В окружении… - Елена Арутюнова

Елена Арутюнова

В окружении…

Не давайте бесам волю

2195-тый год

Понедельник

В первый день недели, когда впервые сквозь плотную пелену облаков несмело пробивается холодное солнце, неспособное ни осветить, ни согреть, семнадцатилетний Джейкоб Томпсон переступает через порог учебного заведения, задумываясь: «Неужели это последний год его школьной жизни?» Он быстрым шагом идёт вдоль коридора и ему прилетают, как минимум, три одинаковые фразы: «Да храни нас Бог в этом году!», после чего слышится хохот сверстников. Джейкоб отвечает тем же. Обшарпанные стены обвешаны сделанными детьми из младших классов плакатами с яркими, хоть и корявыми, надписями вроде: «Бог всё видит», «Не суди и не судимым будешь», но на фоне остальных одна показалась юноше самой интригующей. Большими буквами, кроваво-красным маркером: «НЕ ДАВАЙТЕ БЕСАМ ВОЛЮ!»

От разглядывания работ Джейкоба отвлекает подходящая особа, в растянутом, ядовито-оранжевом джемпере и сдвинутой набок шляпе, платина волос которой пружинит в натуральных локонах – Миртл Бэйн. Его лучшая подруга детства, с которой они общаются с четырёх лет, а точнее, с первого класса школы имени Руперта Моргана. Руперт был великим лидером «Святой революции», в результате которой государство перестало являться светским, а религиозная вера стала конституционной обязанностью. С ранних лет воспитатели вкладывали в ещё пустые головки детишек правильные ценности; этот путь Джейкоб прошёл с Миртл рука об руку, вместе во всём. Миртл сияет, переливается, бьёт фонтаном жизни, её губы расплываются в широкой улыбке – абсолютная противоположность Джейкоба. Сам он, по сути, все ещё ребёнок, угловатый подросток, застывший в подвешенном состоянии грядущей трансформации в мужчину. Он собирался когда-нибудь жениться на ней, но, к сожалению, от них немногое зависело, ибо только родители подбирают правильного спутника жизни своему ребёнку, подобно тому, как и государство подбирает правильную работу каждому гражданину.

«Ого, кого я вижу!» – воскликнула девушка, накинувшись на Джейкоба с объятиями. От каждого прикосновения Миртл юный Томпсон смущался, каждый раз чувствуя себя по меньшей мере ребёнком. «Разглядываешь плакаты?» Бэйн отстраняется и переводит заинтересованный взгляд холодно-голубых глаз на жирные буквы.

«Да, – отвечает Джейк – В последнее время так много бесов развелось. Я слышал, эти дряни до неузнаваемости меняют личности людей. Как здорово, что даже дети это понимают».

Неожиданно прозрачные линзы, носить которые было обязательно в целях безопасности, слегка помутились и изменили цвет, и перед глазами Джейкоба засветился невидимый для других красный баннер: «Срочные новости», с надписью ниже «безопасная информация». Это было равносильно «Проверено правительством», и юноша осознавал, что перед окружающими высветилась точно такая же проекция. Небольшой кивок, говорящий о том, что Джейк хочет посмотреть информацию, и парящее в воздухе изображение статьи показало ему маленькие фотографии семерых, совершенно непохожих друг на друга людей, с подписью: «Да упокой Господь их заблудшие души», что значило лишь одно – адские существа погубили еще семь человек за ночь.

«Ещё больше жертв, чем вчера», – говорит Миртл очевидную вещь, и её глаза принимают нормальное состояние, как и глаза Джейкоба – линзы выполнили свою функцию оповещения и выключились. Обняв за плечо подругу и успокаивая её, Томпсон ведет Бэйн в класс.

***

«Так, благодаря святому Руперту Моргану, все люди на Земле приняли одну единственную правильную веру, в 2057-ом году, сразу после Третей Мировой Войны», – заканчивает свою нудную, будто бы скопированную с Википедии презентацию Хлоя Андерсон, интенсивно поправляя рукава своего массивного свитера. Она лихорадочно выдыхает, делая несильный кивок, этим выключая слайды перед линзами одноклассников. Высокая плотная тетка с капризной линией сухого рта, а если точнее, то их преподавательница по истории, прищурила свои крысиные глазки, слегка искривляя верхнюю губу.

«Вы могли ещё тише говорить, мисс Андерсон? Садитесь, 4», – шипит она. Четверка являлась минимальной оценкой при сдаче предмета по десятибалльной системе. Правда, ученика с такой репутацией государство вряд ли отправит на высокую должность вроде руководителя или священника. Девушка поджимает пухлые губы, пряча своё побледневшее лицо за копнами тускло-рыжих волос, садясь за парту. «А теперь я попрошу класс достать учебники по Основам Религиозной Культуры. Эти оставшиеся двадцать минут мы проведём урок, как в двадцать первом веке – по бумажным книгам. Думаю, вам будет это полезно, а то совсем разбаловались», – говорит мисс Беннет, и Джейкоб мысленно чертыхнулся, совершенно позабыв, что нужно брать с собой что-то в школу. Он тихо наклоняется к рядом сидящей Миртл.

«Можешь поделиться учебником?» – шепчет парень, на что Бэйн кивает, кладя книгу посередине стола.

«Что за шум за третьей партой?» – раздраженно спрашивает преподавательница.

Джейкобу думается: «Надо же, на вид лет двести, а слух лучше, чем у собаки», – но он, безусловно, этого не говорит.

«Простите, Мисс Беннет. Я забыл книгу дома», – виновато молвит Томпсон, вставая с места, на что та недовольно морщит вздернутый нос, кривя верхней губой.

«Бегом в библиотеку!», – приказывает учительница, и он пулей вылетает из класса. Библиотека – именно то место, куда обычно никто не ходит, просто потому, что всю информацию можно было найти в открытом доступе, но, по древней традиции, книги прошлого века всё равно оставались в стенах школы. Святая память.

Джейкоб отпирает скрипучую дверь, заходя в комнату, сразу чувствуя этот не выветренный запах старины и пыли. Только вот книг было немного, пару шкафов, да и то все, как одна, гласили либо о Третей Мировой Войне, либо об ограниченности людей прошлого, гадающих о существовании Всевышнего. Только такая литература была разрешена. Остальная история называется тут муторной и трагической, даже, можно сказать, «безбожной».

Внезапно Джейкоб замечает сидящего в углу Барта Уильямса, мальчишку из параллели. Как только их взгляды пересеклись, Барт судорожно захлопывает книгу, находящуюся в его руках. И Томпсон в ужасе осознает, что это далеко не учебник, и далеко не легальная литература, а то направление письменности, запрещенное ещё в 2064-том году… А ведь Джейк с первого дня их знакомства, случившегося пару лет назад, понимал, что с этим подозрительным типом всё не так просто. Вначале Томпсон смахивал всё на ревность к Миртл, с которой Уильямс часто проводил время, но сейчас Джейкоб понял, что тут дело куда серьезнее и интуиция его не обманывала.

У Барта Уильямса нулевая толерантность к чужим проблемам и бестолковой чепухе, до безобразия очаровательная ухмылка и странный рефлекс, заложенный в нем с детства – дёргаться, готовясь ударить в ответ; если вдруг подходят со спины, он приучен быть начеку и никогда, даже в порядке исключения,