Будь моей (СИ) - "Cold February"

========== Ванахейм ==========

В конечном счете, так все и должно быть с самого начала: Тор на троне Асгарда, он на троне Йотунхейма. Они оба рождены, чтобы править. Чтобы проповедовать защиту и справедливость. Коварность и вероломность. Стоять во главе асов и йотунов.

Однако всегда есть свое «но».

«Но» Локи становится иное воспитание. Несвойственное для истинного вида. Ему прививают тягу к роскоши и фанфарам, а не к унылому льду однотипной холодной окраски; к лоску, а не к варварским замашкам; к красочной природе, а не к безжизненным снежным просторам; к любви и уважению, а не к племенным распрям; к семейным ценностям, а не к общинному строю. Последнее является прямой причиной того, что в Йотунхейме никогда не было своей царицы.

Сказать, что в начале его правления йотуны не в восторге от нового царя, — это ничего не сказать. Первое, что делает Локи по восшествию на престол, — перестраивает дворец из глыбы льда в скульптурное готическое строение, воздымающееся острыми шпилями в синее темное небо. Он разбивает его на несколько крыльев, крылья на секторы. Оснащает тысячами витиеватых коридоров, тронными залами для приемов, спальнями для прислуги и чертогом для воинов. И, конечно, темницей. Он входит во вкус новых полномочий царя планеты ледяных великанов и дополняет дворец садом с высокими деревьями и цветами, с тропками и мостиками через реку — все из которых сплошь льдины. Локи называет это «приобщением к цивилизации». Но, пожалуй, его новшества оценивают лишь дети и редкие йотунши, которых ему доводится видеть.

Однако время течет, и всему свойственно изменяться. Проходят лета, и Локи таки завоевывает уважение и почет местных старейшин своими верными решениями. Его «приобщение к цивилизации» дает свои ощутимые плоды, видимые сплошь и каждому. Некогда воинственная планета-агрессор постепенно сдвигается в сторону приятельственных и важных на междумировой арене. Не последним местом в этом явлении имеет и место участие Локи в «Совете Девяти» Асгарда. Ни Лафей, ни кто-либо до него никогда не удостаивались чести там находиться. Шутка Одина с приемным сыном играет в плюс не планете богов, а именно планете ледяных великанов. Потенциальный «военный заложник» по итогу всего срывает куш. То, что вначале считают недопустимым старейшины Йотунхейма; то, почему другие мировые лидеры относятся к нему с опасливым нейтралитетом, — внешность аса, а не йотуна. Принадлежность одновременно к двум расам по праву рождения и по праву большей части прожитой жизни. Умы йотунских старейшин так или иначе приходят к выводу, что Локи, сын Лафея, воспитанник Одина, — их удача.

И когда он ставит их перед фактом, что собирается взять в жены ванийку, — с ним не особо и спорят. Политический брак. Союз двух миров. Это еще одна вещь, которая для йотунов оставалась всегда невозможной. Не то чтобы Локи хочет жениться. Эта мысль даже не посещает его голову, когда он всходит на трон. Это, скорее, становится острой необходимостью, — иметь подле женщину, способную выносить его ребенка. Наследника.

Проблема наследования — это то, что особо волнует старейшин всех до единого, когда сын Лафея во всем обличие аса становится их царем. Локи, сидя на ледяном троне, слышит тогда каждый их шепоток о том, что «это кощунство над их видом». То, что «царем становится какой-то там недоносок». И то, что «другого выхода у них нет». «Он — Локи — единственный кровный ребенок Лафея». Не преклони они перед ним колени, дворец погряз бы в междоусобице.

Однако то, как старейшины пытаются исправить проблему сейчас, заставляет у Локи дергаться глаз от нервного шока. Даже не от того, что они буквально подкладывают под него йотуншу, вид которой его не то чтобы не возбуждает, а отвращает. А от того, что старейшины пытаются быть толерантными. Локи буквально чуть ли не седеет в свой расцвет лет от понимания, что все его мнимые наложницы — дети.

Иметь женщину. Жену. Царицу. Именно этот компромисс он находит после скандала, содрогнувшего весь Локихейм.

