Нэш Блейз в Лавке Чудес - Антонио Казанова

— Точно! — поддакнул завороженный Нэш.

Они чуть пригнули головы, чтобы проскользнуть под занавесом, который приподнял Добан, и очутились в невероятном коридоре.

— Я привык к Прозрачности, Добан! — неожиданно воскликнул Нэш, чем немало удивил своего спутника. — Теперь я вижу все как с закрытыми глазами, так и с открытыми… Это хороший знак, да?

— Это отличный знак, но я ожидаю от тебя и кое-чего другого, причем довольно быстро, потому что у тебя большие способности. А большие способности неизбежно означают большую ответственность. У нас мало времени, как тебе известно, но ты… ты настоящее чудо. Ты — наша единственная надежда, Нэш Блейз.

— Наша — это чья? Ты имеешь в виду себя и Изед? Или кого-то еще?

Добан улыбнулся одними губами и устремил взгляд в глубь коридора.

Нэш снова посмотрел на канделябры: оказалось, что они движутся! Они перемещались, позволяя гостям с большим удобством пройти по узкому коридору, и наклонялись, чтобы лучше осветить им путь.

Тут и там сквозь шероховатые каменные стены проглядывали пучки мха. Нэшу даже показалось, что он ощущает холодное дуновение ветра, который проникает в трещины между каменными глыбами. Но больше он не смог открыть для себя никаких особенностей этого необычайного места.

Не смог он этого сделать потому, что коридор неожиданно закончился, и закончился он стеной.

Мальчик опередил Изед и Добана.

— Я помню, мы сегодня это уже делали: надо сконцентрироваться на слове «Пентрассо» и повторять его, пока не пройдешь сквозь стену, — сумничал он.

— Не время корчить из себя всезнайку, мистер Самый Умный, — одернула его Изед. — Ты не знаешь, насколько глубока стена, не знаешь, сколько надо сделать шагов, чтобы пройти через нее…

— Это правда, Нэш: маг должен подумать, прежде чем произносить заклинание, — подтвердил Добан. — Что же до этой стены, то проходить через нее не придется. Ты ведь на праздник пришел? Так повернись к ней спиной…

И человек без возраста умолк, предоставляя Нэшу свободу действий.

— Повернуться спиной? — переспросил Нэш.

Он подозрительно посмотрел на стену а затем медленно оглянулся.

Как примула, которая расцветает в первые апрельские дни, изумляется грации своих собственных лепестков и чрезвычайно медленно являет свою красоту миру, так и Нэш не сразу поверил своим глазам.

Перед ним возникло нечто настолько невообразимое, что это просто не поддавалось описанию. Изед, похоже, тоже была поражена до глубины души. Она стояла, разинув рот, и неверяще глазела по сторонам.

Коридора, по которому они только что шли, больше не было.

Глава 4

НЕВИДАННОЕ ЗРЕЛИЩЕ

На месте коридора появился бескрайний бальный зал, весь из хрусталя.

Две сверкающие парадные лестницы поднимались с первого этажа на второй, описывая изящную дугу в направлении стен. Под потолком плавала огромная люстра без каркаса, состоящая из одного только летящего света.

Повсюду виднелись, отражаясь друг в друге, зеркала в драгоценных позолоченных рамах.

Концерт Бетховена звучал отчетливо и громко, но ни оркестра, ни рояля нигде не было видно.

Изед вздрогнула и прижала руки к груди.

— Холодно здесь, — произнесла она, понемногу приходя в себя от изумления.

— Холодно, потому что все, что ты видишь, сделано изо льда, маленькая Изед. Это самый благородный камень Невидимого Мира, — ответил Добан.

— Благородный камень? Это лед-то? — не удержался Нэш. — Да он же тает, с чего ему быть «благородным камнем»? Золото — вот действительно благородное вещество, оно плавится и преображается, но никогда не испаряется…

— Тут все зависит от того, мой юный друг, что понимается под словом «благородный». Кое-кто в твоем мире еще помнит времена, когда все, что было благородным по духу, сносило удары судьбы и терпело оскорбления, но углубляться в эту тему мы сейчас не будем. Тем не менее я рад отметить, что твои суждения делаются все более остроумными. Браво. Итак: лед превращается обратно в воду, ведь именно из воды он и состоит. А небо? Ты помнишь, из чего состоит небо? Из воды. Получается, звезды плавают в воде.

— Кажется, я начинаю понимать… — сказал Нэш, растягивая слова.

— Вода — сущность, реальность, которая поддерживает жизнь миров. Лед столь же благороден, потому что представляет собой видоизменение воды, ее метаморфозу.

