Отверженный - Анастастия Енодина

Анастасия Енодина

Отверженный

«Ты должен быть сильным, иначе зачем тебе быть?…»

Часть первая. Давно и неправда

— Лайгон, — голос Лаивсены звучал деланно капризно и немного обиженно. — Тебе что, особое приглашение нужно?

Стройный молодой человек с тёмными короткими волосами и острыми чертами лица оторвался от чтения книги, доброжелательно посмотрев на сестру своими светло-зелёными глазами.

— Да, мне нужно особое приглашение, — улыбнулся он наигранно виновато. — Как обычно. Могли бы и привыкнуть уже…

Высокая девушка с тяжёлой темноволосой косой не смогла сдержать улыбки в ответ, но всё же фыркнула для порядка и ушла прочь, хлопнув дверью. Мужчина знал, что она не злится на него. Лайгон удивлял её своими странными привычками, не присущими больше ни одному валинкарцу. Взять для примера хотя бы то, что он читал книги. Тысячелетиями они пылились в подполе, пока однажды юный Лайгон не отправился туда за бутылкой вина и не обнаружил книжные полки. Это было не так давно, и потому интерес к чтению не угасал, а, наоборот, разгорался сильнее.

Лайгон сладко потянулся и отложил книгу в сторону. Надо было идти ужинать. Он отказывался понимать, почему должен питаться за одним столом со всеми, если всё равно никогда не разговаривает во время трапез и, более того, не слушает, о чём говорят остальные. Молодой мужчина задавал этот вопрос часто, причём всем подряд: сестре, брату, отцу и матери. Все давали ему толковые ответы, но ни один не казался Лайгону убедительным.

— Потому что ты мой брат! И мы всегда должны быть рядом! — говорил его брат Феронд.

— Потому что твой отец — правитель Валинкара, и это традиция — ужинать всем вместе, со своим народом, — поясняла Элара, мать Лайгона.

— Потому что это прекрасно — собраться вместе и обсудить прожитый день! Неужели тебе не интересна жизнь своего народа? — недоумевала от его вопросов сестра.

— Потому что все мы — одна семья, — терпеливо отвечал отец, Мэггон. — Валинкар не так уж велик, и потому мы должны жить сплочённо, поддерживать и помогать друг другу. И я, как правитель, должен первым узнавать обо всём. И проще всего это делать за ужином, когда легко заметить, кто и как на кого смотрит. Тебе тоже следует научиться этому, ведь однажды на трон взойдёшь ты, а в тебе напрочь нет дипломатических способностей!

И Лайгон никак не мог растолковать им, что на трон он вовсе не собирается, чтить традиции через силу не намерен, а что касается единения с народом, так тут вообще беда: он не чувствовал себя частью этого общества, где лучшими развлечениями были добрая драка или сытый ужин, а иногда, по праздникам, разгульное шумное веселье. Самое обидное, что в этом находил молодой мужчина, так это то, что каждый житель Валинкара обладал зачатками магических способностей, но ни один не стремился развить их. Мэггон, по слухам, которые сам он не подтверждал, был весьма сильным магом. И он даже обучал магическим навыкам своих детей. Но этого было мало. По крайней мере, Лайгону, который хотел быть магом и считал себя магом, пусть пока и неумелым. Но ему было всего чуть больше тридцати, а для валинкарца это было ничтожно малое время, ведь продолжительности жизни этого народа исчислялась тысячелетиями.

Нехотя мужчина поплёлся к залу, из которого доносились голоса и громкий смех. Почему валинкарцы такие? В этом прекрасном мире и после прочтения о других мирах все сородичи казались Лайгону какими-то недалёкими и неинтересными. Он замедлил и без того неторопливый шаг, останавливаясь у двери. Хмельной запах медового пива манил зайти и разделить трапезу с сидящими в зале. Мужчина вздохнул, постарался принять весёлый и доброжелательный вид и открыл дверь.

Пришлось пройти мимо всех: его место пустовало на противоположном от двери конце длинного стола. Одни валинкарцы не замечали Лайгона, занятые своими бестолковыми разговорами, другие приветствовали, и ему приходилось вежливо кивать, отвечая неискренней улыбкой. Наконец, он достиг своего места и уселся между Лаивсеной и Ферондом.

Сидящий по правую руку брат усмехнулся и по-доброму спросил:

— Неужели так сложно хоть раз прийти вовремя?

— Будь это не сложно — я бы не опоздал, — ответил Лайгон, приветливо кивая девушке, сидящей рядом с Ферондом: — Здравствуй, Брава!

— Здравствуй, Лайгон, — обворожительно улыбнулась она и спросила: — Как прошёл день?

— Ты спрашиваешь об этом каждый вечер, — заметил маг. — И что я каждый раз отвечаю тебе?