И вот Локи здесь. В солнечном и лучистом Ванахейме — обители ванов. Выбирать деву из Асгарда было бы бессмысленно — так он и объясняет свое решение старейшинам. С тем миром его уже и так тесно связывает все, что можно. В особенности ныне восседающий на троне сводный брат. Ванахейм же — как зеркальное отражение Асгарда — куда более соблазнителен в качестве вербовки в союзники. С их магией плодородия ваны могут выращивать растительные культуры даже в условиях вечной мерзлоты. А это и есть то, в чем так остро нуждается Йотунхейм: возможность обеспечивать продовольствие не только рыбой, непонятно каким образом приспособившейся к ледяным водам. Локи лишь нужно выбрать одну из дочерей местных князей, чтобы эти знания попали прямиком в его руки.

Не сказать, что Ньорд оказывается в восторге от его затеи. Локи верно подмечает, каким встревоженным становится его вид в их первый разговор на эту тему после Совета Девяти; как бегают глаза; нервно натягиваются желваки. Понятное дело — это ясно как день, — никому не захочется отдавать свою юную подданную в жены «тирану», «захватчику» и царю планеты, в которой бытует лишь пустошь, агрессивный народ и холод. Но Локи просто не оставляет Ньорду выбора. Царь Ванахейма тоже прекрасно понимает: заиметь на своей стороне столь воинственную армию в случае возможной войны — большая удача.

Дом Ньорда встречает Локи бесконечной беготней служанок по дворцовому саду и самой обители в подготовке к приезду важного гостя. Его. Жаль только они не в курсе, что этот гость предпочитает прочувствовать почву под ногами в этом дельце под покровом невидимости. Много раньше того, как официально прибудет с Тором.

Не то чтобы Локи не доверял Ньорду в этом вопросе… Хотя так и есть. Они уславливаются об открытых смотринах из всех незамужних дочерей верховных богов Ванахейма. И ох уж эти ванийские обычаи!.. Как будто он прибывает выбирать себе лошадь, а не жену. Не иначе. Локи даже не удивится, если ему предложат заглянуть им всем в зубы.

То, что на порядок выше привлекает его внимание, чем созерцание кустарника роз, становятся девчачьи причитания. И он даже догадывается с лукавой улыбкой по какому именно поводу.

Бинго!

Локи ступает на след звука голосов, минуя белокаменную тропинку и фигурные кусты, выходя прямиком к зеленой площадке газона с крытой беседкой посередине. Как он и предполагает: глупые девицы, без умолку болтающие о том, как все эти смотрины — «просто ужасно», а та, что станет женой царя Йотунхейма — «великая мученица». Он раздраженно фыркает. Как будто ему сдалась такая тупая жена, как эти глупые курицы! Локи уже раздраженно разворачивается, чтобы убраться подальше, как его внимание привлекает поднявшаяся из тени беседки дева. Он даже сначала ее не замечает. Как позже выясняется: потому что она все это время молчит. Звук ее голоса разительно контрастирует с писком безмозглых канареек в ее окружении. Он уверенный и слегка властный, притягательный своей томностью звучания даже с учетом явного раздражения. Она говорит именно то, о чем Локи размышляет секунду назад:

— Боги! Какие же вы все глупые! Сил моих нет вас слушать!

Он скалится, отмечая, какое впечатление производят на остальных девиц ее справедливые речи, и юркает следом за уходящей девой по извилистой тропинке. Ему не нужно идти быстро, чтобы догнать ее. Три мелких и резвых шага съедаются его одним. Так что у него остается достаточно времени, чтобы оценить ровную осанку, тонкие пальцы, плотно сжимающие ткань платья в явной взвинченности, изящные запястья и длинные шелковистые рыжие волосы, отблескивающие золотом на солнце. Он невольно зацикливается на мысли, что не прочь так же тщательно изучить ее личико. Дева останавливается в секторе сада с большим фонтаном и с выдохом садится на его каменный край. Что ж… на лицо эта ванийка тоже красива. Свет бличет в ее голубых глазах, а розовые поджатые губки и сведенные бровки выдают всю степень осуждения, вероятно, подруг. Интересно…

Локи встает чуть поодаль сзади нее и снимает невидимость. Он с наигранной обеспокоенностью интересуется: