Жизнь продолжается (сборник) - Александр Махнёв

Видимо, ей это директорское занудство, наконец, надоело, и она сказала:

– Стоп, стоп, стоп! Вы можете поднять правую руку?

– Конечно, что за вопрос.

– Ну, поднимите. Так, выше, выше, ещё выше. Хорошо. А теперь резко опустите её вниз. Да не так. Как шашкой рубите. Нет, нет, резче, активнее. Ну, примерно так.

– А теперь…

Внимание, это была ключевая фраза.

– А теперь, – и она, высоко подняв правую руку, резко махнула ей и громко крикнула, да с душой так: – Да пошли вы все на фиг!!!

Наш Сан Саныч действительно офигел. Такого он от вежливой, суперинтеллигентной Елены Константиновны явно не ожидал.

Она же рассмеялась от души, увидев ошалевшие глаза пациента.

– Да, если тупик, то именно так. Можно ещё к чёрту, или ещё куда, вам знать лучше. Остановитесь! Замолчите! Подумайте, передохните, Шлите всех и вся, на здоровье. Именно на здоровье. Что будет от самоедства или переживаний пустых? Ясно что. Очередной инфаркт, и всё. А вам ещё жить и не одну проблему решать. Запомните это. Запомните накрепко.

Прошло три года.

Встретил я как-то Сан Саныча. Постройнел, бассейн и фитнес-клуб посещает. Бизнес не то чтобы сильно в гору пошёл, нет, по-прежнему с проблемами, но на ногах фирма стоит крепко, авторитетна в своей рыночной нише. Дома всё в норме.

– Как сердечко? – спрашиваю.

– Да как, нормально, помню, что инфаркты были, лекарства потребляю, естественно, без них никак, однако всё соответствует возрасту и перенесённым заболеваниям, как говорят врачи.

– Нервишки-то как?

– Да тоже в норме. Если что, рукой рубану правой, сразу легче становится. Первое время так с поднятой рукой и ходил, всех посылал к чертям всяким. Ну, а потом, видимо, рука устала, опустил. Нельзя же всю жизнь в этом, извиняюсь, бардаке рукой махать, устанешь. Однако мозги стали на место и, видимо, научились и головой и телом управлять, – смеётся Саныч.

Вот такая история с выздоровлением потенциального инвалида произошла.

Спасибо доктору.

Вучыцца трэба[5]

Представьте себе. Конец семидесятых прошлого века. НИИ прикладных физических проблем одной из республик СССР.

Это, так сказать, «для затравки», для понимания места и времени.

А теперь по существу.

Объявление о поездке в подшефный колхоз, на работы по уборке овощей, в лабораториях и службах института восприняли по-разному.

Люди постарше, да в должностях и званиях солиднее, хорошо понимая, что от этого обязательного ежегодного мероприятия не отвертеться, и принимая всё как данность, со скрипом, бурча, уныло готовились к поездке.

У приёмной директора на доске объявлений вывешены списки отъезжающих.

– Опять я! В прошлом, позапрошлом годах. И вот опять. А работа? Отчёт на носу. Ладно бы в будни. А то в субботу! Ведь святой день: баня, дача, отдых в кругу семьи, да мало ли… Просто не понимаю, куда смотрит руководство?

– Иван Михайлович, туда и смотрит, – за спиной профессора Резникова стоял заместитель директора по кадрам Филончиков. – И вам, одному из самых уважаемых работников института, не стоит возмущаться, вы же хорошо знаете, поездка всё одно состоится. Лучше мешочек-другой с собой прихватите, смотришь, овощей дадут.

– Да я что, я просто так. Куда деться, сельскому хозяйству помогать надо, мы это понимаем.

Профессор засеменил к лестнице.

– Действительно не забыть бы мешки с собой взять. Узелок завязать, что ли?

Институтский народ, тот, что моложе, против поездки совсем не возражал. Оно конечно, выходной жалко, однако для дела и своего выходного не жаль, а главное – можно и потрудиться, и оторваться по полной. Не впервой такая поездка. Когда ещё так вот в коллективе побудешь, да ещё целый день! И не просто целый день, а день без этих чёртовых формул, теорем и теории! Просто вот так вот пообщаться. И похохмить можно, победокурить, в допустимых пределах, разумеется, и посмеяться, да и просто пошутить.

Сборы были недолги. Пара замен расхворавшихся, и вот Филончиков – а именно ему, главному кадровику института, доверено возглавить в этом году поездку к шефам – на докладе у директора:

– Пал Палыч, всё готово, в списках тридцать четыре человека. Две группы, старшие назначены. Одним словом, мы к поездке готовы. Автобус заказан. Вы что-то будете говорить людям?

– Да нет, я думаю, Вы уж всё предусмотрели, со всеми переговорили, проинструктировали. Кстати, секретарь парткома с вами?

– Конечно, он всегда на такие поездки в первых рядах, и комсомол тоже с нами. Всё будет в порядке, Пал Палыч, не в первый раз.

– Товарищ Филончиков, на субботу у нас в лаборатории у Петрова Сергея Ивановича вылет на зондирование атмосферы, по программе исследования загрязнения почвы. Может, связаться с военными? Вертолёт, вероятно, и в вашей зоне, где предстоит работать, летать будет.

