Мое жестокое счастье, или Принцессы тоже плачут - Марина Крамер
- Категория: Детективы и Триллеры / Детектив
- Название: Мое жестокое счастье, или Принцессы тоже плачут
- Автор: Марина Крамер
- Возрастные ограничения: (18+) Внимание! Аудиокнига может содержать контент только для совершеннолетних. Для несовершеннолетних просмотр данного контента СТРОГО ЗАПРЕЩЕН! Если в книге присутствует наличие пропаганды ЛГБТ и другого, запрещенного контента - просьба написать на почту для удаления материала.
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Марина Крамер
Мое жестокое счастье, или Принцессы тоже плачут
Дневник.«Если мне вдруг приходит в голову оглянуться назад, то я всегда почему-то думаю: это не я, а два разных человека живут по одному паспорту. Все у них одинаковое – данные, фотография, а сами они разные. Разве кто-то признал бы в длинноволосой блондинке в красном халате, курящей сигарету и восседающей в кресле на втором этаже загородного особняка, девочку в белой больничной робе? Да ни за что. Но это одна и та же женщина, уж поверьте мне, я-то это знаю, как никто…»
…Ей двадцать три года. Высокая худощавая блондинка с ярко-зелеными глазами, эффектная и видная, она в очередной раз бросила институт и работает сестрой в больнице, в самом грязном и тяжелом отделении – в хирургии. Бомжи, алкаши, пьяные, трезвые, резаные, колотые – все это их контингент. Когда видишь это постоянно, создается ощущение, что нормальных мужчин просто не существует – только это быдло. И что интереснее всего, едва отлежавшись, они начинают лезть под юбку, страшно оскорбляясь, когда им отказывают. Алена так и делает, причем в грубой форме – иначе не доходит. В конце концов, она у себя одна, а кроме того, ревнивый муж прибил бы ее на месте, если бы в чем-то заподозрил. А это с ним происходит регулярно – он ревнует ее к любому, кто попросит передать деньги кондуктору, не говоря уже ни о чем большем.
Как ее угораздило выйти замуж за вспыльчивого, ревнивого и неуравновешенного Вадима – сама до сих пор не понимает, хотя мается уже третий год.
Возможно, этого брака и не было бы, если бы не мать и Алик…
Отчим, молодой, здоровый кобель, начал приставать к двадцатилетней тогда еще Алене через неделю после появления в их с матерью двушке. Огромная горилла с накачанными бицепсами и полным отсутствием серого вещества – Алена всегда удивлялась, что мать вообще в нем нашла? Он прохода девушке не давал, стараясь ухватить то за грудь, то за зад, а однажды просто вырвал задвижку на двери в ванную и, притиснув к стиральной машине, порвал Аленины нехитрые шмотки вместе с бельем.
– Ну, куда ж ты, дурочка? – хрипло шептал Алик, пытаясь преодолеть сопротивление. – Я ж тебя не обижу…
Если бы не стаж работы в отделении, где приходилось иной раз самим утихомиривать буйных больных, ей вряд ли удалось бы вырваться от излишне любвеобильного «папика». Ударив его в пах коленом, а потом добавив по темени большой железной кружкой, в которой крахмалился колпак, Алена подперла дверь ящиком для обуви, наскоро оделась и выбежала из квартиры.
Прослонявшись по городу до позднего вечера, позвонила Вадиму, с которым встречалась около года.
– Вадик, у меня проблема.
– Что? – обеспокоенно спросил тот.
– Ночевать негде, – честно призналась Алена.
– Опять поцапались?
– Хуже, – со вздохом проговорила она, прислонившись спиной к стеклу телефонной будки. – Я ему голову разбила.
– Приставал? – грозно спросил Вадька, не раз и не два слышавший от нее истории на эту тему.
– А ты как думаешь? Неужели я от скуки ему по репе двинула?
– Ты где сейчас?
– Стою в центре, у кинотеатра «Русь».
– Деньги есть?
– Рублей десять.
– Так, не дергайся, сейчас приеду, – пообещал он, кладя трубку.
Алена села на скамейку, натянув на замерзшие руки рукава старенькой джинсовки. «Ну что за жизнь? Молодая, говорят, красивая, фигура хорошая, и мозги вроде тоже при мне, в институте училась, а живу… теперь вот даже ночевать негде».
Дневник.«Маман, разумеется, поверит своему Алику, вечно я у нее во всем виновата – и что жизнь ей испортила, и что денег мало приношу, и что мужики ее на меня вечно облизываются. А зачем было рожать в четырнадцать лет? Просила я ее, что ли? И теперь ситуация: дочери двадцать, а матери тридцать четыре! Было бы куда уйти – даже не задумалась бы, но общагу ни в институте, ни в больнице не дают, потому что городская».
Вадим бежал, оглядываясь по сторонам, искал свое сокровище, которое уже совсем примерзло к мраморной скамье. Был он высок, в меру худощав, хотя и совсем не спортивен, очень следил за собой. Как обычно, принес шоколадку, поцеловал Алену, обнял:
– Ну, поехали?
– Куда?
– Ко мне. Я с предками переговорил, хватит нам уже по друзьям шататься, давай жить, как все люди.
