Меч Зари - Майкл Муркок

8. МЕЛИАДУС ВО ДВОРЦЕ ВРЕМЕНИ

Проведя бессонную ночь и встав ни свет ни заря, барон Мелиадус отправился к Тарагорму во дворец Времени.

В Лондре было мало открытых улиц. Дома, дворцы, склады и бараки соединялись крытыми проходами, раскрашенными яркими красками - в богатых районах; создавалось впечатление, что стены здесь сделаны из стекла, покрытого эмалью, а в бедных кварталах, казалось, они сложены просто из серого камня.

Мелиадуса, расположившегося в портшезе, через эти проходы несли двенадцать нагих рабынь с нарумяненными телами (барон брал в услужение только девушек). Он собирался нанести визит Тарагорму до того, как проснутся эти грубияны - послы Азиакоммунисты. Возможно, страна, которую они представляли, оказывала содействие Хокмуну и остальным беглецам, однако у Мелиадуса не было против них никаких улик. Но барон надеялся на открытия Тарагорма. Тогда он получит все необходимые доказательства, чтобы оправдаться перед Королем Хуоном, и избавит себя от неприятного и хлопотливого поручения - изображать перед эмиссарами гостеприимного хозяина.

Улица расширилась, стали слышны странные звуки - глухие удары и монотонный шум механизмов. Мелиадус знал, что это такое. Часы Тарагорма.

По мере того, как портшез приближался ко дворцу Времени, шум усиливался: лязгали тысячи гигантских маятников, колеблющиеся с разными амплитудами, жужжали и скрежетали механизмы, молоточки ударяли по гонгам и цимбалам, пели механические птички и переговаривались механические голоса. Короче, это был весьма многообразный шум, но все звуки почти заглушало гулкое, тяжелое шипение, с которым разрезал воздух закрепленный под самой крышей маятник в зале Маятника, где Тарагорм проводил большую часть своих экспериментов. Хотя в здании находилось несколько сотен часов всевозможных размеров, дворец сам по себе являлся гигантскими часами, которые регулировали ход остальных.

Портшез Мелиадуса приблизился к ряду сравнительно невысоких бронзовых дверей, навстречу выскочил механический человек и преградил путь барону. Сквозь шум часов донесся металлический голос:

- Кто беспокоит лорда Тарагорма в его дворце Времени?

- Барон Мелиадус, его шурин, с соизволения Короля-Императора, ответил барон, вынужденный кричать.

Двери еще долго оставались запертыми, и Мелиадус решил было, что его так и не пустят. Но наконец створки медленно раскрылись, и портшез проследовал внутрь.

Мелиадус оказался в зале с изогнутыми стенами, похожими на корпус часов; грохот стоял невообразимый: тиканье, скрежет, жужжание, звон, удары, шорохи и бой... Если бы на голове барона не было шлема, он зажал бы уши: от такого шума можно было легко оглохнуть.

Через этот зал портшез проследовал в следующий, задрапированный тканями, поглощающими наиболее громкие звуки (рисунок на тканях напоминал сотни различных стилизованных устройств для измерения времени). Здесь девушки-рабыни опустили носилки. Барон Мелиадус раздвинул занавески и остался ждать своего зятя.

Вновь (так ему показалось) прошло очень много времени, пока, наконец, из противоположного конца зала не появился человек в покачивающейся маске с циферблатом.

- В такую рань, брат, - поморщился Тарагорм, подходя к барону. Сожалею, что заставил тебя ждать, но я еще не завтракал.

Мелиадус, подумав, что Тарагорму всегда не хватало такта или хотя бы простейших правил приличия, резко ответил:

- Прими мои извинения, брат, мне не терпелось увидеть твою работу.

- Я польщен. Сюда, брат.

Тарагорм повернулся и направился к двери, из которой появился. Мелиадус последовал за ним.

Пройдя по коридорам, затянутым дорогой драпировкой, они подошли к высокой запертой на засов двери. Тарагорм с трудом отодвинул тяжелый брус, и дверь открылась. Ударил внезапный порыв ветра. Мелиадуса оглушил мерный гул, похожий на звук, который издает гигантский барабан, если по нему часто-часто ударять палочками.

Барон машинально поднял голову и увидел раскачивающийся прямо над ним маятник. Отвес - пятьдесят тонн меди, - отлитый в форме лучистого солнца и украшенный драгоценными камнями, отбрасывал тысячи бликов. По стенам, покрытым тканями, скользили солнечные зайчики. Ветер с ревом вздымал полы плаща Мелиадуса, и казалось, что за спиной барона трепещут два шелковых крыла. Вдоль всего зала Маятника тянулись ряды механизмов, находящихся на различных стадиях сборки, стеллажи с лабораторным оборудованием, инструментами из меди, бронзы и серебра, бухтами тонкой золотой проволоки, мотками драгоценных нитей, приборами для измерения времени - часами водяными, анкерными, пружинными, часами на подшипниках, наручными, настольными, астрономическими, астролябиями, часами в виде скелетов, листьев и солнечных дисков... Над ними хлопотали слуги Тарагорма - ученые и инженеры разных стран, многие из которых когда-то были гордостью своих государств.

Пока Мелиадус осматривался, в одном конце зала вдруг вспыхнул яркий пурпурный огонь, в другом - брызнул фонтан зеленых искр, и откуда-то повалили клубы алого дыма. Барон увидел, как рассыпалась в пыль черная машина, а обслуживающий ее человек закашлялся, упал и исчез.

- Что это было? - услышал барон спокойный голос и обернулся.

Калан Витальский, Главный придворный Ученый, тоже пришел проведать Тарагорма.

- Эксперимент по ускорению времени, - ответил Тарагорм. - К сожалению, мы не можем контролировать этот процесс. Пока не можем. Взгляните сюда... - он кивнул на большую яйцевидную машину из желтого полупрозрачного вещества. - Этот аппарат создает противоположный эффект, который, увы, пока тоже не поддается нашему контролю. Стоящий позади аппарата человек, - он указал Мелиадусу на неподвижную фигуру, которую тот поначалу принял за механическую куклу из часов с "картинками", - пребывает в таком состоянии уже не одну неделю.

- А как насчет путешествий во времени? - спросил Мелиадус.

- Обернись, - ответил Тарагорм. - Видишь ряд серебряных ящиков? Это недавно созданный нами прибор, который позволяет переносить сквозь время различные предметы - в прошлое или в будущее; правда, с большой погрешностью. Однако живые существа сильно страдают от таких перемещений. Лишь немногие рабы и животные пережили путешествие, и все мучились от страшных болей, и все оказались изуродованными.

- Поверь мы Тозеру, - вставил Калан, - и у нас в руках, возможно, уже был бы секрет путешествий во времени. Не следовало насмехаться над ним... Но откуда я мог знать, что этот паяц и вправду владеет тайной!

- Что? Как это? - Мелиадус ничего не слышал о Тозере. - Тозер? Драматург? Я думал, он умер! Что он знал о путешествиях во времени?