Свет луны - Барбара Картленд

— А разве у меня есть что поставить? — с горечью заметил Перегрин. — Но почему у меня нет такого дома и такой лошади, как Алмаз?!

— По той же причине, по которой я не могу быть царицей Савской! — шутливо отозвалась Неома.

И они оба рассмеялись. С детства они любили обмениваться разными шутками и остроумными репликами.

— Вот что действительно смешно, так это то, что мы вообще не должны здесь быть, в особенности ты, но об этом никто даже не догадывается, — сказал на ухо Неоме Перегрин.

— Надеюсь, что нет.

Когда они подошли к столу, лакей указал им их места. Во главе стола на стуле с высокой спинкой восседал маркиз Роузит. Он напоминал короля. Неома случайно поймала на себе взгляд маркиза, и ей стало не по себе. А вдруг маркиз догадался, что она притворяется? Но она сразу же убедила себя, что такое невозможно. Неужели он стал бы обращать на нее внимание среди такого количества красивых женщин? Эта мысль взволновала ее, и, чтобы успокоиться, Неома принялась рассматривать даму, стоявшую справа от маркиза. Никогда прежде Неоме не приходилось встречать такую привлекательную и обольстительную женщину. Только теперь Неома начала понимать, что имел в виду Перегрин, когда говорил 6 женщинах «высшей пробы». У незнакомки был томный, загадочный взгляд. Она презрительно кривила губы. Ее ярко-рыжие волосы, словно пылающий костер, приковывали внимание. Изумрудное ожерелье, украшавшее шею дамы, было, вне всякого сомнения, настоящим.

Ей не понравилось лишь слишком глубокое декольте у платья этой дамы. Впрочем, и у остальных леди были настолько откровенные декольте, что, когда они наклонялись, Неома краснела от стыда.

— Кто эта дама рядом с маркизом? — не сдержавшись, спросила Неома.

— Это Вики Вейл, — ответил Перегрин. — Еще ее называют «La Flame».

— Огонь? — перевела Неома. — Но почему огонь? Перегрин не знал, как лучше объяснить все своей наивной сестре. Он сказал:

— Думаю, ее потому так называют, что она способна воздействовать на людей, как огонь.

— Она артистка?

— Не совсем… во всяком случае, не сейчас.

— Она восхитительна! Я никогда еще не видела женщин, похожих на нее, — Не думаю, что есть подобные ей, — ответил Перегрин, — и, конечно, только маркиз может позволить себе обладать ею!

Последние слова сорвались с языка Перегрина, о чем он сразу же пожалел. Поэтому быстро добавил:

— Я хотел сказать, что только маркиз может позволить себе ухаживать за ней.

— Понимаю, — ответила Неома, хотя объяснение Перегрина не показалось ей убедительным.

Неома могла понять желание маркиза пригласить в гости такую привлекательную особу, как Вики Вейл, но зачем ему понадобилось приглашать всех этих женщин, сидевших сейчас за столом? В отличие от джентльменов, дамы вели себя шумно и бесцеремонно.

«Наверное, все артистки ведут себя так же, как эти дамы», — убеждала себя Неома.

Она прислушалась к разговору сидевших за столом. Дамы явно флиртовали с сидящими рядом джентльменами. Они обменивались друг с другом тостами и пили бокал за бокалом. Иногда дамы позволяли себе пить из бокалов кавалеров или предлагали им отпить из своих бокалов. Все это казалось Неоме странным и непристойным.

К столу подавались тонкие вина и самые изысканные блюда. Неому поразило, что еду подавали на позолоченной посуде.

Она старалась есть очень аккуратно и заботилась о том, чтобы не скрипнуть по тарелке ножом. Ей не хотелось смотреть на остальных женщин, которые были сильно пьяны и, обронив пищу себе на платья, даже не обращали на это внимания. Даже мужчины, несмотря на изрядное количество выпитого, способны были контролировать свое поведение. Хотя вид этих джентльменов оставлял желать лучшего: их лица покраснели, галстуки небрежно болтались на шее.

Неоме было стыдно задам. Представительницы слабого пола едва удерживали свои низкодекольтированные платья, чтобы совсем не потерять их. У многих дам растрепались волосы и не осталось и следа от причесок, которые были у них в начале обеда. Соседка Неомы опрокинула бокал, разлив по столу красное вино.

Неому удивляло, что люди могли вести себя так безобразно, сидя за таким изысканным столом, сервированным позолоченной посудой и украшенным бледно-зелеными орхидеями. Она опять и опять задавалась вопросом: зачем маркизу надо было приглашать столько людей и устраивать такое разгульное веселье? Ей не терпелось поговорить об этом с Перегрином, но она опасалась, что кто-нибудь может услышать их. К тому же Неома видела, что ее брат уже изрядно пьян. Сама же девушка, отпив немного вина, больше не прикоснулась к хрустальному бокалу. Один из слуг спросил у нее:

— Может быть, желаете лимонад, мисс?