– Свяжитесь, голубчик, с военными, забор проб на вашей площадке, в колхозе, можно будет сделать. А пока Красовский, он ведь летит, с пробирками бегать будет, вы овощи загрузите, что нашим сотрудникам дадут. Вертолётом ведь веселее. А я уж тут распоряжусь по машине, да и в институт подвезём. Отсюда и по домам развезёте. Как, правильная мысль?

– Спасибо, идея замечательная.

– Ну что же, с Богом, как говорится.

Договориться с военными – дело пустячное, они и себе морковки попросили.

Да поможем, какие проблемы!

Раннее осеннее утро, ещё темно, зябко. Но дождя, как вчера обещали в прогнозе погоды, к счастью, не было. К шести утра к главному корпусу института начал подтягиваться народ. Здесь было назначено место встречи. Автобус – это был вместительный ЛАЗ – уже ждал.

Филончиков, бодро перемещаясь от группы к группе, уточнял, сколько людей прибыло.

– Николай Ильич, у нас вроде бы все.

– А от нашей лаборатории доцент Глебов. Нет, не тот Глебов, который Глебов, а тот, который товарищ Глебов, запаздывает. Да нет! Вон он идёт, молодец, и гитару с собой, как обещал, тащит. Всё! Всё нормально, будет весело.

– Наши все, только по пути Хасевича надо взять. По Железнодорожной это, всё по пути.

А тот Глебов, который не тов. Глебов, всё же опаздывал.

– Пётр Тихонович, так где ваш доцент? Глебов где? Так где он?

Начальник лаборатории экспериментальной физики Гальцев, оглянувшись на коллег и не получив поддержки во взглядах, решил сдать доцента, но не то чтобы с потрохами – так, чуть-чуть.

– Он вчера ещё говорил, жена приболела, вот-вот родить должна. Может, что случилось? Николай Ильич, он рядом живёт, я пошлю кого-нибудь, разберёмся?

– Нет, уже шесть с минутами. Без него обойдёмся. Однако имейте в виду: не отработаете за сотрудника – доложу директору.

– Да нет, всё будет в порядке, – обрадовался Гальцев, – всё путём!

– Тогда поехали!

Расстояние до подшефного колхоза «Путь Ильича» было примерно семьдесят километров, это около полутора часов пути. Удобно разместившись в автобусе, кто притих и, прикрыв глаза, посапывал, кто мирно беседовал с соседом. Молодёжь, так та с гитарой на задних сидениях вспоминала студенческий песенный репертуар.

Замечательно!

И так, по практически свободной дороге, домчались за час пятнадцать.

А вот и правление.

Колхозный сторож, видимо, уже предупреждённый о приезде шефов, довольно толково показал, как доехать к полю, где ожидало приезжих местное руководство во главе с председателем.

– Ждём, ждём, товарищи! Здравствуйте! Как доехали? Ну и прекрасно, молодцы, молодцы! Морковка ждёт. Хорошая уродилась, сочная, чистенькая, просто прелесть. Давно такого урожая не было. Значит, так…

И председатель коротко и доходчиво объяснил, как надо её, родимую, эту самую морковь, убирать.

– Вона там мешки, вёдра, тяпки есть, кто не брал из дому, перчатки дадим. Мешок набрали, значит, сорок килограммов есть. И к дороге, вона туда. И так до обеда. Обед подвезут к двум часам. Вона там будочка и стол, тамака и вещи положить можно. И рядом, видите, маленькая будочка, это тому, кто по нужде захочет, пожалте. Если какие вопросы – вот Кузьмич, наш завхоз, подскажет. Кузьмич, ты понял?

– Понятно усё! Зробим[6]!

Поговорив ещё пару минут с Филончиковым, председатель укатил на ГАЗике[7] к лесу.

– Надо бы митинг провести, а, Николай Ильич? – предложил секретарь парткома.

– Да какой митинг? Дома пиши в отчётах что хочешь, хоть о трёх митингах. Смотри, поле какое, боюсь, не осилим до вечера. Да ещё председатель намекнул, что на вертолётах областное руководство облёт планирует делать. Начинать надо быстрее. Давай, ты идешь в первой группе, я во вторую, вот тебе и весь митинг.

– Товарищи! Пошли все переодеваться!

Пока шли к вагончику да переодевались, приставленный к шефам Кузьмич мирно балагурил, рассказывая о колхозе и нынешней уборке урожая. Судя по его уверенному голосу и жестам, этот дед был, видимо, местным Щукарём.

– А маленький домик, для нужды, почему поставили? Недели полторы назад деучатки приезжали, свёклу сбирать. Вона там, прямо у деревни дело было. Крайняя хата – это Мартыновны дом. Богатая изба, добротная! На улице туалет, как дворец, почитай. Деучата к ней, мол, пусти, по делам надобно. А она – вона, в лес идите. Это деучаткам! Ну так шибко обиделись они на Мартыновну, и в обед умудрились в ейный туалет пару брикетов дрожжей бросить. Где уж достали? А можа, с собой привезли, уж и не ведаю. День-два ничего, сыро было. А аккурат к среде, да ещё поутру, як солнышко вышло, как попрёть, да как попрёть! Вонища… Да всё на огород, на огород!!! И смех и грех… Дык председатель говорит, дешевле на каждом километре по туалету поставить, чем с Мартыновной бодаться. Вот и стоит кукушатник. Хороший, видный, свежей доской пахнет.