— Ты каждый раз в ответ спрашиваешь, действительно ли мне интересно, — улыбнулась девушка с тёмно-рыжими длинными волосами. — И я всегда отвечаю, что нет.

— Тогда зачем снова задавать мне вопрос, ответ на который тебе не интересен? — усмехнулся он.

— Это традиция, Лайгон! — воскликнула Брава и закатила глаза.

Маг смотрел на неё и не мог понять, каким образом его брата угораздило влюбиться в эту глупую девушку. Да, она была красива, но практически все валинкарцы красивы. Элара учила своих детей, что любить надо не за внешность. Но кроме внешности Лайгон, хоть убейте, не видел в рыжеволосой бестии ничего примечательного. А ещё она постоянно пыталась завести разговор с ним, словно отказываясь замечать, что он улыбается ей только, чтобы не злить Феронда и, будь его воля, не удостоил её даже взглядом.

— Хорошо, Брава, — вздохнул он, так как девушка смотрела на него в ожидании, когда он заговорит. — Я отвечу тебе. И по традиции ты должна смотреть на меня и слушать мой ответ, — Брава подпёрла голову рукой и с лукавым прищуром посмотрела на мага. — Итак, мой день прошёл неплохо. Если бы к вечеру меня не позвали сюда, то вообще всё было бы прекрасно. Даже несмотря на то, что с самого утра Феронд вынудил меня отправиться с вами на фестиваль холодного оружия, и я даже пошёл, как ты помнишь. Но смотреть на кривляющихся с мечами и топорами валинкарцев мне надоело быстро, и я смог улизнуть… Спорим, ты никогда не гуляла по пустующему дворцу? Не слушала собственные шаги, отражающиеся гулким эхом от стен? — он заметил, что девушка начинает смотреть на Феронда, и окликнул её: — Эй, Брава, ты слушаешь? — она перевела укоризненный взгляд на Лайгона, и тот заметил, как Феронд ласково и насмешливо погладил Браву по спине. — Я же не рассказал тебе про мой день! Ладно, я буду краток… на этот раз. Ну, так слушай: я успел искупаться в озере, поваляться пол лучами Светила, обгореть от лучей Светила, потренироваться исцелять свою кожу, потерпеть неудачу в исцелении своей кожи, углубиться в изучение истории и природы магии, чтобы понять, отчего она такая неукротимая, и ещё бы, наверно, что-нибудь мог успеть, но пришла Лаивсена и позвала к вам…

— Я приходила к тебе несколько раз! — заметила сестра, заставляя мага повернуться к ней. — И ты соизволил прийти лишь на третий!

— Извини, — просто ответил Лайгон. — Первые два обращения я прослушал… Кстати, кажется, ты звала меня ужинать, а не болтать, — с этими словами он потянулся рукой к птичьим крылышкам с зажаренной корочкой, что аппетитной уже слегка разобранной пирамидкой возвышались на фарфоровом блюде.

Сестра легонько хлопнула его ладонью по колену и поставила перед фактом:

— Ты не будешь есть руками.

— А ты мне помешай, — добродушно усмехнулся он, вытаскивая крыло из нижнего ряда, отчего верхние покосились, превращая пирамиду в бесформенную кучу.

Лайгон с наигранным наслаждением откусил кусочек, предварительно повертев добытое крылышко в руках.

— Ммм, очень вкусно, — заметил он и, улыбаясь уголками губ, протянул Лаивсене: — Хочешь попробовать? — она покачала головой и отвернулась, пряча улыбку. — Ну, как хочешь, — пожал плечами маг и продолжил кушать молча.

— Ты ведёшь себя непочтительно, — шепнул на правое ухо Феронд.

— Да брось! — отмахнулся Лайгон. — Все болтают, каждый о своём, им нет дела до того, как и что я ем. Так зачем тогда мне соответствовать правилам и поддерживать традиции? — он заметил, что Феронд готов начать отвечать на этот риторический вопрос, и поспешил добавить: — Да, можешь не напоминать. Трон, наш отец — правитель, мы и народ Валинкара едины… Я всё понял, — старательно дожёвывая мясо, сказал он. — Давно уже понял. Так что не утруждай себя и не мешай мне ужинать.

Младший брат улыбнулся Лайгону, ничуть не осуждая его. У него была занятная привычка уличать мага в несоответствии нормам поведения, но при этом делать это добродушно и словно с каким-то скрытым восхищением. Лайгону постоянно казалось, что Феронд хотел бы быть таким, как он. Хотел бы понимать его действия, так же не бояться косых взглядов и совершенно не считаться с мнением большинства. Но Феронд не мог так. Потому что он был частью этого самого большинства. Он был достойным валинкарцем. Таким, каким и должен быть сын правителя и любимец народа. Добрый, сильный, открытый, любящий Валинкар со всеми его традициями и прекрасно владеющий всеми видами холодного оружия.