Мистер Белый: Революция. Часть 4 - Майкл Форд
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
— Как видишь — сегодня я ничего не готовил. Но ты посмотри, как во всех комнатах теперь убрано!
— Здорово, пап, горжусь тобой! — И сразу без паузы Ричард обратился к нему с вопросом. — Пап, а я тебе ещё не говорил, что мы подружились с Васькой?
— Нет, — улыбаясь, произнёс Престон.
— Сейчас расскажу. Слушай.
Лорейн, как и каждый иной день, молчала. Наблюдала, что её муж никак не мог найти места рукам. Да и ноги всё время передвигал. Метал глазами туда-сюда. Во рту, судя по всему, у него часто пересыхало, раз он так много брался за бокал. Наверное, она сама — причина всего. Стрессовая точка. Посередине рассказа сына Лорейн встала.
— Я спать.
— Уже? Так рано из-за стола ты ещё никогда не выходила… — произнёс Ричард. Он увидел, как его мать сглотнула слюну. Престон выпрямился, как только Лорейн посмотрела на него. Её лицо выражало фальшивое безразличие.
— Да… я устала.
Престон снова облокотился на спинку стула, закинув ногу на ногу. Лёгкостью и непринуждённостью веяло от его следующих слов:
— Отпусти маму, Рич. Она и вправду сегодня устала. В Оксфорде напряжённый и насыщенный денёк выдался.
Лорейн это больше злило. Жена посмотрела на мужа более менее враждебно, как сокол, завидевший из под травы сурка.
Она ушла. Престона настигло расслабление в мышцах. Раскованность заметил и сам Ричард в лице папы. “Как будто посрал после долгого рабочего дня”
— Так вот, и ты прикинь, Оллскоп врезал Лёхе! Но что самое интересное, за него никто так и не заступился после внушительного хода Васьки! А потом…
Престон открыл рот. Закрыл.
— Ты что-то хотел сказать?
— Нет, говори. Удивительно, почему Оллскоп и вправду изменился? Может, это всё часть спектакля? Ты там осторожнее.
— Я… — Ричарда прервал нежданный звонок. Стационарный телефон стоял на тумбочке возле двери. Он без промедления подошёл к телефону и снял трубку.
— Резиденция Дэвисов, слушаю Вас.
Выслушав ответ, подросток раскрыл рот. Может быть, он мысленно орал? Или же зевал?
— Кто… ты говоришь? — Уж нельзя предположить, что творилось в голове у этого парнишки. Определённо, не позавидуешь. Престон и в самом деле напрягся.
Ричард повесил трубку. Включился телевизор в гостиной. На экране женщина обнимала Ричарда Доусона и страстно его целовала.
Ребёнок, как и отец, на шум экрана зашёл в гостиную. Шли помехи. Откуда доносились тогда слова?
— Я хочу пиццы, — произнёс Ричард.
– -
Была глубокая ночь. Роковая ночь. Ночь тьмы. На листе, который попал к Оллскопу в дом через дверной проём, рисовались страшные вещи. Тот факт, что Пирс, его отец, поскользнулся на ней и грохнулся, ударившись затылком о порог, навевал пророчество к будущему. В данный момент Пирс находился в отключке, а мама ушла в неизвестном направлении, что и дало возможность впустить Ричарда к себе в дом.
“Фултон умер. Приходите посмотреть на его труп,
пока не забрали мусора.
Сегодня ночью, сейчас же!”
Буквы буквально растекались и соединялись друг с другом. Оллскоп попробовал на вкус эту жижу. Она горькая. Да и пахнет… феррумом.
— Это приманка, — процедил Дэвис.
— Это Гарднер. Я знаю.
— Он псих! Пошёл он к чёрту. Эта его кровь.
— Понимаешь, я ведь давно его знаю. Если сейчас не решить конфликт… будет ещё хуже. Он будет опаснее. — Глаза Оллскопа наполнились могильной серьёзностью.
— Девочек берём?
— Ты чё, рехнулся?
— Да. — Вскинув телефоном уже происходил гудок. — Алё? Вы не спите? Важное дело вспылоло. Его нужно решить как можно быстрее.
— Ты придурок?!? — Оллскоп выхватил телефон. — Он пошутил, ребята! — Сбросил трубку.
— Ты чё творишь? — Ричард толкнул Ваську. — Они могли бы прикрыть нас с тыла! — Оллскоп упал на жёсткий пол. — Отдай телефон!
Вдруг у Василия начало бледнеть лицо. Он был одет в чёрное, поэтому Ричард уже понимал, кто решил заявить о себе.
Оллскоп вновь приобрёл естественный охват кожи. Его лицо — сплошное недоумение. Физиономия Ричарда нежданно стало мягким. Он сел на его незаправленную кровать. Оллскоп начал вставать.
— Хуй ты получишь свою теху обратно! Можешь попрощаться с ней. — Он стал раскрывать окно. — Сейчас разберусь с твоим, сука, навороченным гаджетом, а потом перейду к тебе, чучело ты недо…
Ричард глядел в пол. Его предплечья ложились на бёдра.
— Чё, сука? Хочешь надавить на жалость, ган…
— Делай, что собирался делать, — сказал Дэвис, не отрывая взгляда от пола. — Я согласен с твоими словами. — Он направил голову на Оллкопа. — Прошу только одного, давай быстрее покончим с этим. — Ричард встал и направился к выходной двери. Прочь из комнаты.
— Постой! — Дверь захлопнулась.
Глава 4
Темно. Перед тем, как зайти в лес, они посмотрели на него вглубь. Чувство, словно там атмосфера на нуле. Мёртвая тишина и непроглядная даль прям как в космосе. Если не наденешь скафандр, можно слух в два счёта потерять. Но они пошли. Прямо через парк от статуи бывшего мэра. Как и было указано в записке. Виднелись глубокие следы. Чтобы не мочить ноги снегом лишний раз, ребята решили наступать прямо на них. Первым шёл Оллскоп. Вскоре стал едва различим какой-то сугроб на котором лежала ветка. А под веткой…
— О боже! — чуть ли не выкрикнул Ричард.
— Надо проверить, жив ли он. Мы ведь именно поэтому сюда пришли, верно? — с надеждой произнёс Оллскоп.
Неподалёку прошёл шорох. Сердца их забились, а куртки обратились банями.
— Сука, покажись! — крикнул Василий. — Бледный! Ты чё, оказывается не мужик? Давай один на один, потому что тут только чисто наш конфликт. — Безмятежность. — Для особо тупых, я скажу другими словами: Ричард побудет в стороне!
Тишина.
Дэвис увидел вдалеке двое силуэтов.
— Эй, Вась, смотри!
Они зашевелились и издали вопли. Дети мигом шагнули в их сторону.
— Эхе, что-то я подозреваю…, — начал Оллскоп
— Всем ни с места! Главный тут я! — показалась третья голова, которая пряталась за телами. Змей горыныч собрался. Ричард машинально вынул телефон, и включил фонарик. Он направил этот свет точно оружие, вмиг убивающее монстра. Лицо Гарднера кривлялось от недовольства. — Не светите на меня, суки! Я сейчас их убью нахуй! — Он посмотрел на жертв. На них были одеты незамысловатые льняные мешки. — Ах, да! Щас скину тряпки.
“Кто-бы там ни был, мы должны защитить заложников” — подумал Ричард. — “Даже ценой своей жизни”
И какое же было его удивление, когда он улицезрел своих
