Спор с безжалостной судьбой: Собрание стихотворений - Кирилл Померанцев

Кирилл Померанцев. Спор с безжалостной судьбой: Собрание стихотворений

«А всё-таки в страдании есть смысл…»

А всё-таки в страдании есть смысл —Таинственный и страшный смысл страданья:Как птица, бьётся каторжная мысльО ледяные стены мирозданья.

Но так же медленно встаёт луна,И в царственном покое нерушимыНад чёрною Голгофой тишинаИ звёзды над сожжённой Хирошимой.

«А за окошком — только кошки…»

А за окошком — только кошки,Великосветские коты,Метафизические крошкиОнтологической мечты,В которой нет ни категорий,Ни силлогизмов, ни апорий, —Всего, чем логика сильна(И с нею — Александр Зиновьев)…

Но мне понятнее раздолье:Рубить сплеча и пить до дна!

Вот почему наш мир трёхмерный,С трёхмерной слякотью мозгов,Мне кажется — пусть равномерной,Но всё же участью скотов.

«А может быть, совсем не надо…»

А может быть, совсем не надоНадеяться, чего-то ждатьИ клёны векового садаС блаженной грустью вспоминать…

Быть может, лучшая награда —Уметь забыть, уметь устать,Уметь, как в детстве, крепко спать.

«Автобусов зелёные зарницы…»

Автобусов зелёные зарницы,Автомобилей ангельские сны…Весна, весна! С весною не ужиться:Пришла весна, и нет уже весны.

Влюбляются налево и направо,Целуются в метро и не в метро.И теплится Божественная СлаваНад стойкою соседнего бистро.

«Близится вечер. Ну что ж, господа…»

Близится вечер. Ну что ж, господа,Жизнь прожита, изжита навсегда.Много, конечно, случиться б могло,Да не случилось, не произошло.Много надежд улетело в трубу.Глупо теперь всё валить на судьбу.Но, может быть, среди радужной тьмыПлохо историю поняли мы?Не разглядели?.. Ну что ж, господа,Бог даст и так скоротаем года.Наши, теперь уж немногие ле та,В апофеозе вечернего света.

«Бог увидал: “всё хорошо зело”…»

Бог увидал: «всё хорошо зело»,И в день седьмой почил от дел творенья.Но человек, его предназначенье —Пройти сквозь мрак, отчаянье и зло.

Так день восьмой был создан во Вселенной,День грешников и блудных сыновей,Дабы по истечении всех днейБыла на небе радость совершенней.

«Богоносец… Скорей чертоносец…»

Богоносец… Скорей чертоносец,Зачумлённый блатною судьбой,Гениальный беспутный уродец.И вот всё же — ты мой, а я — твой.

Погляди, что ты сделал с собоюВ мёртвой хватке за будущий рай,Как покрыл планетарной тюрьмоюСвой бескрайний, безвыходный край.

О, святая, немая бездонностьПустоты эмигрантского дня…Я в тебе, ты — моя обречённость,Ты во мне — обречённость твоя.

«Бывает так: встаёт тревога…»

Бывает так: встаёт тревога,Глухая спутница тоски,И щупальцами осьминогаСожмёт холодные виски.

И в тишине почти могильной,Подушку нервно теребя,Неисправимый и бессильный,Ты встретишь самого себя

Лицом к лицу: все помышленья,Каким ты стал, каким мог быть.Чтоб с сладострастьем отвращеньяВсё оправдать и всё простить.

«Был некий день. Я шёл, блуждая…»

Был некий день. Я шёл, блуждаяДорогой вечной мерзлоты,Уже почти не различаяГраницы яви и мечты.

Всё было непривычно ново,Стирался прошлого итог…И вдруг: «В начале было Слово,И это Слово было Бог!»

«Быть может, на другой планете…»

Быть может, на другой планетеИль на какой-нибудь звездеНе знают маленькие детиО холоде и о нужде.

И если правда во вселеннойЕсть мир, не ведающий зла,Где радость каждая нетленнаИ каждая душа светла,

То это вечное сиянье —О, знаете ли вы о том? —Земным обязано страданьямСвоим небесным торжеством.

«Быть может, на другой планете…» (Вариант)

Быть может, на другой планетеИль на какой-нибудь звездеНе знают маленькие детиО голоде и о нужде,

И херувимы величавоСредь мирового торжестваПоют немеркнущую славуНеведомого Божества.

И это дивное сиянье, —О, знаете ли вы о том? —Земным обязано страданьямСвоим небесным торжеством.

«В вечерний предзакатный час…»

В вечерний предзакатный час,Когда и сердце бьётся глуше,Мне страшно вглядываться в вас,О, человеческие души.

Мне кажется, что вся земля,Со всей набухшею в ней кровью,Со всей тоской, со всею болью,Застенком стиснула меня.

Как будто пробили курантыОтбой надеждам и мечтам,И я, как тень, плетусь за ДантомПо девяти его кругам.

«В каком-то полуобалденье…»

В каком-то полуобалденье,Не то в аду, не то в бреду,Вдруг, словно головокруженье,Ложится звёздное смиреньеНа золотую ерунду.

Бежит минута за минутойБлаженной микротишины,И кажется мне почему-то,Что все мы будем спасены.

«В ногах такая же усталость…»

В ногах такая же усталость,И так же горбится спина.А жизнь? Что — жизнь?Такая малость,И всё-таки она нужна.

Нужна, чтобы испить до днаНам уготованную чашу,Распутицу земную нашуОт древа райского вкусить

И жизнь в проклятье превратить.

«В этот день я когда-то родился…»

В этот день я когда-то родился…Но постойте. Здесь что-то не то.Неужели я жить согласилсяВ этом виде и в этом пальто?

Или кто надо мной насмеялся —Обещал, а потом испугался,А потом…Но не всё ли равно,Если знать ничего не дано.

«Вот и всё… — волшебное решенье…»

Вот и всё…                    — волшебное решенье.Страшновато только:                    ну, а вдругНе конец потом, а продолженье,И всё тот же там порочный круг,Те же сны, такие же желанья,Тот же спор с безжалостной судьбой.И не стать проклятому сознаньюНикогда блаженной пустотой.

Всё безысходно решено

Мне больше ничего не надо:Всё безысходно решено,И вечер хвойную прохладуСтруит в открытое окно.

И ветер веет еле-еле,И радуга стоит дугой,И шелестят чужие ели«Его Савойи дорогой».

«Всё в мире проходит. Всё в мире прошло…»

Всё в мире проходит. Всё в мире прошло.И, как говорится, травой поросло,Великодержавной травою забвенья, —Крушенье основ и другие явленья:Бессмыслица зла и бессилье добра,Скитанья и жизнь на авось, на ура,А всё-таки как-то прошло, прожилось —Порой на ура, а порой на авось.

«Всё, как прежде, — Россия, Америка…»