат, воркуют,урчат, ликуют,ликерят, ромяти смотрят косои безголосопоют, истомят, бухтят, содомят...

И на обедне,и на вечернехамят стихамив господнем храме(се между нами:у нас про этонет докумета),нудят, москиты,и те, что сыты,и те, что босы,—все безголосы.

Одиссея

А потом ватагой всеюластоногие опятьпингвинью одиссеюрешили продолжать.Про то протоидея,как в скважину — бадья,внедрилась в них, довлеяпотребе жития:радеючи, рыдаючи,хуля, хваля, пыля,бредут они, по-заячьирисуя вензеля.От полюса до пеклаидут в тартарары —туда, где все вскипелоот адовой жары.Грядут они: и Ворон,и Сыч, и Козодой.Тот в клюве тащит шкворень,тот — со сковородой.

Пофилософим!

Нет уж, давайте лучше,пингвины,пофилософим.

Филосохлые философоны

Ныне мы филосуфыстали настоящие:ареопагичные[31]пери-пате-тичные(стало быть, гулящиев роще с Аристотелем):-мы сыплем силлогизмами,цитатами и измами,мы блещем латинизмами,не спутавпадежи.Мы сопорно-опийные,транквилизаторийные,снотворно-тошнотворныеученые мужи.Умеючи платонить,[32]ликургитьи солонить,и просто иезуитить,зенонить и хрисиппить,мы запросто устроимсхоластико-концерт,а всяких там эразмовда грацианов разных,паскалей и декартовоставим на десерт.А что до августинов,до неопла-плотинов[33]и всяческих спиноз,до прочих фомаквинских,до догм и формкальвинских,то здесь тем паче сможеммы заостритьвопрос.А Блейк?А Ницше вредный,такой дурной и бледный?Уж их-товместе с Кантоммы вызубрили сплошь!О, скука, скука,скука!Кричим мы сфинксу:ну-ка!Открой нам тайну,злюка!Неужто,злая бука,ты так-таки ни звукаи не произнесешь?

Антракт

Здесья па-апрашу антракта.Вы скажете: лишен-де такта.А я температурю. Так-то.Причем хвораю не от лени:видать, и впрямь кишка тонка,поскольку от пингво-мигренивот-вот расколется башка.

Тишина.Тишина в неограниченных количествах

Затишье.Тихость.Тишь одна.Покой.Безмолвье.Тишина.

Пингвино-мудрыеумолкли.Задумались. Ушли в себяи, в глубинесебя скребя,бьют в тамбуриныи в литавры.Вулканитвеселящий газпридурковатых мудроманов.Стучит копытами Пегас,осел иачит буриданов.Они молчат,набычив лбы.Сопят.Срамясь, не имут срама,как фишки… Пешки похвальбыдля рубай Омар Хайяма.

Наконец-то конец

Уфф!Засим и кончимэту поэмуту —фарсо-фантастичную,шуто-гротестичнуюи антипатичнуюсмехостихосмуту.

Ибо и пингвинамстало невтерпеж:сообразив, сколь длиннымоказывается путь к поэтическим,а также и философическим вершинам,они ударились в бега,но не по направлению к Пингвино-полису[34]а прямо-таки к полюсу(эту странную историюзарегистрировала баварская обсерватория).К полюсу вьюжному(не установлено,к Северному или Южному).По полюи по лесуубежали к полюсу,пустылому и остынному,морозно-морзе-льдинному.Исчезли среди льдинватагой всею,всей гурьбой.И вот я вновьодин.Одиностался,—сам собой.

Одинокий