— Да, пожалуй, — любезно ответила Неома. Когда ей налили лимонада, она сразу же жадно выпила его.

Сидевший рядом с ней джентльмен, увидев это, воскликнул:

— Не верю глазам своим! Неужели вы пьете лимонад?

— Да, — улыбнулась Неома.

— О боже! Никогда не думал, что мне придется сидеть за этим столом с гостьей маркиза, которая пьет лимонад. Если так дело пойдет, то мы начнем молиться и петь псалмы!

Голос и тон этого джентльмена показались Неоме отвратительными, и она сказала:

— Извините, если это так вас рассердило. Однако мне кажется, что большинству присутствующих здесь не помешал бы сейчас лимонад.

— Да кто вы такая? — удивился мужчина дерзости Неомы. — Вы похожи на тех проклятых реформистов, постоянно обращающихся ко мне, в Палату общин, с разными там петициями, а я их прогоняю. Послал бы я и вас куда подальше!

Его тон стал агрессивным. Но Неоме стало интересно, кем же был этот грубый человек, и она спросила:

— Вы член парламента?

— Да, да!

— Правда? И какой же избирательный округ вы представляете ?

— Один из тех, что на южном побережье, — ответил он, — но сюда я приехал не за тем, чтобы говорить о политике, а чтобы хорошо провести время.

— Разве вы не получаете удовольствие, занимаясь политикой?

Зло сверкнув глазами, он сказал:

— Послушайте! Не портите людям настроение Я хочу повеселиться, хочу пить, много пить. Ясно?

— Да, да, я поняла, — поспешно ответила Неома Но джентльмен уже не слышал ее, он отвернулся и заговорил со своей соседкой с другой стороны.

«Какой странный прием!»— изумленно подумала Неома.

И за время званого обеда девушка не раз повторяла про себя эту фразу.

Вскоре был погашен свет и остались гореть лишь свечи на столе. Так называемый «обед» превратился в настоящее бесстыдство и разврат. Кавалеры целовали своих дам. Все вели себя так распущенно, что Неоме стало невыносимо находиться в этом зале.

Лишь маркиз оставался таким, каким был в начале обеда. Сидя на своем троне во главе стола, он спокойно и надменно наблюдал за творившимся в зале безобразием. Вики Вейл постоянно нашептывала что-то ему на ухо, очевидно стараясь напомнить о своем присутствии.

Неома вдруг поняла, что маркиз испытывает удовольствие от созерцания гостей, потерявших всякое человеческое достоинство. Он наблюдал на ними и насмешливо улыбался, ни на секунду не уподобившись им. Маркиз напомнил сейчас Неоме Кирку — волшебницу, которая, напоив своих гостей вином с подмешанным в него соком волшебной травы, обратила их в свиней.

«Зачем ему все это надо? Зачем он устроил такой странный прием?»— недоумевала Неома. Она с ужасом начинала осознавать, что Перегрин, как будто околдованный маркизом, втягивается в мерзкую пучину разврата.

«Нам не следовало приезжать сюда! — отчаянно подумала Неома. — Здесь живет сам дьявол!»

Глава 3

Проснувшись ранним утром, Неома вспомнила вчерашний прием, устроенный маркизом. Как похож он на ночной кошмар, приснившийся ей! Забыть об этом кошмаре невозможно, ведь этот кошмар происходил наяву. Необходимо было тотчас покинуть этот дом и увезти отсюда Перегрина.

Но вновь и вновь девушка возвращалась мыслями к прошлой ночи.

В силу неискушенности она никогда не думала, что званый обед может превратиться в такое унизительное сборище. Кое-что она читала об оргиях, которые устраивали римские вельможи, и о вакханалиях в Древнем Риме. Однако она не знала, что именно там происходило, и вообще все это казалось Неоме ненастоящим.

А прошлой ночью все было настоящее. Сначала она удивлялась, глядя на эту оргию, затем была потрясена и испытала истинное отвращение к происходящему. Когда Неома захотела поговорить с Перегрином, он был так пьян, что просто бы ничего не понял, да и вообще не стал бы ее слушать. Не в силах выносить пьяных мужчин и женщин, которые вели себя непристойно, она старалась не смотреть по сторонам. Девушка остановила взгляд на орхидеях, заставляя себя не думать об окружавшей ее обстановке. Она пыталась представить, что в зале только она одна и эти прекрасные цветы. Однако полностью отвлечься ей не удалось. Пьяный смех, звон бокалов не утихали, а становились все громче и громче.