— «Метаморфоза», — повторил мальчик, точно загипнотизированный этим словом. — На ум сразу приходят магические представления.

— Представления вроде этого не часто увидишь! — сказал Добан, а затем отчетливо произнес: — Монтро Кесеен Эдес.

При звуке этих слов над залом как будто начало подниматься прозрачное покрывало, являя его истинный облик: зал был битком набит сотнями гостей. Эти странные персонажи являли собой смесь людей и совершенно ирреальных существ.

— Я специально продержал вас несколько мгновений под Молчаливым Присутствием, не хотел испортить сюрприз.

Он на секунду умолк, раскинул руки, словно готовясь к полету, и махнул ими в сторону пестрой толпы, появившейся из ниоткуда.

— Добро пожаловать на Праздник новой Луны!

— Они все были здесь? И мы никого не видели?! — удивился Нэш, повышая голос, чтобы тот не потерялся в праздничном гаме.

— И не слышали, — подтвердила Изед. — Я, конечно, прошу прощения, Добан, но это не похоже на Молчаливое Присутствие, о котором я читала в книгах по Исчезающей Магии! Нигде не сказано, что это заклинание позволяет сделать невидимым целый легион… существ. Ты его как-то поменял, что ли?

— Это не то Молчаливое Присутствие, о котором ты читала, а нечто большее. Но какая сейчас разница, давайте лучше как следует повеселимся! — воскликнул Добан, меняя тему.

Изед на мгновение нахмурилась, но вопросов больше не задавала. Тем не менее в голове она лихорадочно перебирала варианты того, как Добан мог вызвать такое Молчаливое Присутствие. Очевидно было одно: сотворенное им волшебство не имело ничего общего с тем, что она изучала.

В это время Нэш уже сделал несколько шагов вперед, лавируя между гостями, кружившими под музыку оркестра, который теперь было видно на втором этаже, точнее, в месте встречи двух лестниц, позади длинного ряда балконов с полупрозрачными ледяными колоннами.

В танце гости то входили в многочисленные зеркала, то выходили из них, как будто зеркал не существовало. Глядя на них, Нэш не мог отделаться от ощущения, что он их где-то видел. Это ощущение не было тревожным, и в то же время он не мог сообразить, нравится оно ему или нет.

Многие из танцующих выглядели как самые обыкновенные жители мира, который он хорошо знал, в то время как другие имели очень странный вид.

Все пространство казалось объятым невероятным блеском и окутанным музыкой, которая струилась по воздуху. Как во сне. Все и вся двигалось плавно и беззаботно.

Существа, похожие на людей, были одеты в парадные костюмы, которые Нэш счел маскарадными (и не напрасно). Среди них были мужчины в гусарских доломанах ярких цветов: красного, белого, изумрудно-зеленого и даже индиго, со множеством серебряных галунов на груди.

На женщинах были широкие платья с кринолинами, украшенные сотнями блестящих драгоценных камней. Юбки покачивались в такт музыке: как раз сейчас пианист исполнял очень медленную и нежную сольную партию.

Оттуда, где находился Нэш, пианиста было не видно, его, как на зло, загораживали колонны.

Прочие, уже не такие похожие на людей персонажи, танцевали каждый по-своему, без дам и кавалеров. В результате бальный зал представлял собой сплошной хаос, который жил по своим законам и, казалось, ничем не тяготился.

Кого тут только не было: растения с ногами, точнее, ноги с туловищем из древесного ствола, украшенного тюльпанами нежных оттенков; самые разные «составные» животные, например, голова страуса с телом полосатой, как зебра, обезьяны, немецкая овчарка с головой поросенка, маленький тонкокожий шарик с единственной ногой и единственным пальцем, который только и делал, что радостно подпрыгивал на месте…

«Такого не увидишь ни в одном сне!» — думал Нэш. Он честно старался запомнить как можно больше «забавных зверюшек», чтобы по возвращении домой было о чем рассказать Сетту.

Вот, кстати, очередной красавец: вышел из одного из сотни зеркал, разрывая поверхность, которая тут же затянулась за его спиной. Больше похож на длинное и тонкое полено, вместо головы — кривой цилиндрический отросток, с которого смотрят три глаза без век. Средний, похожий на спущенный воздушный шарик ярко-апельсинового цвета, видимо, служит ртом, потому что имеет гигантскую (и единственную) губу. Роль рук выполняет золотистая листва, точнее, длинные колосья зерна, как будто приклеенные к «шее» полена. Движется новый гость на шаре и, похоже, не испытывает ни малейших трудностей. Ни дать ни взять — акробат из цирка. Жалко, на Земле таких цирков нет…