Русская сказка - Дмитрий Леонтьев

ДОРОГА СНОВИДЕНИЙ. РУССКАЯ СКАЗКА.

ЧАСТЬ 1.

КАЛИНОВ МОСТ.

ГЛАВА 1.

Под броней, с простым набором,хлеба кус жуя,в жаркий полдень едет боромдедушка Илья;Едет бором, только слышно,как бряцает бронь,топчет папоротник пышныйбогатырский конь…А. Толстой.

Ничего не получалось. Выключив ноутбук, я потер слезящиеся от табачного дыма глаза и встал из-за стола.

Идей не было, хоть тресни. За последние два месяца я перечитал почти полтысячи сказок, преданий легенд и былин, изучил сотни исторических песен, сказаний, эпосов и баллад. Споил ящик водки работникам института этнографии и Академии Наук. Я научился отличать сказки Воронежской области от сказок Ленинградской. Толстой, Бажов, Королькова и Афанасьев являлись ко мне по ночам во сне, разъяренные моей тупостью. В бессильной ярости я посылал их к Гауфу и клял ни в чем не повинных братьев Гримм. Шарль Пьеро и Андерсен стали моими личными врагами. Ершова и Шварца я ненавидел, а фильмы Роу и Диснея только оттеняли мое творческое бессилие. Но больше всех я ненавидел нашего генерального директора. «Ты, Савельев, у нас кто? Иван. Так значит, тебе просто на роду написано за эту работу и браться. К майским праздникам жду результата».

Крупнейшая компьютерная фирма Петербурга. Более сотни постоянных работников. И только один Иван — я. Соломоново решение. Раз Иван, значит будешь писать сценарий компьютерной игры по мотивам русских народных сказок, сейчас это модно и актуально. Нет, разумеется, я не дворник и не каменотес, но по моему скромному разумению, компьютерщик от писателя все же несколько отличается. Сценариста нанять им в голову не приходило, кощеям жадным. Плюнуть бы на все, да адаптировать «Приключения Иванушки» под «Герои меча и магии», да и дело с концом. Так ведь нет — мучаюсь. В жизни чужих идей не воровал, а над своими не халтурил, и директор об этом знает… Ох, если б вышло у меня… Да разлетелось миллионными тиражами!.. Так нищета надоела…

Если когда-нибудь сподобит Господь жениться и детей завести, в жизни их сказками мучить не буду! Хотя вряд ли мне это грозит. Длинный, как рельса, худой, сутулый и полунищий очкарик. Хотел бы себе такую пару? Вот и девушки не хотят…

Я вздохнул и открыл форточку. Свежий воздух ворвался в комнату, буквально на глазах разрывая концентрат из дыма и пыли, которым я дышал всю ночь. Весна в этом году выдалась ранняя. Погода такая, словно во дворе не конец апреля, а разгар июля, а я сижу тут, как немец, прикованный к пулемету… Ну уж нет! Зажав ноутбук под мышкой, я спустился во двор и направился к небольшой беседке, рядом с детским садом. Когда я понял, насколько плоха эта идея, бежать было уже поздно.

— Оп-с! А вот и решение всех наших проблем! — радостно поднялся мне навстречу Васька Чугунов, местный жлоб и дебошир. — Ты к нам, Ванюта? А мы — тута…

Такой идиотский смех я слышал только в американских мультфильмах. Васька был моим проклятием еще со школьной скамьи. Нет, он не испытывал ко мне какой-то личной неприязни. Я был для него чем-то вроде резервного банка. Совершенно непринужденно и даже доброжелательно, он отбирал у меня деньги на школьные завтраки, фломастеры, ручки и прочие безделушки. Так же безразлично, и без особой злости, поколачивал, если мне приходило на ум воспротивиться грабежу. Со школьной поры прошло уже больше семи лет, но Чугунов был человеком консервативным и своих привычек менять не любил.

— Ванька — встанька, — поманил он меня заскорузлым пальцем. — А ну-ка, встань передо мной, как лист перед травой, повернись к дому передом, а карманом ко мне, и вынь из него недостающую нам десятку.

Вот этот «сказочный мотив» в его вымогательстве и был последней каплей в чаше моего терпения. Бессонная ночь, творческое бессилие и глумливые ухмылки на лицах его дружков притупили мое чувство самосохранения.

— Отвали, Чугунов! — заорал я. — Отстань от меня раз и навсегда, понял?!

Васька не обиделся. Ему вообще было безразлично, что я говорю. Ему была нужна десятка.

— Копейки для соседей пожалел, — укоризненно протянул он, хватая меня за шиворот и неторопливо обшаривая карманы. — Мы, с корешами твою ученую задницу на границе от врага защищали, пока ты ей институтские скамейки протирал, а ты, своим же защитникам в рожу плюешь? Ладно, мы люди негордые и от вас, лягентов паршивых, добра не ждем. Сами его возьмем. Да не дергайся ты… Чё, действительно ничего нет?..

