Простая милость - Уильям Кент Крюгер

УДК 821.111

ББК 83.3(7)

К 11

Дизайнер обложки Александр Андрейчук

Художник Светлана Ихсанова

Печатается с разрешения агентства Browne & Miller Literary Associates, LLC

Крюгер У. К. К11 Простая милость: [роман] / Уильям Кент Крюгер; [пер. с англ. А. Волкова] — СПб.: Аркадия, 2018. — 368 с. — (Серия «Перекрестки»).

Диане, моей необыкновенной благодетельнице

Я бы хотел поблагодарить за доброту и щедрость преподобного Роберта Роллина и преподобного Грега Ренстрома, которые бескорыстно откликнулись на мою просьбу и поделились былым опытом пастырского служения в маленьких общинах штата Миннесота.

Уильям Кент Крюгер

У сердца есть свой разум, который разуму не постичь.

Блез Паскаль

ПРОЛОГ

Все смерти в то лето начались с гибели ребенка, светловолосого мальчика в очках с толстыми стеклами. Он окончил жизнь на железнодорожных путях возле Нью-Бремена, штат Миннесота, под колесами тысячетонной стальной громады, которая неслась по прерии в сторону Южной Дакоты и разрезала его тело на части. Мальчика звали Бобби Коул. У него были мечтательные голубые глаза, а губы постоянно складывались в полуулыбку, будто до него наконец дошло то, что ему уже целый час объясняли. Славный был мальчишка. Жаль, что я мало с ним дружил и не узнал его получше. Он жил недалеко от нашего дома, и мы были ровесниками, но в школе он отставал на два класса, и отстал бы на три, если бы не доброта учителей. Это был обычный ребенок, не ровня дизельному локомотиву Объединенной Тихоокеанской железной дороги.

В то лето смерть являлась во многих обличиях — несчастный случай, естественная причина, самоубийство, убийство… Может показаться, что у меня от этого времени остались лишь трагические воспоминания. Это верно, но лишь отчасти. Мой отец любил цитировать греческого драматурга Эсхила: «Тот, кто ищет знания, должен страдать. И даже во сне боль, позабыть которую невозможно, капля за каплей проникает нам в сердце, покуда среди отчаяния, помимо воли не явится к нам мудрость, ниспосланная страшным милосердием Божьим».

Возможно, именно для этого и предназначалось то лето. Я был не старше, чем Бобби, и многого не понимал. С тех пор минуло четыре десятилетия, но я не уверен, что и теперь все понимаю. Я по-прежнему много размышляю над произошедшим — над ужасной платой за мудрость. Над страшной Божьей милостью.

1

Лунный свет пятнами ложился на пол спальни. Темноту за окном наполняло стрекотание ночных насекомых. Июль еще не наступил, но жара стояла адская. Может быть, поэтому я и проснулся. В 1961 году кондиционеры в Нью-Бремене имелись только у богатых. Днем мы боролись с жарой, занавешивая окна, а по ночам включали вентиляторы в надежде, что они охладят воздух. У нас дома было всего два вентилятора, и ни один из них не стоял в спальне, которую я делил с братом.

Я метался по простыне, пытаясь сладить с жарой, и вдруг зазвонил телефон. Отец часто говорил, что от ночных звонков ничего хорошего ждать не следует. Однако отвечал на них. Я считал, что это просто некая часть его дел. Работы, так раздражавшей нашу мать. Телефон стоял на столике в коридоре, рядом с моей комнатой. Я глядел в потолок и слушал дребезжащий звон, пока в коридоре не зажегся свет и голос отца не произнес:

— Да?

Я услышал скрип кровати — в другом углу комнаты в постели заворочался Джейк.

— Есть пострадавшие? — спросил отец. Потом устало и вежливо проговорил: — Буду через несколько минут. Спасибо, Клив.

Не успел он повесить трубку, как я вылез из постели и прошлепал в коридор. Волосы отца со сна растрепались, небритые щеки отдавали синевой, глаза смотрели устало и грустно. На нем была футболка и полосатые трусы.

— Иди спать, Фрэнк.

— Не могу, — ответил я. — Слишком жарко, и я уже проснулся. Кто звонил?

— Полицейский.

— Что-то случилось?

— Нет. — Он закрыл глаза и помассировал веки кончиками пальцев. — Это Гас.

— Напился?

Отец покивал и зевнул.

— Забрали в участок?

— Иди в постель.

— Можно я с тобой поеду?

— Иди в постель, я сказал.

— Пожалуйста! Я не буду мешать. А спать я теперь все равно не смогу.

— Говори тише — весь дом разбудишь.

— Пожалуйста, папа!

Он был готов подняться с постели и отправиться в душную летнюю ночь, потому что так было нужно, но удержать тринадцатилетнего мальчишку, рвущегося навстречу приключениям, оказалось выше его сил.

— Одевайся, — сказал он.

Джейк сидел на краю кровати. Он уже надел шорты и теперь натягивал носки.

— Куда это ты собрался? — спросил я.

— С тобой и папой.

Он опустился на колени и принялся шарить под кроватью в поисках кроссовок.

— Черта с два.

— Да что ты говоришь! — ответил он, продолжая поиски.

— Никуда ты не пойдешь, Хауди-Дуди.

Брат был младше меня на два года и ниже на две головы. Волосы у него были рыжие, лицо в веснушках, а уши по-дурацки торчали в стороны, будто ручки сахарницы, поэтому в Нью-Бремене его иногда называли Хауди-Дуди, а ребята так и вовсе дразнили Ухопланом. Когда мне хотелось его поддеть, я тоже называл его Хауди-Дуди.

— Ты мне не на-на-начальник, — возразил он.

На людях Джейк заикался почти всегда, но со мной — только, когда бывал рассержен или напуган.

— Конечно, — согласился я. — Зато я могу на-на-навешать тебе тумаков, когда захочу.

Он отыскал свои кроссовки и начал обуваться.

Ночь была темная, как глубины человеческой души, и осознание того, что я бодрствую в час, когда остальной мир спит мертвым сном, внушало мне греховный трепет. Отец часто отправлялся на подобные дела, но никогда