Грозный. Особый район - Александр Владимирович Лебедев

Журавель Валерий Петрович, Лебедев Александр Владимирович

Грозный. Особый район

Хроника действий воинских частей и подразделений федеральных войск в ходе контртеррористической операции по осво­бождению столицы Чеченской Республики от незаконных вооруженных форми­рований.

Декабрь 1999 — февраль 2000 года.

Издание второе, исправленное

Мы не успели оглянуться —

А сыновья уходят в бой…

Вместо предисловия

Майор Александр Иванович Суховей погиб в январе 2000 года на одной из улиц Заводского района Грозного. Майор был военный медик. “Док” — так кратко и привычно называют врачей солдаты. В составе софринской бригады внутренних войск он входил в город поздним декабрем 1999 года. Вместе с бригадой должен был сделать трудную работу, которая в сводках командования называлась “специальная операция по поиску и уничтожению незаконных вооруженных формирований”. Это была и его работа. Раненые — это были его раненые, его дети. Еще совсем молодые и безусые, они выглядели не намного старше его собственного сына Сашки.

Док погиб, бросившись на помощь раненому. В какой-то момент боя он вдруг увидел, как боец, словно наткнувшись на невидимую стену, упал, а вырванные горячим железом куски ваты из его бушлата быстро намокли, побурели. Не слыша грохота автоматных очередей и разрывающихся мин, Суховей подбежал к упавшему, пытаясь затащить его в ближайший подъезд, укрыть от пронизывающего воздух свинца. Но вдруг побурели и слились в одно большое размытое пятно стоящие неподалеку дома. Оглушенный страшным ударом, он успел лишь почувствовать, как чьи-то грубые руки подхватили его и потащили в темноту…

Его тело не могли найти несколько дней. Оставленный на растерзание стер-вятникам, он испытал страшные муки. Запредельные, отвергаемые сознанием человеческим. И сознание, в горниле боев, казалось, уже привыкшее к крови и смерти, отказывалось принимать увиденное. Дока принесли в батальон в пропахшей дымом плащ-палатке. Истерзанное тело бережно опустили на землю… Тяжелое молчание боевых товарищей, будто саваном, накрыло погибшего офицера.

Для многих софринцев смерть Суховея стала зияющей раной, из которой, как кровь, пульсирующими толчками выходила ненависть к тем, кто сделал с майором такое. Что двигало этими нелюдями? Так бандиты пытались посеять страх? Они добились другого: утвердили в солдатах и офицерах убежденность в том, что обезумевших стервятников нужно уничтожать, как уничтожают раковую опухоль. Сначала вырезают, а потом долго, мучительно, методично вычищают все наросты. Чтобы предупредить метастазы.

Именно это делали в декабре — январе наши солдаты в Грозном. Им было непросто. Но они справились.

…Майор Суховей смотрел спокойными глазами в объектив фотоаппарата. Сидя в полуразрушенном доме с автоматом наперевес, он сфотографировался, что называется, “на память”, наверняка надеясь показать карточку своему сынишке Саше, которого он растил один — без матери. Ее, к сожалению, не стало за несколько лет до этого. Снимок после штурма — один из десятка других — попал в наши руки от самого фотографа — старшины Владимира Анисимова, контрактника, участвовавшего в составе софринской бригады в самых жестоких боях в Грозном и находившего время, чтобы нажать еще и на спуск фотоаппарата. Именно на этом фото удалось увидеть, каким был док — Александр Иванович Суховей, какими были его сослуживцы по бригаде.

Володя Анисимов пообещал показать еще много фотографий, у него накопилось несколько пленок, которые он отснял в январе 2000-го в Грозном. Пообещал это сделать по окончании очередной командировки, куда снова отправился после краткого отдыха на Большой земле. Через несколько недель нам сообщили, что он погиб, подорвавшись на одной из дорог Чечни. Остались только эти в первый раз принесенные им карточки. Остались как камни мозаики, и которых предстояло сложить полную картину боевой жизни и майора Суховея, старшины Анисимова, и еще тысяч мужчин, выполнявших нелегкую боеву работу в Грозном в декабре 1999-го — январе и феврале 2000-го…

Глава 1.

Брать или не брать?

Я пробовал замкнуть кольцо войны,

Чтоб никогда к войне не возвращаться,

Но почему-то с дальней стороны,

Как на побывку, прибывают сны

И гильзами, как пальцами, стучатся.

Почему мы воюем в Чечне?

В ходе третьего этапа контртеррористической операции, проводимого по плану Генштаба с 25 ноября 1999 года, федеральные силы приступили к завершению ликвидации бандитских формирований в равнинных и предгорных районах Чеченской Республики с одновременным восстановлением системы власти и созданием условий для мирной жизни, возвращения вынужденных переселенцев к местам постоянного проживания. В декабре 1999 года первый заместитель начальника Генерального штаба Вооруженных сил России генерал-полковник Валерий Манилов подчеркивал, что “к действиям наших войск в операции предъявляются жесткие требования: минимум потерь среди личного состава; минимум разрушений и жертв среди мирного населения; максимальный урон бандитам”. Потери Вооруженных сил, цифры которых были озвучены тем же Маниловым, к тому времени составили 256 погибших и 702 раненых военнослужащих.

Сравнительно небольшое количество погибших и раненых по сравнению с первой чеченской кампанией 1994–1996 гг. объяснялось, по словам Манилова, возросшей боеготовностью частей и подразделений, накопленным командирами опытом ведения боевых действий на территории Чечни, четко налаженным взаимодействием всех ведомств, участвующих в контртеррористической операции. Минимальные потери среди личного состава были также результатом того, что слаженное наступление федеральных сил шло по равнинной местности, на которой войскам удавалось наносить максимальное поражение отрядам бандитов без вступления с ними в огневой контакт. Артиллерия и прочее оружие применялись только по многократно разведанным и доразведанным целям. Последовательно реализовывалась тактика неконтактных боевых действий, дальнего огневого поражения, активно использовалась фронтовая авиация, наносившая ощутимый урон боевикам.

Однако по мере продвижения на юг республики, при подходе к столице Чечни и горам сопротивление участников незаконных вооруженных формирований нарастало. Боевики перешли к тактике совершения диверсий на уже освобожденной территории. Они просачивались в зачищенные населенные пункты. Пытались их захватить, совершали теракты против вновь назначенной администрации и федеральных сил.