— Отвали! — к моему ужасу, я почувствовал, как от беспомощности и унижения, на глаза наворачиваются слезы.

— Васька, отправь его домой, — посоветовал один из мордоворотов, — нехай он нам либо деньги, либо пузырь тащит. У таких, как он, всегда в папашином баре бутылочка коньяка припрятана.

— Отправить-то можно, — задумался Васька. — так ведь не вернется, сопля очкастая. Даже невзирая на перспективы от последующих встреч — не вернется. Знаю я его.

— А что это у него за чемодан под мышкой?

— Компьютэрь это, — пояснил многознающий Васька, — только маленький. Он с ним не расстается. Хотя, это — идея! Давай, Ванька, мы твой компьютэрь пока у себя подержим, что бы тебе легче было домой сгонять. Принесешь десятку — отдадим.

— Не отдам! — просипел я, пытаясь вырваться из его цепких лап, — нет у меня денег! Нет, понял?!

— Нет денег, зато есть идея, — без особых усилий удерживая меня, призадумался он. — Мы твой чемодан с проводами, пока Машке из винного, за пару червонцев заложим, а ты денег раздобудешь и выкупишь. Не боись: она девчонка ответственная — не потеряет. В конце — концов, что для тебя, Ванюта, пара червонцев? Это мы люди простые: грузчики да охранники, а ты в фирме работаешь, тебе деньги за мозги платят. Что, твои мозги ничего не стоят?

— Не отдам!

— Да ладно тебе, — благодушно пробасил Чугунов. — В первый раз, что ли? Пора бы уже и привыкнуть. Решили вопрос по доброму, и разошлись. Жлоб ты все-таки, Ванюта. К тебе по-доброму, а ты… Давай сюда свою чемодан…

Но я вцепился в ноутбук намертво. Чугунов горестно вздохнул, и несильно треснул меня по шее. Я сжал зубы и вцепился в ноутбук обеими руками. Васька нахмурился и потянул его на себя. Несколько секунд мы топтались на месте, пыхтя и переругиваясь. Понимая всю бесплодность моих усилий, я уже хотел выпустить чемоданчик, когда из-за спины Чугунова выпрыгнул белобрысый амбал в полинявшем камуфляже и, продемонстрировав какую-то показушную стойку из третьесортных американских боевиков, без долгих разговоров, заехал мне ногой в грудь. Меня приподняло в воздух, и даже не успев прочувствовать боли, я совершил кратковременный полет, окончившийся приземлением на груду кирпичей за беседкой. В затылке что-то противно хрустнуло, и тьма неторопливо начала всасывать меня в свое липкое, чавкающее нутро.

— Колюня, ты что, совсем на голову ослаб?! — донесся до меня затихающий в дали голос Чугунова. — Ботаник и так бы чемодан отдал! Ты же ему черепушку проломил, урод! Не дай Бог, коньки отбросит! Эй, Ванька! Ванька, ты меня слышишь? Иван, вставай!..

Разноцветные точки, летавшие вокруг меня в темноте, погасли, и невидимая сила потащила меня куда-то вверх…

— Ванька, вставай! Хватит бока отлёживать! — что-то твердое уткнулось мне в бок, переворачивая на спину. — Ты что, маков обнюхался или зелена вина перебрал? Вставай, лежебока!

Я приоткрыл один глаз и посмотрел в затянутое тучами небо.

«А с утра ни облачка не было, — подумал я. — Это сколько же я тут валяюсь? Сволочь Васька! Васька?! Где ноутбук?!»

Я поспешно вскочил на ноги и… обомлел. Вокруг меня тянулись к небу гигантские, невиданные доселе сосны. Исполинские, каждая в три — четыре обхвата, но идеально прямые и стоящие друг от друга метрах в трех, отчего весь бор казался просторным, чистым и даже солнечным — видимо, из-за нежного, золотисто — коричневого, цвета сосновой коры… А прямо передо мной, на чудовищных размеров коне, сидел бородатый, широкоплечий мужик, с густой, седой бородищей и вислыми усами. Но самое диковинное было в том, что широкую, как наковальня, грудь старика, обтягивала настоящая металлическая кольчуга, с двумя прямоугольными пластинами из тускло блестящего метала. За спиной виднелся круглый, окованный железными бляхами щит, к потертому седлу была приторочена неимоверных размеров булава, а в руках чудик держал двухметровое копье, которым и тыкал мне в бок, пытаясь привести в чувство. Довершали наряд местного сумасшедшего просторные штаны, из непонятного для меня, но, по-видимому, очень плотного материала, цветом и покроем напоминавшие армейские кальсоны. В треугольных стременах торчали грязные и поцарапанные ступни с желтыми ногтями и заскорузлыми пятками. Впрочем, сапоги у чудо — наездника все же имелись: стоптанная подошва вылезала из дыры в седельной сумке.