– Это что – предложение? – удивилась Алена, зная, что его родители не одобряют их отношений, более того – мать категорически против.
– А ты не согласна? Или выбор есть?
Вот она, ключевая фраза, – нет у Алены выбора.
Семейная жизнь началась с этого высказывания об отсутствии выбора и продолжалась в том же ключе все три года, вплоть до вчерашнего вечера, когда подвыпивший муж прилично поддал Алене за отказ разделить с ним супружеское ложе, то есть диван.
Глядя утром в зеркало, она едва не ревела от злости – фингал во весь правый глаз, губы опухли, на руках – кровоподтеки. Порезвился Вадик… Сейчас на работу придется идти в солнечных очках. И это в декабре-то! Ладно, была бы дорого одета, сошла бы за модную, но в китайском пуховике и старых сапогах…
– Вот же сволочь, а? – разглядывая приобретенное «украшение» в зеркале, пробормотала Алена и вышла на кухню, налила себе кофе под пристальным взглядом свекрови, вынула сигарету.
– Опять?! – вздернула та тщательно выщипанные брови. – Алена, я же просила! Это неприлично!
– Да? – усмехнулась Алена. – А на работу идти в таком виде – прилично?
Сняв очки, она продемонстрировала свекрови синяк, кое-как замазанный тональным кремом.
Свекровь отставила на блюдце фарфоровую чашечку с кофе, зачем-то дотронулась кончиками пальцев до кружевного жабо голубой блузки, поправила убранные в строгую прическу волосы.
– Что это? – спросила она, стараясь не смотреть на посиневшую скулу и заплывший глаз невестки.
– Да бросьте вы, Регина Аркадьевна! – с досадой ответила Алена, возвращая на прежнее место очки. – Вы прекрасно знаете – что. Можно подумать, ваш сын первый раз меня бьет!
– Значит, ты этого заслуживаешь, Аленушка! – отрезала свекровь, моментально приготовившись отражать нападение, если оно вдруг последует. – Мой муж никогда не позволяет себе поднять на меня руку.
– Тогда где же Вадим этому научился? – поинтересовалась Алена, отставив чашку с кофе и в упор глядя на свекровь поверх неуместных солнечных очков. – И что значит – заслуживаю, интересно? Чем? Тем, что горбачусь в больнице и прихожу ночевать домой два раза в неделю, в то время как он лежит на диване и спускает все, что я зарабатываю?
– Он ищет работу, ты ведь знаешь.
– Все два года? Он окончил институт и рад возможности ничего не делать. А я опять бросила учиться, потому что жить нам не на что, а брать у вас я не могу. И после всего этого он еще и лупит меня – не слишком ли?
– А ты подумай, где оказалась бы, если бы Вадим не привел тебя к нам в дом! – немедленно предложила свекровь, никогда не упускавшая возможности напомнить невестке о своем благодеянии.
Разговаривать бесполезно: свекровь, такая идеальная, ухоженная и правильная, никогда не понимала и не желала понимать Алену, которую терпела, зажав нос. Как помойную кошку, что принесло в дом любимое чадо ради озорства.
Алена вымыла кружку и пошла в коридор. Из комнаты вынырнул лохматый и похмельный Вадим.
– Денег оставь! – велел он, протирая заспанные глаза.
– Пошел ты! – процедила она, пытаясь справиться с заевшей молнией на пуховике. – У мамы возьмешь! – Захлопнув дверь перед самым его носом, она, не дожидаясь лифта, побежала по лестнице вниз.
Зима никак не желала становиться нормальной сибирской зимой, постоянно удивляла то резкой оттепелью, то снегопадом и заморозком. Сегодня под ногами чавкало и хлюпало, посыпанный специальной смесью снег растаял и напоминал грязно-серую кашу. В такую погоду и люди выглядели какими-то серыми, съежившимися. На остановке находилась толпа, автобусы ходили редко. «Да что ж такое-то, – с досадой подумала девушка, напряженно вглядываясь в ту сторону, откуда должно было подойти маршрутное такси. – И так денег нет, теперь еще и за маршрутку рассчитываться». Но вот показался «пазик», и Алена вместе с толпой двинулась к нему. Пробравшись на заднюю площадку, она забилась на сиденье в самый угол, подняла воротник пуховика и отвернулась к окну, чтобы хоть как-то оградить себя от любопытных взглядов соседей.
Переодеваясь в персоналке в костюм, Алена поймала на себе взгляд напарницы Таньки. Веселая, миловидная брюнетка чуть постарше самой Алены, Танька была, пожалуй, единственной ее приятельницей.
– Опять? – с сочувствием спросила она.
– Ой, Тань, давай не будем! Свекровь меня все утро полоскала, и ты еще!
– Слушай, ну наберись ты смелости и вали от него! Дураку ясно, что дальше будет только хуже. – Танька красила перед зеркалом свои пухлые губы, тщательно накладывая помаду кисточкой. – Посмотри, на кого ты похожа, ведь ужас! Красивая, стройная, интересная – а выглядишь дешевкой, ей-богу, да еще и постоянно в синяках! Ты вокруг-то оглянись, на тебя ведь вся ординаторская облизывается, и не только наша, между прочим!